Диалог с тайным советником Сталина

Карали кронштадтцев с звериной жестокостью. В первый день взятия крепости было расстреляно около 300 «мятежников», не считая убитых в бою. Сколько казнено, сколько погибло заложников, точно не известно. К расстрелу было приговорено более 2100 человек.

И не только из-за зверств Троцкого и Сталина, но и из-за переоценивавших свои достоинства длинноусых бывших унтеров пролетарского происхождения, наделённых правом командовать войсками и действующих по своей прихоти и произволу, красные порой терпели сокрушительные поражения.

Ведь тот же Будённый, участник боев на Дону, Кубани, Маныче, примкнувший со своим кавалерийским отрядом к Борису Мокеевичу Думенко, первому организатору красной конницы на юге, ненавидел его и противодействовал его приказам.

А за что?

Да за то, что хлопцы эскадрона Будённого, прикрываясь правом самообеспечения, больше всех мародёрствовали. Народ жаловался на их грабежи и дебоширство.

Но когда к Думенко явилась, громко рыдая, женщина в изодранном платье, изнасилованная красными кавалеристами Будённого, Думенко грубо говорил с ним и не раз предупреждал, что поступки его распущенных молодчиков могут дорого обойтись Красной армии.

Но, видимо, для некоторых вояк, привыкших сносить головы и расстреливать без суда и следствия, мародёрство расценивалось как экспроприация экспроприированного, и потому тот же Будённый вскоре оказался командующим, а Думенко – подчинённым. Вот уж где Будённый поиздевался над лучшим кавалеристом Красной конницы.

Вы, Николай Алексеевич, характеризуя Будённого, отмечаете: «Семён Михайлович ни знаний не имел, ни с логикой не считался, поступал против правил».

Благодаря невежеству, упрямству и личной неприязни Будённого к командиру коннострелкового корпуса Б. Думенко и другим военспецам, белые мощным ударом опрокинули Кавказскую кавалерийскую дивизию Г. Гая (Гайка Бжишкяна), который позднее стал командиром стрелковой дивизии Восточного фронта и штурмом взял Симбирск.

Расправившись с Гаем (на помощь которому должен был прийти Будённый и не пришёл) близ станицы Мечётинской, белые обрушились двадцатью четырьмя полками против 28-й стрелковой дивизии Азина.

Дивизия была окружена и почти полностью истреблена. Орденоносец начдив Владимир Азин был взят в плен и казнён.

Ростов пал, корпус Думенко был опрокинут, две дивизии разгромлены. И всё из-за самовольства Будённого и невыполнения им приказа – преступлений, за которые любой командир должен отвечать перед военным трибуналом.

«Стояли друг против друга: заматеревший, налитый силой, усатый вояка, пятнадцать лет не покидавший седла, смекалистый и беспощадный, пропахший махоркой и конским потом, – и стройный красивый юноша, очень чистенький, аккуратный, я бы сказал даже барственный, с брезгливо-ироническим разрезом рта (Тухачевский выглядел моложе своих двадцати семи).

Сколько подобных юнцов перевидал за свою жизнь Семён Михайлович, сколько их было, молоденьких офицеров, помыкавших им! Потом не одному такому вот чистенькому красавчику располосовал он голову тяжёлой шашкой с большой медной рукояткой. А этого не то что клинком – соплёй в талии перешибёшь. Но за его спиной власть, сам Ленин направил его сюда».

Да уж, если начинал Семён Михайлович ненавидеть, то навсегда – в этом отношении Михаилу Николаевичу не повезло.

«Будённый всей своей сутью, образом мышления соответствовал условиям именно той гражданской междоусобной войны, которая и породила его».

И при этом Будённый до конца своих дней оставался «на коне», так же как и Ворошилов, несмотря на то что и в период Великой Отечественной войны как полководцы лишний раз подтвердили свою полную бездарность.

С неприязнью и лютой ненавистью относился Будённый не только к Думенко, Азину, но и к Тухачевскому, который, будучи брошен на Южный фронт, вначале командовал 13-й армией на Дону под Батайском, а затем был назначен командующим всем Кавказским фронтом. Здесь началась большая дружба члена Реввоенсовета фронта Серго Орджоникидзе и Михаила Тухачевского.

