Цитадель: дочь тьмы

Ахиор из рода Танцующего Пламени очнулся внезапно, рывком – его словно за шиворот вытянули из мутной воды. Он ощутил привычную Высшую Силу. Ту энергию, которой ему так не хватало много лет. Он собирал ее по крупицам в разных мирах, а здесь словно окунулся в чистый светлый поток. Он захлебывался силой.

Пришлось открывать глаза. Слава Богу, совершенно типичный эльф. Затейливая вязь на лбу и висках показывает, что из рода Трилистника. Однако остальные были всё же нетипичные. Темная эльфийка. И орк, у которого геометрическая татуировка вождя странным образом переплеталась со знаком рода Синиц. Бред какой-то.

– Какой сейчас год? Век? – проскрипел Ахиор. Надо же, он не разучился говорить.

Всё, что его интересовало – жива ли его жена.

– Девять тысяч триста двадцать первый, – любезно просветил его Трилистник. – От сотворения мира.

Ахиор выдохнул. Он отсутствовал дома больше шестидесяти лет. По меркам эльфов – смешной срок. Как будто за хлебушком вышел. Значит, все же время течет во всех мирах одинаково.

– А вы, собственно, кто? – задал безжалостный вопрос Трилистник.

– А вы имеете отношение к Трибуналу? – осторожно спросил Ахиор.

– Это смотря как рассматривать… – насмешливо щурился эльф. – Если считать, что сейчас гощу в его, так сказать, главном штабе, то, конечно, имею. Но в целом я не служу никому, кроме Всевышнего.

– Хорошо, спрошу по-другому, – поморщился Ахиор. – Ферган жив?

– И снова я вас разочарую. Скорее всего, жив. Такие твари отчего-то очень живучи, – и, сжалившись, пояснил. – Глава Трибунала нынче – Князь Времени.

– О-о-о, – протяжно выдохнул чужак. – Аллилуйя! В таком случае, я Ахиор из рода Танцующего Пламени.

– Кто? – открыл рот от изумления Трилистник. – Вы сейчас пошутили? А ну-ка!

Он бесцеремонно обхватил тонкими пальцами лицо Ахиора и принялся его вертеть, разглядывая бледный узор на лбу.

– Ну… вроде похоже. Но вы же мертвы.

– Возможно, – согласился Ахиор. – Но ни в чем нельзя быть уверенным, знаете ли.

– Так, – нервно дернул себя за светлую косичку Трилистник. – Так. А напомните мне, что вы сделали со своим ребенком?

– Всё, что мог, – отвел глаза Ахиор. – То ли погубил, то ли спас. Я отнес дочь в разлом. Украл у матери и отнес. Во Второй мир.

– А там?

– А там потерял. Я никудышный отец.

– Ясно. Прежде чем вы начнете сходить с ума, а я вижу, вы уже собираетесь, я хочу вам сказать: жену Князя Времени зовут Галла, и она из Пустого мира, который вы назвали вторым.

Ахиор подскочил, впился острыми худыми пальцами в плечи целителя и встряхнул его.

– Ты не лжешь?

– Но-но! Я эльф! Эльфы не лгут!

– Все лгут. Особенно охотно лгут себе.

– Всё. Теперь я верю, что вы с Галкой – родственники! Это ее любимая фраза, – Трилистник закивал головой с таким энтузиазмом, что она грозила отвалиться. – Слушайте, отпустите меня. Вы же только что помирали!

– Еще один вопрос: а что с Иафиль? Вы знаете, что с ней? Я понимаю, что Трилистники на границе, а Лесное Озеро ближе к горам, но…

– Не нервничайте, конечно, я знаю, что с вашей женой… вашей бывшей женой, кстати.

– Перед эльфами, возможно, и бывшей, – обессиленно откинулся на свое ложе Ахиор. – А перед Богом – у меня другой никогда не было и не будет.

– Вы любите ее?

Странный эльф с неровно остриженными волосами уставился на Аарона с таким недоумением, что тому даже сделалось неловко. И в самом деле, глупости спрашивает. Конечно, отец Галлы любит. Можно ведь взглянуть на саму Галку: она и не смотрит ни на кого, кроме своего мужа.

