Твоя Мари. Дорога к себе

– Может, мы с тобой не поедем на шашлыки? – спрашивает он как-то вечером, лежа рядом со мной на кровати.

Кстати, никакой Темы, никакого даже просто секса у нас с ним в моей квартире нет, как бы дико это ни звучало. Не знаю, почему так, но максимум, который позволяет себе Олег в моей квартире – поцелуи. Мы можем часами лежать в кровати, обнявшись, и ничего не произойдет. Все-таки для Темы нам нужна обстановка, а для секса – Тема…

– Ты не хочешь ехать сам или пытаешься свалить все на мое состояние?

– Я не хочу, чтобы тебе было дискомфортно.

– А мне там должно стать дискомфортно? Интересно, кого же Дэн пригласил, – смеюсь я, удобнее устраиваясь под рукой Олега. – Кстати, Макс на меня обиделся?

Прогулки по пятницам с Историком на набережной прекратились еще до моей поездки, а сейчас об их возобновлении даже речи не идет.

– Нет, я ему объяснил. Он обещал наверстать, – улыбается Олег.

– Ну вот, а ты говоришь – дискомфорт. Если Макс не захочет практиковать что-то, то мы запросто сможем с наслаждением ругаться о войне. Благодаря ему, я знаю много такого, чего знать не хотела.

– Дело не в Максе, ты ведь понимаешь.

– Ты о том, что Денис Леру привезет? Мне все равно. Он хозяин, его и гости. Я переживу.

– Мне не очень хочется постоянно вас растаскивать.

Я поднимаюсь на локте и удивленно смотрю ему в лицо, пытаясь отыскать хоть тень улыбки. Но нет – он серьезен.

– Да ты не шутишь? Кого – меня растаскивать? С кем? С Лерой? Ты меня оскорбил. Я не связываюсь с теми, кого не считаю равными себе по уму. А Лера в свете последних событий показала, что с умом там беда-беда.

– Мари, ты ведь отлично знаешь, что стоит ей хоть как-то тебя задеть, и не только я влезу в этот конфликт, но и Денис. И ведь не факт, что он примет ее сторону.

Даже скорее всего – не ее сторону, я в этом не сомневаюсь. Денис не из тех, кто позволяет публично себя унижать и пренебрегать своим мнением. Особенно он не позволяет этого женщинам, с которыми у него отношения. А уж мою сторону он займет априори, тут даже двух мнений быть не может – ему куда важнее остаться рядом с нами, чем отношения с Лерой, какими бы они ни были. Но Олег прав – это будет выглядеть так себе…

– Если ты скажешь, мы никуда не поедем, – перекладываю я решение на того, кто, собственно, и должен его принять.

– Ладно, ближе к выходным определимся, – решает Олег. – Только пообещай мне ничего не принимать близко к сердцу.

За столько лет он еще не утратил надежды на то, что оно у меня есть… Я вообще мало что принимаю к сердцу в последнее время, у меня не остается на это сил, и я стараюсь их беречь. Оказалось, что это довольно просто – нужно только не думать ни о чем, что заставляет нервничать, и не общаться с теми, кто вызывает у тебя приступы сердцебиения. Исключение – Олег, но это, разумеется, не то, что вызывает у меня негативные эмоции.

– Ты ведь знаешь – если меня не трогают, я вообще существо миролюбивое.

– Ты-то? – вздыхает он, обнимая меня. – Ты у меня миролюбива, как спящая кобра.

– Не преувеличивай.

– Боюсь, что я преуменьшаю.

Мне совершенно не обидно это слышать – я отлично знаю, что он говорит это вовсе не для того, чтобы как-то задеть. Мне кажется, он вообще не в состоянии меня обидеть, предать мое доверие. Олег из той редкой породы людей, кто абсолютно не умеет врать или притворяться. Если он что-то говорит, то можно не сомневаться в правдивости его слов. Мне иногда кажется, что он похож на огромную скалу, которая закрывает меня от неприятностей – они просто разбиваются об него, и даже капли не долетают в мою сторону. Не знаю, откуда во мне такие ассоциации…

А Олег шепчет мне на ухо:

– Пойдем ко мне, малыш… можешь не одеваться, прямо в пижаме пойдем, пальто только накинь. А утром я тебя на машине к подъезду привезу. Пойдем, я тебя прошу…

И я понимаю, что ему надо. Он так редко сам просит меня об этом сам, что я не нахожу в себе сил отказать.

У него в квартире прохладно – Олег, кажется, принципиально не закрывает окон круглый год.

– В спальне сейчас закрою, – говорит он, помогая мне снять пальто и сапоги. – Ты иди в «нору», я чайник поставлю и приду к тебе.

В моем физическом состоянии количество практик резко уменьшается, зачастую сводясь к банальной порке, но нас это не очень беспокоит – двум извращенцам всегда приходят в голову различные идеи. Кроме того, порку я люблю, а Олег – садист без всяких там оговорок, и ему чем проще – тем лучше.

Забираюсь на диван за пологом, тяну на себя плед – в «норе» тоже холодно. Глаза слипаются, со сном проблемы – я клюю носом около восьми вечера и открываю глаза часов в пять, всякий раз удивляясь, как живут те, кто по биоритму «жаворонки», потому что я к пяти часам вечера чувствую себя вымотанной и уставшей.

Олег возвращается с чайником и чашками на подносе, ставит это все на столик и закрывает окно:

– Сейчас нагреется.

Он успел переодеться в широкие полотняные штаны и кимоно, которое не завязывает. Глядя на его обнаженную грудь, я забываю, что хотела спать.

– Иди ко мне, – отбрасываю плед и хлопаю по дивану рукой.

Он смеется:

– Мне не нравится твое выражение лица. Такое впечатление, что ты собираешься спать.

– Но ты ведь это сейчас быстро изменишь, правда?

– Правда, – кивает он, но на диван все-таки ложится, сгребает меня в охапку: – Соскучился я по тебе.

– Чего вдруг?

– Даже не знаю. Проснулся сегодня ночью, сел в постели – один. И думаю – ну, почему я все время один просыпаюсь? Почему ты упираешься и не хочешь… – но я быстро выбираюсь из его объятий, ложусь сверху и впиваюсь в его рот поцелуем. Ненавижу эти разговоры, давненько Олег их не заводил, я надеялась, что все успокоилось, и больше на эту тему мы говорить не станем. – В качестве последнего аргумента, – говорит он, со смехом отрывая меня от себя, – ты всегда ухитряешься мне что-то подставить, и я теряю мысль… но сейчас, похоже, ты абсолютно права – не стоило…

Он поднимается и идет к шкафу, где хранит все «тематическое» добро, от мешочков с веревками до зажимов и всех ударных девайсов, развешанных на крючках в только ему понятном порядке.

– И чего господин хочет? – интересуюсь я.

– А вот черт его знает… – бормочет Олег, разглядывая арсенал. – Чего-то хочет, это точно, но вот чего конкретно…

Встаю с дивана, подхожу и обнимаю его сзади за талию:

– Не мучайся, – протягиваю руку и снимаю с крючка нагайку.

Олег удивленно поворачивается и заглядывает мне в глаза:

– Это что еще?

– А что?

– Последние года три-четыре я не припомню за тобой тяги к однохвостым девайсам, кроме кнута.

– Все меняется.