По крайней мере, до тех пор, пока его хватка не ослабла, когда он поднял меня – его ладони находились между моим животом и пахом, руки были зафиксированы прямо над его головой, на высоте примерно ста девяноста сантиметров, когда я свела и развела ноги, прогнув спину и высоко держа голову. Я тысячу раз делала это со своим бывшим партнером.
Но точно так же, как я забыла о том, что падать очень больно, я забыла о том, что у каждого партнера свой излюбленный способ поддержки. Или я слышала об этом? За мою короткую и дерьмовую карьеру в парном катании у меня был только один партнер.
Возможно, мой вес был больше, чем у предыдущей партнерши Ивана.
– Дай мне посмотреть, куда ты кладешь руки, Иван, – окликнула тренер Ли. – И потом, отталкивай как можно медленнее, тогда я тоже увижу, как двигается Джесмин.
Кивнув, я заставила себя взглянуть на Ивана, заняв позицию прямо перед ним. В своих облегающих и суженных книзу серых спортивных штанах и такой белой и, вероятно, совершенно новой майке, с идеально зачесанным пробором, он выглядел скорее так, будто собирался провести модную фотосессию, рекламируя спортивную одежду, а не тренироваться.
Пригнув подбородок, он посмотрел на меня сверху вниз своими ясными серо-голубыми глазами и кивнул, словно предлагая: «давай сделаем это». Мы очень давно не разговаривали друг с другом. Мы также даже не обменивались беззвучными фразами.
Пока.
Я тоже пригнула подбородок, говоря ему: «давай сделаем это». Так мы и сделали. Он положил свои руки на то место, к которому я позволяла прикасаться не слишком многим парням, и мы начали работать.
В ту же секунду, когда он поднял меня над головой, я поняла, что что-то идет не так, и мне нужно было понять, что именно.
– В чем дело? – спросила тренер Ли, словно читая мои мысли.
– У него странные ладони, – незамедлительно сказала я ей, стараясь не прогибаться слишком сильно до тех пор, пока, в конце концов, снова не окажусь на полу.
– Со мной все нормально, – заявил Иван из-под меня, судя по голосу, он был обижен, как я и предполагала.
Я закатила глаза. Я обещала, что не стану оскорблять его, что не означало, что я не могу закатить глаза, тем более тогда, когда он не может меня видеть.
– Я не знаю, в чем дело. Я думаю, у него слишком большие руки, – начала я, обращаясь к тренеру Ли, после чего мужчина подо мной, судя по звуку, ухмыльнулся, отчего я опять закатила глаза. – У меня странное ощущение. – Он поднял меня на максимальную высоту, и я находилась в том положении, в котором он уронил меня. Втянув живот и сжав зубы, я напрягла бицепсы, пытаясь частично переместить свой вес на ладони и пальцы. Мне удалось.
– Я знаю, что делаю, – заявил идиот подо мной.
– Я привыкну, – сказала я тренеру Ли, притворившись, будто не слышу Ивана.
– Опусти ее и повтори, – сказала тренер.
И Иван сделал это, довольно быстро опустив меня на пол, но не так аккуратно, как мог бы. Засранец. Я окинула его взглядом, но он был слишком увлечен тем, что смотрел на тренера Ли, и ничего не заметил.
Мы снова повторили.
Снова, и снова, и снова.
Следующие три часа мы только этим и занимались, заход на поддержку раз за разом, до тех пор, пока перестали ощущать разницу… и мои руки – и руки Ивана – не задрожали от усталости. У меня болели плечи, и я не могла представить себе, как они болят у него. Но ни один из нас не пожаловался и не попросил о передышке.
К тому времени, когда четыре часа истекли, мои брюшные мышцы, о существовании которых я забыла, были изнурены, и я на 90 процентов была уверена в том, что на следующий день у меня на животе появится гигантский синяк.
– Еще раз, и мы сможем сказать, что день прошел не зря, – сказала тренер, сидя на мате и скрестив ноги неподалеку от круга, где мы с Иваном работали. Мы даже еще не дошли до того момента, когда он должен пройти, держа меня над головой, мы по-прежнему отрабатывали все ту же поддержку.
