Хроники Сэнгоку. Сказание о Черной Цитадели

Потоки столкнулись, напирая друг на друга и завывая тысячью голосов. Сабуро стиснул зубы, навалился всем весом на рукояти мечей, ноги неотвратимо скользили по мокрой почве. Ему казалось, словно он голыми руками пытается остановить напирающий на него тайфун. Со звериным рыком красноглазый развел клинки в стороны, и потоки ветра разорвали водоворот в клочья, брызги разлетелись во все стороны, растворившись в бушующем ливне.

Все стихло. Дождь шипел и парил, прикасаясь к еще раскаленному пепелищу заслона.

Не прошло и минуты, как из пелены дыма прорезался мощный силуэт, чуть дальше от него ступал второй – высокий и худощавый. Натиск дождя уменьшился, теперь печально накрапывал, стуча свою похоронную дробь по поломанным заградительным щитам и доспехам мертвых солдат.

На коренастом воине, облаченном в массивный красный доспех, красовался громоздкий шлем, украшенный алым мехом, из которого возвышались золотые загнутые назад рога. Такэду Сингэна было сложно с кем-то спутать. Как и Уэсуги Кэнсина – худощавого и стройного, похожего телосложением на юную деву.

Татсусиро дождался, пока эти двое не ступят достаточно близко, рассматривал их с интересом и, необъяснимо для всех остальных, радовался этой роковой встрече. Ледяные капли дождя стекали по белоснежным прядям и подбородку, гладили черные лезвия нодати.

– Надо же! – воскликнул Татсусиро с приветливой улыбкой на устах. – Сам Тигр из Каи пришел поприветствовать меня. – Приветливая улыбка моментально сменилась паскудной ухмылкой. – Имагава-сама передает тебе привет.

Он указал клинком на голову князя, что красовалась на копье в руках у Акэти Мицухидэ. Сато тем временем толкнул всем на обозрение израненного, но пока еще живого Мацуи Мунэнобу. Сабуро приставил лезвие к его затылку, указывая тем самым на свои намерения.

– Даже не предоставишь ему шанс оборвать свою жизнь как самураю? – вопросил спокойно Уэсуги.

– Самураю? Присмотрись, Бисямонтэн. Он утратил понимание реальности и сдается мне, вы этому поспособствовали. Вы ему показали тот же фокус, что и мне только что, правда? Господа сидзенрёку.

Воины переглянулись, а Татсусиро решил не затягивать с казнью. Клинок поднялся невысоко, но умудрился невообразимо мягко и бесшумно отделить голову полководца от тела. Порез был таким тонким и ровным, что приговоренный еще какое-то мгновение оставался в сознании, пока его тело не содрогнулось, и голова ниспала в мягкую траву; на лице застыла гримаса безмятежности.

– Интересно, что же вы хотели предложить Имагаве? – рассуждал Татсусиро, не сводя глаз с врагов и изучая каждого пытливым взглядом. – Застать меня врасплох на пути из Инабаямы? Купировать подступы ко всем замкам и фортам, лишив тем самым пунктов базирования и снабжения? Приятно, что столь выдающиеся люди уделяют мне столько внимания, – ухмыльнулся. – Теряюсь в догадках только с какой стати? – Улыбку сдуло ветром со смуглого лица, и он закинул один из мечей на плечо. – Должно быть, раз даже такие заклятые враги как вы объединились, уйти живым с этого холма мне будет сложновато. Неужели вас не предупредили с кем имеете дело? Разве не наслышаны, что Татсусиро Сабуро безумец, не боящийся сражаться в одиночку с целыми армиями своих врагов?

По сгустившимся на лицах генералов мрачным тучам стало понятно, что все это они, безусловно, слышали. Даже Уэсуги Кэнсин, утверждающий, что имя Татсусиро Сабуро для него совершенно незнакомо, вдруг вспомнил, как кто-то невзначай упоминал необычного юношу. Седой, но не старый; хитрый, точно демон; бесстрашный, словно раненый зверь.