Забегая вперёд, скажу, что, к великому позору наших неблагодарных правителей, пришедших к власти во главе со Сталиным, многие из истинных героев, формировавших и водивших по донским просторам, по горам Кавказа, в Крыму и Поволжье, по Уралу и Сибири полки, состоявшие из голодных, разутых, раздетых, порой без винтовок (не говоря о пушках и пулемётах), с одними шашками и штыками прорывавшихся сквозь вражеские цепи и фактически утвердивших власть Советов, к сожалению, были не просто забыты и вычеркнуты из истории, а оклеветаны и уничтожены.

Сталин искал опору, пишете вы. И те, кто примыкал к нему, безусловно признавали за ним лидерство, становились его сторонниками на всю жизнь. В этом отношении особая роль выпала на долю Ворошилова и Будённого.

Но обратимся к третьему походу Антанты. 1920 год. Обстановка в молодой Советской республике ещё больше осложнилась.

На юге, в Крыму, развернул действия генерал Врангель. На западе панская Польша двинула свои вооружённые силы на Украину и Белоруссию. Соответственно направлениям наступления врага, командование нашими вооружёнными силами развернуло два фронта: Западный и Юго-Западный. Для командования Западным фронтом с предгорий Северного Кавказа был переброшен Н.М. Тухачевский, командующим Юго-Западным фронтом назначен А.И. Егоров, переброшенный с Донского и Волжского театров боевых действий. Членами Реввоенсовета Юго-Западного фронта были назначены И.В. Сталин и Р.Л. Березин, а Западного – И.С. Уншлихт.

6 мая 1920 года польская армия заняла Киев. Вместе с белополяками в город вступили отряды атамана Петлюры. Но расположились они отдельно и в контакт между собой не вступали. Поляки относились к петлюровцам с нескрываемым пренебрежением. Первыми наступление начали части Западного фронта, 15 мая со стороны Смоленских ворот. Главный удар по врагу, согласно плану, планировалось нанести 15-й армии, которой командовал Август Иванович Корк.

В начале мая к Умани была переброшена с Северного Кавказа 1-я Конная армия, она оказалась в тылу польского фронта. 26 мая 1-я Конная перешла в наступление в направлении Каватина.

Но до того части 25-й и 58-й стрелковых дивизий 12-й армии Егорова взяли Киев. Начатое в первых числах июля Западным фронтом генеральное сражение в Белоруссии завершилось полным разгромом польской армии. Минск был освобождён.

Конный корпус Г.Д. Гая, действовавший севернее, вышел в тыл белополяков, занял Светянцы, а затем с помощью 164-й бригады покорил и Вильно. Штаб Западного фронта приступил к разработке плана наступления на Варшаву М.Н. Тухачевский подписал директиву о форсировании Вислы, с глубоким обходом Варшавы.

Ознакомившись по телефону с планом и директивой Тухачевского, главнокомандующий приказал двинуть 12-ю и 1-ю Конную армии с Юго-Западного на Западный фронт для поддержки Тухачевского. В начале сражения на Висле и наступления на Варшаву Красная армия имела успех, но вскоре перешедшие в контрнаступление поляки оттеснили войска Западного фронта на Восток. Директива, данная командующему Юго-Западным фронтом, – направить 1-ю Конную и 12-ю армии для усиления левого фланга армии Тухачевского – не была выполнена. 1 – я Конная, подчинённая Егорову, наступала на Львов, хотя эта её цель считалась второстепенной.

Член Реввоенсовета Юго-Западного фронта Иосиф Сталин скрыл от Александра Егорова полученную директиву. Своевольный комиссар, не разбиравшийся в обстановке, не раз перечил и не давал опытному полководцу А.И. Егорову принимать правильные решения. Как член Реввоенсовета, член ЦК, без которого командующий фронтом не имел права самостоятельно действовать, Сталин фактически сковывал и дезориентировал полководца.

А вы, Николай Алексеевич, будучи его ближайшим советником, не соизволили остепенить зарвавшегося вчерашнего бездельника, в жизни не нюхавшего пороха.

1-я Конная оставалась в резерве Юго-Западного фронта. Будучи в курсе дел Западного фронта и следуя настоятельной просьбе Тухачевского усилить его левый фланг перед наступлением на Варшаву за счёт 12-й и 1-й Конной, Егоров отдаёт приказ о передаче 1-й Конной, 12-й и 13-й армий Западному фронту.