– Я всегда любил ее одну, – наконец, сказал Ахиор. – Она в порядке?

– Она ждет вас, – мягко улыбнулся Аарон. – Спасибо.

– За что?

– Вы даете мне надежду, что наш мир все же достоин Божьей милости.

Аарон не лукавил. В последнее время ему от мира было дурно. Его даже Галла предупреждала, что он темнеет душой, только самому Великому Святому было на это плевать. Он такой, каким его сотворил Всевышний. И вообще, он эльф – венец творения, само совершенство. А мир вокруг лежит во зле, погряз в эгоизме и ленности.

– А это наш Кузенька с жиру бесится, – безжалостно охарактеризовала его настроение Галла, и Аарон тогда взорвался, наговорил ей гадостей и сбежал, громко хлопнув дверью. На несколько лет сбежал, шатался по людским поселениям, лечил, учил и учился. По-другому жить Аарон не умел. Чужая боль всегда была для него лучшим лекарством от своей, а милосердие примиряло его с Всевышним. Благ и милостив Господь, многотерпелив и многомилостив. Оттого и слуга Его должен взращивать в себе терпение и смирение. Иначе какой же он слуга, если в нем не виден Господин?

Несколько лет странствий немного поставили Аарону мозги на место. Ему снова стало интересно жить, захотелось увидеть Галлу и ее детей, которым он стал крестным, и поглядеть, что выросло из Олы. Вернулся в Цитадель он как никогда вовремя.

Глава 3. Цитадель

Аарон, просидевший всю ночь у постели странника, возвратился в Цитадель утром, как никогда задумчивый. Из бессвязного рассказа Ахиора он узнал столько нового, что у него голова распухла. Разломы. Проходы между мирами. Синхронизация. Земли, где не знают Бога. Небеса, под которыми поклоняются идолам. Это было дико, странно и маняще.

Аарон никак не мог успокоиться здесь, в так называемом Первом мире. Он давно уже искал выход. Ему было душно. Раньше он думал, что хочет создать семью, родить детей, возможно, осесть где-то на сотню-другую лет. Но женщины его уже не интересовали. Они были прекрасные, нежные и все такие разные, но он не испытывал к ним совершенно никакого влечения. Галла насмешливо предлагала ему взглянуть на мужчин. Аарон глядел на нее, как на полную дуру, но на всякий случай взглянул. Нет, мужчины ему нравились еще меньше, чем женщины.

Эльфу порой казалось, что он мертв. Или не казалось. В иной реальности он погиб в бою. Теперь он сомневался, полностью ли он жив, или частично. Он даже пытался поговорить об этом с братом, но бесчувственный Иаир только взоржал над ним и выписал старшему брату подзатыльник: якобы, чтобы проверить, точно ли Аарон не призрак. Они все же подрались тогда, а потом напились багряницы – до свинского визга, как высказала им мать. Что ж, разбитая губа еще долго напоминала Аарону, что пациент скорее жив, чем мертв. Но столь радикальный выход из сомнений ему всё же не понравился.

А может, в другой мир?

– Дочь моя Галатея! – громогласно позвал Аарон, въезжая в ворота Цитадели и спрыгивая с коня, а потом пробурчал под нос. – Или уже не дочь… Или не моя…

– Батюшка, – радостно взмахнула рукой откуда-то из огорода Галла.

Это была их старая шутка: Галла говорила, что в ее мире (точнее, уже не в ее) священников называли "батюшками" или "святыми отцами".

– А вот и нет, – неожиданно выдал Аарон, почесывая нос. – Не батюшка.

– Не поняла? – вышла к нему навстречу тоненькая блондинка. – Ты перегрелся? Теперь матушка? Ты все же определился со своей ориентацией?

– Да нет, – вздохнул эльф. – Там это… Ахиор из рода Танцующего Пламени нашелся.

Галла моргнула. Ахиор? Кто такой Ахиор? Это что… тот самый?