Я, не поднимая глаз, отступила назад, а потом, в то самое время когда руки Ивана заняли нужное положение, наклонилась вперед. И он поднял меня, пожалуй, чуть проворнее, хотя я знала, что он устал, чуть легче и увереннее. Это длилось всего двадцать секунд, после чего я, снова встав на ноги, воздержалась от того, чтобы состроить гримасу от боли в брюшных мышцах. Я собиралась сразу после душа намазаться мазью с арникой, тогда я не умерла бы завтра.
– Вечером приложи к животу лед, Джесмин. Мы не можем позволить себе, чтобы ты страдала, – окликнула меня тренер Ли почти сразу после того, как я приземлилась на обе ноги. Посмотрев на нее, я кивнула. – Сегодня вы хорошо поработали.
Неужели? Отчасти мне казалось, что дела пошли лучше или, по крайней мере, быстрее, но не то чтобы мне не было с чем или с кем сравнивать. Я не хотела давать волю чувствам. Поспешишь – людей насмешишь. Я понимала это. Сначала одну ступеньку, потом другую и еще одну, до тех пор, пока мы не построим целую лестницу.
– Отдохни, лед – это все, что тебе нужно, увидимся с вами обоими завтра, – окликнула нас тренер. По опыту я уже знала, что у нее есть молодые фигуристы, на которых она фокусировала свое внимание после того, как Иван заканчивал сезон. Я видела, как она развернулась и ушла.
Хорошо.
Мне тоже не хотелось стоять здесь и болтать.
Вскинув брови и не глядя в пустоту, я направилась туда, где бросила свою обувь и носки. В огромном зале стояла странная тишина, это был один из тренировочных залов в КЛ, который был волен использовать любой фигурист. Согнувшись в поясе, я схватила оба носка и натянула их на ноги, заметив отслоившуюся чешуйку ярко-розового лака на ногте большого пальца. Возможно, вечером я могла бы перекрасить их, если смогу согнуться, не разрыдавшись. Лак никогда не держался больше двух дней и тем более не станет держаться с новым графиком тренировок, но я предпочитала ходить с накрашенными ногтями. Мне больше нравилось ходить к педикюрше, чем красить ногти самой, но этому больше не бывать.
Во всяком случае, в течение года.
Я как раз выпрямилась, чтобы надеть кроссовки, когда услышала, как кто-то шумно вздохнул у меня за спиной.
Я притворилась, что ничего не слышу.
Но я не могла прикидываться, что ничего не замечаю, когда услышала голос Ивана, нечто среднее между басом и баритоном.
– Нам нужно постараться, чтобы ты стала доверять мне, если ты хочешь, чтобы я помог тебе найти другого партнера, когда закончится этот год.
И… начав завязывать шнурки на кроссовках, я посмотрела через плечо и увидела, что Иван стоит там же, где я видела его в последний раз. Он стоял босой посреди мата, правда, на этот раз, подбоченясь и сосредоточив свое внимание на мне.
– Что? – спросила я, нахмурившись.
Иван поиграл желваками.
– Нам. Нужно. Постараться. Чтобы ты. Доверяла мне. Если. Ты. Хочешь. Чтобы я. Помог. Тебе. Найти. Другого. Партнера, – повторил наглец.
Я моргнула, а потом у меня задергалось веко, это было непроизвольно. Ли ушла, разве не так? Мы договаривались лишь о том, чтобы следить за своими словами во время тренировки. Верно?
– Мне. Не нужно. Повторять. Дважды, – ответила я точно так же, как он. – Я. Хочу. Понять. Что. Ты. Имеешь. В виду.
– Я. Имею. В виду. Что. Ты должна. Доверять. Мне. Или. Из этого. Никогда. Ничего. Не получится.
Сукин сын. Успокойся, Джесмин. Разговаривай с ним нормально. Будь выше этого.
Но я не могла.
– Ты угрожаешь мне?
Теперь он, в свою очередь, моргнул. В свою очередь вскинул брови. В свою очередь пожал плечами.
– Прошел всего один день, а ты уже грозишь, что не будешь мне помогать? – спросила я его, тщательно выбирая каждое слово.
– Я только говорю, что у нас ничего не выйдет до тех пор, пока ты не начнешь доверять мне, и даже ты это понимаешь, – сказал он.
У меня подергивался глаз, и, клянусь богом, у меня так и чесались руки, чтобы вцепиться кое-кому в волосы.
– Ты уронил меня.