Сталин демонстративно отказывается подписать приказ и сообщает об этом главнокомандующему.

Чем бы вы объяснили, уважаемый Николай Алексеевич, как военный советник Сталина, такое его поведение?

Говорят, что ваш патрон со свойственным ему эгоизмом хотел сорвать лавры победителя за взятие Львова. Но, к его великому сожалению, бои подо Львовом, куда была брошена 1 – я Конная, закончились поражением.

Когда же конница Будённого начала отход на север, было уже поздно. Командующий Западным фронтом отдал приказ об отступлении.

Вот здесь вы пишете, что «поверни Будённый на Варшаву, и события потекли бы по более удачному для нас руслу…». Но приказу командарм не подчинился, забыв, что приказы командующего выполнять надо безусловно: без этого нет армии, нет победы.

И уж совсем с вами согласна, когда вы показываете ту пропасть, которая со временем рассечёт весь командный состав наших вооружённых сил. На одной стороне окажется Сталин с теми людьми, с которыми воевал, которым полностью верил, а на другой – все или почти все остальные. В том числе, разумеется, Тухачевский и Гай.

Пройдёт время, и отольётся им это тяжёлым свинцом. Мстительный, злопамятный, никому ничего не прощающий, шеф ваш отомстит за собственные промашки и за то, что пренебрёг «основным правилом военного искусства», как это он умел мастерски делать в течение всех лет своей безраздельной власти в стране.

А ведь не Сталина – Тухачевского посылал Ленин на самые опасные участки Гражданской войны. Командуя армиями и фронтом, Михаил Николаевич громил белых под Воронежем, белоказаков генерала Краснова на Дону, Добровольческую армию Деникина на Северном Кавказе. Громил белополяков на Западном фронте, подавил мятежников Кронштадта и бунтовщиков антоновщины.

Самочинство Иосифа Сталина, послужившее причиной поражения на западном направлении, стало известно Ленину.

Решением политбюро Сталин был отстранён от должности члена Реввоенсовета.

За это, как вам, господин Лукашов, известно, он позднее отомстит Тухачевскому и другим основателям вооружённых сил страны, приведших к победе в боях с Белой армией и интервентами.

Но как бы то ни было, измученный длительной борьбой с чужеземцами и всякого рода монархистами, анархистами, националистами и прочими «истами», народ победил, жертвуя собой во имя светлого будущего Отчизны и счастья грядущих поколений.

Тёмное прошлое Сталина

Биографию Сталина, его жизнь и деятельность до 1917 года вы отражаете без логической связи, путано, с обилием восхваляющих и превозносящих вымыслов.

Что же касается его родословной, то здесь всё покрыто непроницаемым мраком, пожалуй, большим, чем у любого другого владыки мира, начиная с глубокой древности до наших дней.

Сам Сталин никогда никому не рассказывал о своём детстве, отрочестве и юности, разве только что-то отрывочное, сказанное на ходу своей дочери Светлане. Вождь пролетариев гневно пресекал любопытствующих, пытавшихся покопаться в архивах, спецхранах, ездивших в Гори, чтобы встретиться со старожилами. За это некоторые, не в меру старательные, поплатились жизнью.

Так что для «счастливых детей» сталинской эпохи и грядущих поколений, которым предписывалось свершение мировой революции, не было написано произведения, открывающего глаза на Сталина. В этом отношении феномен вождя неоспорим, как и его психическая неустойчивость.

Только тогда, когда Её Величество смерть вынесла свой приговор тому, кто надеялся на бессмертие, и осанна была сменена на анафему, любопытствующие вновь кинулись к спецхранам, архивам и музеям, к церковным книгам с записью венчаний, рождений и смертей.

Но если в нашей стране до самой смерти вождя был наложен запрет на изучение и отражение в печати детства и отрочества Джугашвили, то воля «отца народов» не могла воздействовать на тех, кто пользовался полной свободой мнений и действий за рубежом.

Так, например, в 1931 году в Нюрнберге издательством «Стрела» была выпущена книга «Сталин». Её автор С.К. Дмитриевский, состоявший на службе в дипломатической миссии в Стокгольме, в двадцатых годах отказался вернуться в СССР.