– Буквально вчера я сетовал на бездарное сопротивление всех, кто так яростно бросает мне вызов, но вы, – продолжал Сабуро, шагнув полководцам навстречу с таким восторженным видом, будто захотел стиснуть обоих в объятьях. – Вы другое дело, – набрал в легкие воздуха с таким упоением, словно вдыхал аромат цветов. – Окажете мне честь? Можете даже на пару, но учтите одно: безумцы славятся тем, что не боятся здороваться со смертью за руку. Ваши опрометчивые действия могут потянуть за собой критические последствия. Даю минуту на размышления, господа.

Он снял нодати с плеча, глаза раскаленными углями полыхали из сумрака, и от одного вида Татсусиро, у генералов зашевелились волосы на затылках. Они слегка отшагнули назад, стиснули оружие в руках крепче и ожидали чего угодно от врага.

– Сабуро, что ты задумал? – взволнованно поинтересовался Сато, ступив ближе.

– Вы должны уводить войско к замку, – шепнул генерал в ответ. – Поспешите. Я их задержу в пределах холма. Ежели нет – вам придется принять бой уже в Одаке. Это будет куда проще, чем биться в поле.

– Ты в своем уме?! Опьянел от крови?! Я тебя одного здесь не брошу!

– Ты будешь мешать. В Мино тебя неслабо потрепало, в седле-то держишься с трудом.

– Акэти, отводи войска, мы тут разберемся, – перебил Хисимура, даже не дослушав.

– Эй! – разозлился Сабуро, обернувшись и словно позабыв о врагах.

Он расслышал тяжелую поступь Такэды за спиной, но ему не хватило мгновения, чтобы обернуться, как Хисимура кинулся на опережение. Обоюдоострый двуручный меч сошелся с копьями Сато, и сила столкновения швырнула молодого самурая, будто сухой лист в сторону. Он вскрикнул от боли, прокатился кубарем по земле. Оити немедля бросилась к товарищу, а Татсусиро со злобным рыком накинулся на старика, но под удар попал Уэсуги, что вырос прям перед носом. Левая рука сдержала его катану, правая тут же приняла на себя тяжелый меч Такэды. Они вдвоем напирали на мечи, теснили красноглазого. Кэнсин отпрыгнул в сторону, напал из-за спины, но Татсусиро парировал его жесткий выпад, грубо отпихнул ногой, резко обратился к Такэде, замахнулся сначала правой рукой, затем левой, намереваясь заставить старика отступать. Оба закружили в непрерывном бое мечей, осыпая друг друга стремительными ударами.

Товарищи с тревогой следили за неравной бойней. Неравной для Такэды и Уэсуги. Казалось, Татсусиро не прилагал ни малейших усилий, парируя выпады врагов или уворачиваясь, точно сокол в злых потоках ветра. Его атаки были по-волчьи свирепыми, с ярко выраженным намерением запугать, но не убить. Он видел все ходы неприятелей наперед, нападал быстро и решительно. Такому как Такэда пришлось пятиться, а Уэсуги уворачиваться.

Выбитые поперечным ударом из равновесия, отброшенные назад, оба прижались плечом к плечу, тяжело дышали. Татсусиро терпеливо ждал, перебирая пальцами по черным рукоятям. Будто мысленно договорившись, Тигр кинулся в одну сторону, Бисямонтэн в другую. Сабуро моментально отреагировал, махнул клинком в сторону Уэсуги и ветер, что сорвался с лезвия, разрушительной мощью поглотил его образ. Сам Татсусиро налетел на Такэду, атакуя с той скоростью, что не читалась обычным глазом. Такэда же видел каждый взмах, но по причине своей грузности и неповоротливости меча – медлил. Когда черное лезвие устремилось ему в лицо, старику пришлось остановить его движение голой рукой. Он буквально поймал Белого Демона, и пока тот замешкался, вонзил свой огромный меч в землю под ногами. В тот же момент из-под почвы вырвался столб огня, поглотив их двоих в своем всепожирающем потоке.

