Сама себе хозяйка

А года три назад отец Аглаи серьезно заболел, а следом слегла мать. Не то холера, не то еще какая-то дрянь, я не очень поняла. Аглая тоже слегла, но целители ее вылечили, а отец умер. Мать еще можно было спасти, но деньги в семье закончились. Аглая изо всех сил пыталась найти работу, даже и нашла – у того самого Косого Прохора, но платили ей мало… Словом, мать она тоже похоронила месяца три назад.

И осталось круглою сиротой, а тут я.

– Славно мы с тобой заживем, Милка, – радовалась сестрица. – Мы как нитка с иголкой будем, куда ты, туда и я. Куда я, туда и ты. Вдвоем-то всяко сподручнее.

– Да ты про дом расскажи, – попросила я, пряча озябшие пальцы в рукава. – Что с домом-то?

– Да в общем-то и ничего. Он нашим матушкам по наследству остался вроде как.

– Вот именно, что вроде как. Не владеет женщина собственностью на Юге. И жить самостоятельно не может, ей нужен опекун.

– В том-то все и дело. Половина дома на твоих родителях записана, половина на моих. Но твои когда-то откупились, весь дом стал Ковальчиков стал. Я в ратуше узнавала, документы мне показывали. Так что по-хорошему, ты единственная наследница. А по-плохому, если б ты не явилась, то я.

– Ты сама по себе не можешь.

– А то ж. Прохор Косой, как мой наниматель, теперь меня вроде как опекает. Ну… честно говоря, я за него бумаги подписала. Ему уж точно все равно. Пьет давным давно. Если и были у него какие клиенты, всех растерял. А я в минуты его просветления уговорила меня ученицей взять, обещала работать днем и ночью.

– А мне что делать? – растерялась я.

– Ну как, где одна бумага, там и две. Я уже умею подделывать Прохорову подпись. Тебя тоже ученицей оформим. Всего и нужно-то за него взнос по патенту платить да следить, чтобы он не помер. А все остальное – наше личное дело. У меня и клиенты уже есть. Один так и вовсе большой заказ оставил, задаток внес. Да что я все про себя? Ты-то где жила?

Я ей кратенько рассказала очень подретушированную версию. Дескать, жила с дядькой, работала на постоялом дворе, надоело хуже горькой редьки. Дар есть, но кому он в деревне сдался? А потом студент один… короче, любовь у меня случилось. Он мне денег оставил немного, я и взбрыкнула. Уговорила дядьку меня в Буйск отвезти. Работу вот искала, а нашла дом свой и сестру.

– Студент, говоришь? – подперла щеку рукой Аглая. – А ты рисковая. Замуж потом как собираешься? Муж, когда узнает, пришибет ведь!

– Никак не собираюсь, – заверила ее я. – Больно мне мужики нужны! Вот стану богатой и известной, там подумаю. С деньгами меня, если нужда припрет, любой возьмет и спасибо еще скажет.

– И то верно. Я так же думаю. Единственное…

– Что?

Она наклонилась ко мне так низко, что коснулась грудью столешницы.

– На Север хочу. Там даже женщина патент получить может. А еще, говорят, женщина может собственностью владеть и жить самостоятельно!

– Теперь и я на Север хочу. Поехали?

Аглая погрустнела.

– Уже лечу. Денег на дорогу надо? Надо. На житье надо? Надо. На одежду теплую, на инструменты, да и патент не бесплатный. Я все думала, что дом продам, а теперь не выйдет. Твой это дом. Ну, работать будем, откладывать, что думаешь?

– Думаю, что с домом надо решать, – вздохнула я. – Если сможем, то и продадим, и уедем.

– Решать надо, – согласилась Аглая. – Вот утром артефакт доделаем и в город пойдем. И в ратушу, и к скупщику заглянем. А пока спать.

– Рано еще, – запротестовала я. – Я сейчас поковыряюсь.

– А ты думаешь, у меня свечи бесплатные? – усмехнулась сестрица. – Нет, хватит работы на сегодня. Пошли, я тебе покажу, где я ночую.

Дом мы все же обошли. Он был совершенно пуст. Если и оставалась раньше какая-то мебель, то ее давно продали или украли. От былой красоты немного осталось. Как я поняла, на цокольном этаже была мастерская раньше, кухня и пара кладовых, а сверху – хозяйская спальня, детская и уборная. Сейчас тут было темно и сыро, крыша протекала, окна заколочены досками изнутри, обои отваливались клочьями, а пол прогнил. Что-то я сомневаюсь, что кто-то этот клоповник купит.

– Тут твоя детская была, – сказала Аглая, поднимая выше драгоценную свечу. – Чувствуешь что-нибудь?

– Ага. Крыса тут сдохла или голубь. Пошли отсюда, холодно.

– Совсем не помнишь, да?

– Совсем. Говорят, меня по голове ударили. Я потом долго не в себе была, но ничего, поправилась, – как “долго”, уточнять не стала. – Ничего из детства не помню, ни родителей, ни себя.

– Это и к лучшему. Я по матушке до сих пор плачу. Тебе легче.

– Может, и так.

Спать мы легли не раздеваясь, прямо на полу на кухне, рядом, под одним одеялом. Тут была куча соломы, поверх нее набросано какое-то тряпье. Но рядом тихо горел огонь в камине, в окно светила луна, и я была не одна. Все лучше, чем в конюшне или в больничной палате. Про спальню тети Яси ничего не скажу, тут все понятно. Но вечно прятаться под чужим одеялом невозможно, пора становиться взрослой. Второй раз, ха-ха!

Глава 11. Юг

В дверь долбили. Громко. Я с трудом продрала глаза, удивляясь: в кухне было светло. Рядом сонно зашевелилась Аглая:

– Да иду я, кого там демоны с утра притащили?

У неё изо рта шёл пар. Дом выстыл, конечно.

Она поднялась, кое-как оправила платье и побрела к входной двери. Я поплотнее укуталась в тонкое одеяло. В горле першило, в носу зудело. Вот и самостоятельная жизнь! Да и на юг мало похоже, что ж так холодно?

– Милка, это к тебе! – звонко крикнула Аглая.

Неожиданный поворот. Кто может быть «ко мне»? Пришлось вставать.

На пороге дома обнаружилась… тётя Яся. Я удивленно захлопала глазами.

– Утро… доброе.

– Утро доброе, я – нет, – отрезала женщина. – Меня пригласят войти, или будем беседовать через порог?

– А вам особое приглашение нужно? – удивилась Аглая. – Входите, конечно.

Тетка хмыкнула и вошла. Оглядела «мастерскую» с явным неодобрением на лице, щёлкнула языком.

– Две глупые молодые девки собрались жить вдвоём, – сказала она. – Без опекуна. Ну-ну.

– Две совершеннолетние магички открывают своё дело, – поправила ее Аглая. – Одна городская, одна деревенская. Работы не боятся, самостоятельные, на доме защитный артефакт… будет. Когда починим.

Я громко чихнула.

– Вижу, какие самостоятельные, – кивнула тетка. – Значит, так, Милана. Брат мой передал опеку над тобой мне. Точнее, Ратмиру, но по сути все равно мне. Так что я пришла поглядеть, где ты собралась жить.

– Так волновались, что ни есть, ни спать не могли? – съязвила я, опасаясь, что тетка придумает какую-нибудь гадость. – Прям спозаранку примчались, угу.