– Отец, Вы меня вызывали.
Антуан вошел в комнату и встал ровно посередине, слуги как обычно закрыли за ним двусоставную дверь, которая напоминала больше ворота.
– Тебя заметили в окружении Мадемуазель Леруа на прошлом балу, – раскрыл отец причину его визита, копаясь в бумагах. – Я не обладаю столь большим запасом времени и терпения, а посему скажи, что мне нечего опасаться, сын мой.
– Отец, это не более чем светское общение.
– Да будет так. Но я надеюсь на твое благоразумие, ты же не перейдешь черту, которую сам Господь провел между вами? – не поднимая глаз, он закончил этот диалог.
И как бы не хотел ему верить отец, это было абсолютной правдой. Та невидимая линия между ними не была любовью или чем-то из высших чувств. Но это давало ему желание жить более наполненной жизнью.
Сдается мне, что и Мадемуазель Леруа не испытывала к нему чувства, которые положено испытывать мужчине к женщине в долгом и тесном общении. Это можно было назвать легким влечением, дружеской колкостью и чем-то просто новым для них обоих.
– Собирайся, мы ранним утром отправляемся в Версаль, – не отводя глаз с письма, сказал отец.
Закончив уединение и направившись в свои покои, он всерьез впервые за эту неделю задумался над словами отца. Впервые в жизни они его не страшили. Он не мог понять почему. Ему приходилось доводить дела до конца: с ранних лет отец учил сыновей семейным делам, они рано научились читать, писать и считать, чтобы разбираться в бумагах. Не сказать, что ему или его брату это нравилось, но их мнения отец не спрашивал. И все-таки что-то пленило его в ней. Возможно, это была та дерзость, которая на удивление так просто сходила ей с рук, возможно, красота ее глаз и манящая тонкость голоса, а возможно все вместе. Копаясь в чертогах своего разума, он в одночасье понял, что ему жизненно необходимо эти вечные перепалки с Мэриан Леруа. И дело не только во влечении к ее женской натуре, это была игра, в которой он так и не смог у нее выиграть. Мало в этом мире, вещей, способных заинтересовать юного Герцога, но ему хватило одного дня, чтобы все прочее меркло перед его глазами.
Глава 4
Тем временем на военном совете в Версале было принято решение о распределении войск на несколько флангов и создание аванпоста на колониальных территориях. Альянсная рокировка нанесла значимый ущерб в масштабах грядущей войны. В противовес Французской экспансии Англия подписала договор с Пруссией о помощи в многолетней войне за территории Австрии, а также о всяческой материальной поддержке, что в свою очередь привело Людовика XV в замешательство, в честь чего и был созван совет. Король бывал на таких собраниях не часто: виной тому внутриполитические проблемы, назревшие в стране, держать контроль над которой в последнее время давалось ему с трудом, об этом кричат заголовки газет, ежедневный журнал «Le Pour et le Contre»
и сами парижане. А пока духовенство лишь норовит ударить под дых, Пруссия и Англия не медлят.
Десять командиров, во главе с Королем собрались в главном зале заседания цитадели, располагающейся в отдельной части Парижа, чтобы обсудить дальнейшей план действий. Цитаделью служила крепость Бастилии, строительство которой началось еще в середине столетней войны. По сей день она единственная сохранила свое имя во Франции, как символ истинного абсолютизма.
– Сколько было сделано попыток к переговорам? – спросил один из командиров отряда пехоты.
– О каких перемириях может идти речь, это не Норманны, это Англия, – возразили артиллерийские полка.
– Petit-fils de l'ancien roi
, – с подступающей тошнотой и явной неприязнью ответил мужчина.
– Мы собрались для краткого экскурса в историю Плантагенетов, или все же начнем заседание? – заявил Герцог III.
В зале воцарилась тишина, и даже сам Людовик не решался ее нарушить, пока молодой человек с противоположного конца стола не выкрикнул:
– Они продолжают орошать наши колонии кровью и страхом, запугивая наш народ, а мы лишь сидим и наблюдаем за этим.
– Какие у вас предложения? – спросил Герцог III.
– Вернуть наши земли и честь!
– Вы хотите пойти на открытую войну? – почти шепотом спросил худощавый человек.
– А Вы хотите продолжать смотреть, как они отбирают наши земли? – спросил Антуан.
– Это нелепо, мы ввязываемся не в свою войну, – кричат из толпы.
– На этой “не своей” войне погибают наши люди, – напомнил ему пожилой мужчина. – Мы защищаем народ.
– Мы идем на гибель, не будьте глупцами, – твердил уже знакомый голос.
– Попытаться стоит.
– Жан-Батист уже пытался, мы все знаем, что стало только хуже.
