Что останется после

Лягушки, насекомые да пара видов птиц властвовали здесь безраздельно. Порождений магии вроде болотных троллей или кикимор здесь не водилось – их вытеснили болотные джинны.

Мерцающие огоньки, красивые, бесплотные, безвредные… только на вид. Они выбирали магию по крупицам из воздуха, воды, земли, деревьев, но не брезговали и другими источниками. Как раз наоборот – маги для них были чем-то вроде деликатеса.

Пытаться пройти через Топь было безумием. Магу здесь долго не протянуть.

Презрев эту аксиому, Табита бодро шагала по направлению к огромному болоту. На самом деле самочувствие было – хуже некуда. Голова клонилась к земле, будто свинцовая, остальные части тела почти не ощущались. Но именно на это она и рассчитывала, принимая зелье Моррвир, отрезающее магию носителя.

Магическая кома сменилась обычным истощением, так что джиннов Табита интересовала мало. Пока это состояние сохраняется, нужно… зайти как можно дальше, по крайней мере. У неё были зелья, которые ускорят восстановление, но они – на крайний случай.

В конце концов, с зельями тоже не всё было гладко. Табита была неплохим алхимиком, но, изготовленные без специального оборудования, они могли иметь кучу непредсказуемых побочных эффектов.

Колдунья искала тропу. Она много раз видела её во снах, но это помогало мало – никаких чётких ориентиров не было. Основную часть ландшафта составляла широкая мочажина с редким вкраплением кочек и мха. Цепкий взгляд метался в поисках надёжных участков, покрытых осокой.

Они были, но редкие, и решительно не желали складываться в тропу или хоть что-то похожее. Видения видениями, но это было так давно! Что могло случиться с тропой за это время? Ничего – и что угодно. Сердце стучало всё быстрее, страх потихонечку сжимал его всё сильнее.

Если худшие опасения всё-таки подтвердятся, и пути через Топь нет, она потеряет уйму времени, возвращаясь, а потом… Что? С боем прорываться прочь из Долины Рен, и дальше в столицу – тоже с боем?

Боги и черти, она здесь потому, что другого выбора не было! И либо найдёт эту тропу, либо сдохнет. Свободной, по крайней мере.

Даже если её догонят раньше…

«Живой не дамся!» – мрачно думала колдунья, упрямо продолжая шагать и искать.

В конце концов, мрачные условия этого болота для всех одинаковы. Одно дело прочёсывать Долину Рен и совсем другое – Топь. Конечно, орденские могли тоже запастись зельями на случай столкновения с джиннами, но… Магия им всё равно не поможет.

Большая популяция джиннов, а может, что-то другое, делали Топь аномальной зоной, практически непригодной для экспрессивного колдовства. В лучшем случае задуманное просто не сработает. В худшем – сработает, но вовсе не так, как было задумано.

Даже незначительный выброс волшебной энергии в Топи мог привести к чему угодно, начиная смертью незадачливого мага и заканчивая изменением самой ткани реальности (что само по себе довольно серьёзно, но большинство почему-то опасалось именно первого).

В конце концов, маги – не лемминги, чтобы в одночасье массово принестись в жертву на благо высшей цели. Хотя Табита полагала, что энтузиасты всё-таки найдутся, и задерживаться не стоило.

Наконец, несколько заросших осокой холмиков сложились в некую систему, и колдунья позволила себе короткий облегчённый вздох.

Строго говоря, к путешествию через Топь она была не очень-то подготовлена. Никаких болотоступов или шестов, лишь добротные высокие сапоги. Из кожи василиска, прочные, непромокаемые. Она купила их на ярмарке в Карсе, единственной, где ей посчастливилось побывать за всю свою жизнь. Табита до сих пор помнила буйство красок, гомон голосов, мелькание лиц (не испуганных, не озлобленных!). Было страшно. И интересно. И грустно… Очередное напоминание, сколь многого она лишена в своей клетке.

Впрочем, в видениях тропа представлялась трудноразличимой, но достаточно надёжной, чтобы просто пройти её медленным осторожным шагом. Шаг вправо, шаг влево – и можно легко ухнуть в бочаг, но ведь она-то будет очень осторожна!

Если, конечно, её не догонят, тут уж счёт пойдет на то, кто сойдёт с тропы первым…

Ещё один повод к унынию: она всегда видела, как идёт по тропе, но не выход из Топи. Что укрепляло видящую в мыслях о достижимости цели – дар или надежда, она не смогла бы сказать точно. Она была готова молиться, чтобы тропа не закончилась где-нибудь в сердце Топи. Слишком уж Боги ей задолжали, чтобы сейчас устроить такую подлянку.

Достаточно того, что она и сама неплохо справляется с самоуничтожением. Сначала ноги и руки были просто онемевшие, будто чужие, но как только начала заново налаживаться связь с внутренним источником магии, чувствительность понемногу возвращалась… И это было мучительно больно. Она бы сказала «невыносимо», но вынести было необходимо, и Табита продолжала упрямо шагать вперёд. Нужно зайти как можно дальше, пока не стемнело окончательно.

Интересно, так чувствовал себя Севин? Чувствует теперь постоянно? Из-за неё. Десять лет назад демон отсёк магию магистра так, что маг был уверен – навсегда. Оказалось, всего на три дня. Постепенно магия проснулась, вместе с болью. По всем законам боль должна была пройти через несколько дней. Только она – не прошла. Законы этого мира спасовали перед силой аматта.

