Диалог с тайным советником Сталина

Девчонка хоть и была рыжая, конопатая, но производила впечатление проворной, бойкой.

Сватовство состоялось. Молодых без свадебного шума обвенчали, посидели с соседями и дружками Виссариона за скромным столом, как положено – с поздравлениями, песнями, и разошлись, оставив новобрачных одних.

Шли дни. Молодая хозяйка привела в порядок лачугу, убрав небогатым приданым. Преобразился и ухоженный Виссарион, пить стал меньше, работать больше.

Но при виде быстро округлившегося живота жены появились первые сомнения. И конечно же, он всё понял, когда на свет появился ребёнок, которого волей-неволей пришлось окрестить, наречь Иосифом Виссарионовичем Джугашвили.

Судьба была беспощадна к нему с момента зачатия – в годы его младенчества, юности… Учитывая врождённые, унаследованные и благоприобретённые психоневрологические факторы, формирующие сознание людей в течение всей жизни, неудивительно, что для Сталина его происхождение, прошлое и его близкие были «больной» темой.

Безродный чувячник, страдающий хроническим алкоголизмом, Виссарион Джугаев, учуяв подвох со стороны сватьи и новобрачной красотки, окончательно разочаровался в жизни и стал пропивать всё, что зарабатывал.

Несчастная Кето была вынуждена, бросив мальца на произвол судьбы, добывать ломоть хлеба сначала у мелкопоместного князя, священника Кобы Егнатошвили.

Греховный плод случайной связи, как только встал на ноги, вынужден был сам добывать себе пропитание. С детьми горийских бедняков лазал по садам, виноградникам, но имел особое пристрастие к домашней птице.

Падкие на сенсационные новости горийские сплетницы, живущие по соседству, оживлённо шушукались, когда Виссарион или Кетован проходили мимо, строили догадки, злословили.

Удручённый Виссарион запил и того пуще, работал плохо, сына не признавал.

Иосиф-Сосо жил в условиях нищеты, постоянной брани и драк матери с отцом, презирающим и нещадно лупившим озорного, привередливого первенца.

Любопытство горийцев в отношении Кето не ослабевало. Особо интересующиеся земляки побывали в селе, откуда она была родом, и выяснили, что её будто бы соблазнил участковый жандарм. Когда Кето почувствовала, что беременна, и призналась тётке, все всполошились.

В те времена даже отдельный случай внебрачной связи считался грехопадением, несмываемым позором. Это теперь всякие пьяницы, наркоманки, народившие инвалидов, пользуются как матери-одиночки повышенным вниманием государства, обеспечиваются квартирами, пенсионной помощью. Тётушка была вынуждена спешно вывезти племянницу из села и с помощью знакомой горийской сватьи пристроить у одного безродного, бедного, безвольного бедолаги – Виссариона Джугаева.

Когда преданный сам себе, живущий безнадзорно, драчливый, лживый, вороватый, укравший немало кур Сосо подрос, священник, у которого работала Кето, пожалел его. Он определил отбившегося от родительских рук отрока Иосифа в духовное училище.

Склонностью к учёбе и прилежанием Иосиф не отличался. По характеру был замкнут, груб, упрям, насмешлив, завистлив и жесток к физически более слабым. Был непочтителен и к преподавателям духовного училища.

Гори – городок маленький, люди друг друга знают с детства и, не сомневаясь в проделках Сосо, шли с жалобами к Виссариону.

Отец, ненавидя шкодливого, изворотливого и злого мальчишку, приписанного ему в сынки, сёк его нещадно верёвкой из сыромятной кожи, специально нарезанной для порки.

Боясь отца, тот по несколько дней не появлялся в доме после очередного разбоя.

Обстановка в семье была ужасной: пьяный глава семьи, раздражённая утомительной подённой работой от зари до зари мать, ругань, драки, вспыхивающие в грязной, запущенной лачуге, презрительное, насмешливое отношение соседей, оскорбительная брань и побои.

Неудивительно, что Сосо слонялся по базарам, духанам, притонам воров и проституток. Кражи и разбой, каталажки и тюрьмы – всё это при крайнем напряжении нервов, постоянном страхе, не считая болезней, изматывало отрока.

Каким может вырасти человек, от рождения не знавший родительской ласки, тепла и уюта, пусть бедного, но родного домашнего очага, без привязанности к отцу, матери, родным, без близких, друзей?

В четвёртом классе перед началом занятия учитель Закона Божьего опустился перед учениками на треножник, обтянутый кожей, и вдруг резко вскочил с места. Глянув на сиденье, увидел торчащее остриё иглы.

– Кто? Кто это сделал? – строгим голосом спросил священник и стал обходить ряды учеников.

Подростки, вскакивая с мест, крестясь, смотрели в глаза учителя. Только один Сосо остался сидеть на своём месте, не поднимая головы.

Тогда учитель схватил его за шиворот, поволок к двери и вышвырнул вон.

Домой Сосо не пошёл, заночевал в кустах, а на рассвете палкой выбил стёкла в окнах училища и исчез.

С тех пор в Гори сын Кето не появлялся. Но до Виссариона доходили слухи, что пасынок шныряет среди мелких воришек на Тифлисском базаре.