– Жан-Батист не защищал наши земли, а извлекал выгоду, – послышался голос сзади.
Первый министр Франции и по совместительству отец Жан-Батиста – Кольбер – просил у Короля Солнца разрешения на создания Ост-Индской компании. Колонизация Мадагаскара должна была стать их главной целью. Одновременно были основаны другие колонии – на севере, востоке, юге и западе. Неумелое руководство метрополии повлекло за собой неудачу многих из этих начинаний, но к концу карьеры Кольбера Франция по своим колониям занимала первое место среди европейских государств. Ей принадлежали Луизиана, обнимавшая весь бассейн реки Миссисипи, острова Вест-Индии: Св. Креста, Св. Варфоломея, Гваделупа, Доминика, часть острова Гаити, Тобаго, Гвиана в Южной Америке, ряд факторий по берегам Африки и на острове Мадагаскаре, в Ост-Индии Пондишери и Чандернагор. Все эти владения эксплуатировались исключительно в пользу метрополии, что заставляло Кольбера изо всех сил бороться за свои территории. На смену Кольберту пришел его сын. Ему было мало владений, полученных отцом. Тогда после многочисленных аудиенций у Людовика XIV он заверил Короля о необходимости подписания указа об изгнании евреев из французских колоний, за что дорого заплатил.
– А если они захотят пойти на Париж, Вы также будете искать оправдания?
Вопрос заставил усомниться в чести каждого присутствующего, но не Антуана.
– Значит мы отправимся туда, чтобы им помешать, – ответил он.
– Сотню бойцов отправить на гибель?
– А бывало иначе? Неужели Вы хотите выиграть войну, не марая руки? – вмешался Антуан.
– С минимальными потерями, – процедил сквозь зубы командир.
– Тогда я могу предложить Вам партию в гольф, – ответил Антуан.
– Антуан прав, – ответил Герцог III, – собирайте армию и выдвигайтесь в Монреаль завтрашний утром, собрание окончено.
Антуан был не из тщеславных, но это явно поласкало его гордость. Выбрав, как им казалось, самый верный путь, оставался лишь один враг – время. Не успевая менять тактику и отправлять бойцов, будучи где-то за пределами боевых событий, Франция уже несколько раз испытала неудачу. Но несмотря на это, Франция оставалась грозной силой с крупнейшей армией на всем континенте с численностью в 800 тысяч человек.
В этот раз Антуан был уверен в своем фортеле – он обязательно принесет им успех, по крайней мере, это все, что у него оставалось – надежда. Распорядившись отправить полдюжины кавалерии в Монреаль, генерал собирался заняться событиями в Саксоне. Они тревожили его не менее прочих, в особенности по той причине, что они имели дело с Империей, которой Антуан III не хотел отдавать командование.
Глава
5
Выходные – излюбленное время дворян, в которое они зачастую устраивали приемы, играли в шахматы, карты, шарады, буриме или бильярд. Семье Леруа невиданно повезло, когда чье-то снисхождение в очередной раз снизошло для открытия дверей нового для них мира. Могли ли они считать себя дворянами? Вопрос весьма спорный. Вполне, если брать во внимание непосильный труд, приложенный отцом семейства, который только-только начал окупаться, чему Дон он был невероятно рад. И невзирая на все перемены, держающие буржуазии в страхе, Мсье Леруа не мог не отметить их своевременность.
– Мои девочки готовы надеть свой лучший костюм для скачек?
– О, папа, это очень значимый подарок небес, спасибо.
– Мэриан, милая, говоришь так, словно ты шестой палец на ноге. Это наши общие поздравления.
– Зря Вы так, конечно, с этим бедным пальцем, – отпарировала она, и после некой паузы улыбаясь проложила. – Спасибо, папа.
Все дамы обычно наряжались подобающе, чтобы наблюдать за кавалерами, которые боролись завоевать сердца юных леди. И когда мы говорим все, конечно мы не имеем в виду Мэриан Леруа, ей словно было дозволено то, о чем другие не могли даже подумать. Была ли это сила ее души или воля счастливой случая, так или иначе ей сходило это с рук. Одежду для скачек ей выдавал конюх, поэтому обычно она ехала туда налегке, Мэриан переодевалась в своей маленькой конюшне за несколько километров от ипподрома.
Канун – ее верный конь, с которым она уже вот-вот десять лет. У них была любовь, которую не смог бы разорвать сам Людовик XV, или даже тот, кто его выше – смерть. Родители, конечно, же знали об этом и разрешали ей эту маленькую потеху. В надежде, что никто об этом не смог бы узнать, так как находился их домик несколько дальше от всей этой суматохи. Обычно они специально делали небольшой крюк и высаживали Мэриан около того самого домика, за которым следит конюх.