Табита валялась в магической коме часа два, может, три. Значит, всего несколько часов мучений. Ничто в сравнении с десятью годами. К тому же, у неё был тот самый омерзительный обезболивающий чай. В холодном виде ещё более тошнотворный. Но обезболивал и впрямь на ура. Для чая. Притуплять сейчас реакцию чем-то посущественнее было бы лишним.

Изначально болотные джинны волновали её куда меньше «хвоста», в существовании которого она ни капли не сомневалась. Вопрос был скорее в расстоянии. А теперь, когда начали сгущаться сумерки, враждебные маги так и не объявились, а от тропы всё время отвлекали участившиеся зелёные вспышки на флангах – страх снова заворочался в груди, царапая острыми коготками.

«Издеваются, гады!» – зло подумала Табита, но потом вспомнила, что подобного рода духи не способны к сложному мышлению, и немного успокоилась. Впрочем, ненадолго. Яркие вспышки то справа, то слева изрядно действовали на нервы. Хвала Богам, на достаточно безопасном расстоянии.

Нет, убить джинны её не убьют… Но энергию будут тянуть ровно до тех пор, пока тянуть станет нечего – и здравствуй, очередная магическая кома. А потом родные объятия Ордена и печальная смерть в клетке.

Вот бы до неё добрался один-единственный ловчий маг – молодой, неопытный и антиталантливый от природы. Можно было бы ткнуть в него пальцем, сказать: «он вкуснее» и дать дёру… Хм, такими подарками Судьба вряд ли станет разбрасываться. Но помечтать ведь можно.

Обедала и ужинала она тоже на ходу. Табита была настроена устроить привал только с наступлением темноты. Сначала такую возможность давали одеревеневшие ноги, а теперь вот вперёд гнала боль – несмотря на усталость, в движении было легче.

Что быстрее – Орден, ночь или полное изнеможение? Табита чувствовала, что узнает ответ очень скоро. Впрочем, вариантов осталось до смешного мало. Вперёд. Назад. Или сдаться и сдохнуть в трясине.

И ничто так не тревожило колдунью, как ощущение этой абсолютной беспомощности.

***

Ночью Долина Рен кажется другим измерением. Кругом – тьма и мёртвая тишина, и лишь изредка ярко вспыхивают болотные огни вдалеке. Это джинны, болотные духи. Духи утопших, если верить жрецам.

Звёзд здесь обычно не видно – их закрывают тучи, но в середине весны они всё-таки просвечивают сквозь неплотный занавес облаков. На севере мигали огоньки самого известного в этой части света созвездия – Короны. Лет триста назад оно указывало первым аттрианским колонистам путь к золоту. Сейчас на него тоскливо поглядывали три пары поблёскивающих в темноте глаз. Их обладатели искали нечто гораздо менее приятное.

В темноте раздавалось ритмичное постукивание копыт. Лошади несли на себе троих всадников, закутанных в чёрные плащи с глубокими капюшонами. Тёмные фигуры походили на призраки. Несколько минут в их рядах царило потустороннее молчание, которое, наконец, прервалось озлобленным шёпотом.

– Боги и черти, ты рехнулся, Вен! Неужели серьёзно веришь, что девчонка рванула сквозь Топь?

– Ты же сама подцепила в Ривортане ценного свидетеля, Тала, – низкий голос мужчины прямо-таки сочился сладким ядом. – Если уж сомневаешься в собственных способностях, сдала бы нашим на повторный допрос.

Колдунья презрительно фыркнула в ответ, выражая своё отношение к «нашим».

Таламея была одной из пяти карских внушителей, и уж конечно, одной из лучших, раз именно её назначили ежегодно подпитывать ментальный барьер Пустой. А полтора года назад – приглядывать за только что вылезшей из-под внушенного «колпака» девчонкой. И он прекрасно работал. До этого самого дня.

Она первая узнала, что Табита проскользнула сквозь барьер. Не разрушила, нет, а именно обошла. Весь день эта мысль просто взрывала голову, и магесса полыхала почти материальной яростью. Особенно после того, как отряд быстрого реагирования прибыл на место и не нашел там ни бессознательного тела, ни хладного девичьего трупа.

Её переиграли. И кто?! Сопливая неуравновешенная девчонка. Аномальная Пустышка. Тала просто обязана была выяснить, как.

И вот, выяснила. В Ривортане. Оказывается, Пустышка нашла себе… сообщничка. И когда только успела? И как, учитывая практически полное отсутствие дара внушения? Неземным обаянием? Таламея вспомнила эти мёртвые чёрные глаза. Пффф, кошмар.

– Хватит фырчать, Тала. Сама ведь веришь, что она там.

– Она могла обмануть простачка. Переждать где-нибудь, отправить его прямо к нам в руки, и спокойненько обойти по дорогам, пока мы тут по уши в… болоте.

– Да-да, – в голосе послышалась усмешка. – Вряд ли она бы сообразила, что все дороги перекрыты, а в Карсе и Ривортане её очень, очень ждут.

Ответом ему стало скептическое фырканье.

– А ты что думаешь, Молчун?

– Догоним, – ответил бесстрастный голос.

Вен поёжился. Всё-таки все видящие немного двинутые…

Он-то сам еле сдерживал азарт охоты. Хотелось пришпорить коня – пусть ночь, и дорога не ахти, – и гнать, пока не достанет свою маленькую Пустышку. Они работали в связке все эти полтора года. Замкнутая, угрюмая девчонка на миссиях раскрывалась в мага необыкновенной мощи. Это… восхищало.