Позднее поговаривали, что «шарлатан Сосо во главе шаек выходит с кистенём на большую дорогу», чтобы подстеречь впотьмах запоздалых купцов, возвращавшихся домой из Тифлиса. Занимался Сосо и конокрадством, за что не раз сиживал в местной каталажке.

Батумский и бакинский периоды «революционной деятельности» Сосо тесно связаны с пиратством в потайных морских бухтах, куда под покровом ночи приплывали контрабандисты из Турции и Персии. Иначе откуда ещё было взять деньги для подпольной деятельности ленинско-искровских организаций в Закавказье?

Здесь Сталин был схвачен и сослан в Восточную Сибирь. «Неблагодарные» блюстители имперских законов не посчитались с тем, что Иосиф Джугашвили числился агентом царской охранки.

Но через год Сталин бежал из Балаганского уезда Иркутской области и скрывался то в Батуми, то в Кутаиси, то в Баку. И не было ему иного пути, как примкнуть к смутьянам и бунтарям.

И каким же надо быть разбойником с большой дороги, чтобы с 1902 по 1913 год семь раз быть судимым и шесть раз бежать из ссылок.

Конечно же, там, в Сибири, этот изворотливый юноша представлялся политкаторжанам как революционер-подпольщик, борющийся за свержение царского строя.

В феврале 1913-го уже в роли «профессионального революционера Кобы» Джугашвили был схвачен и выслан в Туруханский край.

Весной семнадцатого, когда в России бушевал ураган войны и надвигался смерч революции, Сталин решил найти себе место в гуще тех, кто готовил переворот в России, хотя от начала и до конца придерживался позиции стороннего наблюдателя.

С помощью Серго Орджоникидзе и рабочего Тифлисского железнодорожного депо революционера Сергея Аллилуева, перебравшегося в Питер, ловкачу Сосо удалось попасть в число ближайшего окружения Ленина. Владимир Ильич даже поручил ему труд «Марксизм и национальный вопрос» и помог его написать.

После победы Октябрьской революции Коба, засучив рукава, появился на правительственной арене в роли члена ВЦИКа и народного комиссара по делам национальностей.

Вы, господин Лукашов, судя по характеристике, даваемой вами вождю, не сомневаетесь в образованности и необычных способностях вождя, хотя, копируя его речь, часто повторяете «ми». И не только вы. Все, кто интересовался родословной Сталина, ссылаясь на сохранившиеся документы, пишут, что Сталин провёл в стенах Горийского духовного училища шесть лет вместо четырёх потому, что оставался на второй год, как неспособный, неприлежный ученик.

Каким же образом он мог окончить училище, да ещё с отличием, и поступить в Тифлисскую духовную семинарию?

В начале повествования вы соглашаетесь с выводами Матильды Васильевны, которая рассуждает: «Судите сами: разве поступил бы сын сапожника и крепостной крестьянки в духовное училище, а затем в духовную семинарию? Конечно же, князь Егнатошвили позаботился о развитии своего сына».

На этот счёт помимо Матильды Васильевны изощряются в выдумках и некоторые биографы Сталина.

Оказывается, в семинарии у новоявленного ученика – замкнутого, неконтактного, капризного, резкого, дерзкого – якобы возникают конфликты с воспитателями. Возникают из-за протеста против издевательского режима и иезуитских методов воспитания.

Потому Джугашвили в пятнадцать лет становится на «революционный путь», почти не владея русским языком и не имея понятия, что такое революция.

Как утверждают очевидцы, в духовном училище у него не было друзей. Сам он был презираем. Одноклассники били его за стукачество.

Однако, согласно заказным сочинениям официальных биографов, советскому народу была представлена блестящая героика юности и молодости Джугашвили.

Конечно же, в 1894 году Джугашвили якобы с похвальной грамотой оканчивает духовное училище и поступает в Тифлисскую духовную семинарию.

Новоиспечённый семинарист, пятнадцатилетний недоросль, с трудом говорящий по-русски, сразу начинает изучать труды Маркса, Плеханова, Ленина.

Невольно возникает вопрос, что он мог понять, например, в таких работах, как «Социализм и политическая борьба», «Наши разногласия» или «К вопросу о развитии монистического взгляда на историю», если в них толком не разбирались некоторые наши крупные партийные деятели?

Более того, семинарист-недоучка якобы связывается с подпольными группами русских марксистов, проживавших в Закавказье, и тут же приступает к работе над философскими трудами, впоследствии опубликованными во втором томе своих сочинений.

Это «Предисловие к грузинскому изданию брошюры К. Каутского «Движущие силы и перспективы русской революции». С июня 1907-го (бакинский период) трудится над сочинениями «Партийный кризис и наши задачи», «Резолюции, принятые партийным комитетом 22 января 1910 года», «Письма с Кавказа», «Что говорят наши забастовки последнего времени?», «Нефтепромышленники об экономическом терроре», «Совещание и рабочие», «Лондонский съезд РСДРП». Со второй половины 1911 года (петербургский период) пишутся: «За партию» (листовка), «Избирательная борьба в Петербурге и меньшевики», «Новая полоса», «Они хорошо работают», «Тронулись», «Наказ петербургских рабочих своему рабочему депутату», «Воля уполномоченных», «Выборы в Петрограде».