Научи меня спать

Из-за моей занятости в «Николли» мы виделись с Мартой только пару раз в неделю. В основном гуляли по заснеженным паркам, иногда ходили в кино, на концерты и выставки. После каждой встречи я скучал по ней все сильнее.

Однажды целый день на работе я не находил себе места, потеря сознания на меня накатывала пару раз. Я уходил отсиживаться в туалет, как только чувствовал неладное, коллегам соврал, что отравился.

Я понял одно – мне нужно, чтобы Марта была рядом в каждый день, как воздух. Я понятия не имел, как мы будем жить вместе, что я буду делать со своей невозможностью спать и отключками, но следующие выходные мы потратили на переезд в съемную квартиру.

Дядя Джон уже получал стабильную зарплату, поэтому к моему решению отнесся спокойно – от моего заработка семья уже не зависела. Зато Ханна в первый раз на мою память, поругалась со мной и ушла к себе, не завершив разговор. Я ее понимал, нервы – роды, переезд, мои скитания по клиникам. Я написал ей письмо, что очень люблю ее и буду приезжать сидеть с Олли по первому зову, а также, что очень хочу познакомить их с Мартой. Ханна спала по ночам, поэтому для нее я был всего лишь семнадцатилетний школьник, который, не окончив школу, собирается жить с девушкой.

Мы заехали в уютную довольно потрепанного вида квартирку.

– Дааа, слышимость здесь, наверное, – протянула Марта

Я смущенно опустил глаза и засмеялся.

– Эй, я это о своем пении, – рассмеялась Марта и открыла шторы. – Я все здесь хочу поменять.

Мы проводили все вечера вместе: смотрели фильмы, гуляли, много говорили о Марте. Я любил слушать ее рассказы о детстве, о ее семье. Марту воспитывала мать искусствовед в небольшом городке Кливленде недалеко от Нью-Йорка.  Отец рано ушел из семьи и с Мартой общение поддерживал только пока ей не исполнилось пять лет, потом он снова женился, и их встречи сошли на нет. Оказывается, Марта старше меня почти на 10 лет, если учитывать мой реальный возраст, а еще она с детства мечтала петь. Когда речь заходила о моей семье, я невольно терялся, признался только, что меня воспитали опекуны.

Я смотрел на Марту с восхищением, а она с раскрасневшимися щеками сидела, обложившись подушками на кровати, ведая историю за историей. Как она начала петь, как выступала в школе на дискотеках, как сбежала на дикий пляж океана на все лето со своими друзьями еще в школе. Я слушал ее, и мне казалось, что со мной не происходило ничего особенного, о чем можно с интересом рассказывать. Друзей кроме Шона у меня никогда не было. За свои семнадцать лет я путешествовал, конечно, по Канаде, особенно меня впечатлила поездка с Ханой и дядей Джоном в Британскую Колумбию, но почему-то мне казалось нелепым рассказывать сейчас об этой еще детской своей поездке.

Я готовил ей необычные десерты, а она придумывала им шутливые названия. Я был уверен, что полюбил Марту, она восхищала меня, притягивала, было интересно наблюдать за каждым ее движением и словом. Конечно, я ничего не сказал ей о том, что не сплю, об этом не могло быть и речи. Что, если это напугает ее, оттолкнет? Сейчас совсем не подходящее время для этого, когда все так хорошо.

Я много думал о том, могу ли я позже довериться Марте. По ночам я делал вид, что сплю, пока Марта не засыпала крепко. Затем уходил на кухню, писал меню, считал бухгалтерию кафе или просто отвечал на письма. Мысленно придумывал рецепты. Мне хотелось готовить ночью десерты, но это могло вызвать лишние вопросы у Марты.

Прошло полгода с нашего переезда, по словам Шона, история, связанная со мной, утихла, началась пора подготовки к экзаменам, поэтому даже в школе обо мне почти сразу забыли. Иногда я размышлял, есть ли в мире подобный мне человек. Может даже девушка. Как бы этого выглядело, если бы Марта тоже не спала? Если бы я мог открыться, мы стали бы еще ближе, я бы наконец расслабился рядом с ней.

Однажды Марта зашла на кухню посреди ночи. Было около трех часов, обычно она крепко спала в это время. Я стоял у окна с чашкой горячего кофе.

– Я встала в туалет и увидела свет. Не спится?

– Да, мне нужно доделать меню для бизнес-ланча для наших заказчиков, – сказал я уверенно, но по лицу Марты понял, что это звучало неубедительно.

– Правда? А вчера, а неделю назад? Ник, я не первый день наблюдаю за тобой. Что происходит, почему ты не остаешься со мной в постели ночью?

Я лишь покачал головой, хлопая ртом как рыба, выброшенная на берег в полном замешательстве. Почему я не подготовил ответ раньше? Рано или поздно она должна была спросить.

– Ты совсем не отдыхаешь, – продолжила она, подойдя ближе, – Принимаешь какие-то вещества?

Я отрицательно замотал головой.

– Тебе некомфортно спать со мной? Ты только скажи, мы поставим еще одну кровать в спальню.

– Все в порядке просто такой период, – не зная, что еще сказать я пододвинул к ней тарелку с зефиром. – Хочешь?

– Не сейчас, я пойду спать, уже очень поздно, и жду тебя. Сейчас.

Я вздохнул и прошел за Мартой в спальню, обнял ее, вдохнул аромат волос и прижал к себе, она почти сразу заснула.

До утра я остался с ней в постели. И думал только об одном, что, если бы она услышала правду? Приняла бы это, осталась бы со мной?

«Научи меня спать, Марта, и я никогда не оставлю тебя ночью» – подумал я, глядя как она спокойно спит.

Глава 7

– Привет, подержишь? – Ханна с порога передала мне малышку, – Ты не заходил почти две недели, честно, я злюсь.

Наступили теплые весенние деньки, мы строили летнюю веранду в кафе, но, конечно, меня это не оправдывало. Как же успевают все люди, которые спят?! Для меня это – загадка. Наши отношения с Ханной стали натянутыми.

Я прошел за ней в детскую, поставил Олли на пол и расцеловал.

– Я могу приходить ночевать к вам, буду следить за Олли, как раньше.

Ханна встревоженно посмотрела на меня.

– Вы расстались с Мартой?

– Нет, все нормально.

– Она уже знает про твою особенность, из-за чего мы переехали и про твой возраст?

– Нет, разумеется, нет.

Я погулял и поиграл с Олли, все это время Ханна была с нами, но избегала разговоров со мной. Вечером к Олли пришла няня Нэнси. Ханна ушла на кухню готовить ужин.

– Ты помнишь что-нибудь о своей матери? – вдруг спросила Нэнси, когда я выстраивал перед Олли башню из крупных кубиков Лего.

Я вопросительно посмотрел на нее.

– Ханна мне многое рассказывала, хотела услышать об этом от тебя, – объяснила она.

– Нет, мне же было полгода, когда я попал в детский дом.

– Ну все равно что-то осталось в памяти: звуки, запахи, образ?

Я попытался погрузиться в воспоминания, но только нахлынула привычная волна злости и раздражения.

– Я злюсь, когда думаю о ней, – признался я, почему-то чувствуя, что могу открыться Нэнси.

– То есть единственное чувство к ней – злость?

– Да, она меня бросила. Я думаю, и не любила никогда.

– Тебе так сказали?

– Нет, родные ничего не знают, она жила в другом городе, уехала тайно, не общалась с ними.

– Как же узнали про тебя?

– Позвонили из детдома, Ханна забрала меня через месяц, кажется, так мне рассказывали.