Товарищи испуганно вскрикнули, закрылись руками от жара пламени, что осветил яркой вспышкой все вокруг. Столб устремился прямо под небеса, и за его танцующими и шипящими потоками было невозможно что-либо рассмотреть.

Кэнсин не без усилий отбил яростный ветер, что натравил на него Татсусиро минуту назад, устремил волнительный взгляд на кружащую огненную воронку, как вдруг та зашипела, затанцевала, извиваясь подобно гигантскому змею, и в то же мгновенье взорвалась изнутри. Воины прикрылись от летящих во все стороны огненных всплесков кто кусками щитов, кто просто улегся на землю, закрыв голову руками. Когда свет померк, а шум оборвался, все разом присмотрелись. Татсусиро стоял, как ни в чем не бывало, и меч его был плотно скрещен с мечом Такэды. Старик тяжело дышал, и чувствовалось, что предел его сил близок.

Уэсуги поспешил воспользоваться ситуацией, напав со спины, но Сабуро небрежно отмахнулся от него, как от надоедливого жука, натравив очередной вихрь ветра, и тому снова пришлось прилагать силу, чтобы отбить угрозу в сторону. Красноглазый тем временем теснил Тигра все дальше от холма, устроив завораживающий танец с клинками. Старик парировал тяжелые удары, стиснул зубы и отступал.

До ушей донеслось уже знакомое завывание. Такэда предусмотрительно кинулся в сторону, Татсусиро успел лишь обернуться и скрестить перед собой мечи. Водоворот вздыбил за собой землю, с грохотом и воем столкнулся с беловолосым, полностью поглотив его образ за бурлящим потоком. Сабуро смог сдержать эту ужасающую силу, но понимал, что ответным ударом не воспользоваться. Ноги скользили по мокрой почве, а руки уже онемели на рукоятях от такой силы напора. Он не успел что-то предпринять – воронка воды вдруг поумерила натиск, замерла и расплескалась по земле необъятной лужей. Татсусиро пошатнулся на ослабших ногах, в глазах на секунду все поплыло, но он удержал себя от падения, осмотрелся яростно по сторонам.

Враги воспользовались ситуацией и сбежали.

– У-у-у, еще бы чуть-чуть.

Из туманной пелены выплыл Корвус: как всегда безупречный. Его поджарую фигуру украшала атласная черная рубашка с серебряной узорчатой брошкой под самым горлом, того же цвета плащ в пол с искусно сделанными серебряными наплечниками был единственным элементом доспехов, но использовался демоном явно для красоты и никак не для защиты. Черные длинные волосы намокли и блестели как отполированный металл, а глаза вперились в Сабуро с привычной хитростью. Юноша раздраженно фыркнул – как делал всегда при появлении старого знакомого.

– Сильных врагов ты себе вскормил, Нобунага. – Демон опустил руку на его плечо, но тот остервенело скинул ее. – Чего ты злишься, скажи, пожалуйста? Как будто это я их сюда притащил, – рассмеялся Корвус. – Знаю, сейчас начнешь отчитывать какого ёкая я не предупредил тебя о Такэде и Уэсуги, но разве ты не помнишь? Я говорил, что таких как ты немалое количество.

– Ты явился сюда задолго до того, как я сцепился с этими двумя. Прятался, подглядывал. Хотел потешить себя зрелищем, – проговорил Татсусиро обвинительно. – Неужели, в Дзигоку совсем нет хлопот, раз ты в который раз прохлаждаешься, наблюдая за разборками смертных?

– Я бросил все и явился, потому как отчетливо ощутил волнение или даже… испуг, – улыбнулся демон, приблизившись к Сабуро вплотную.

– Ты перепутал, – нахмурился юноша. – То был не испуг, а будоражащее кровь возбуждение от грядущей схватки с кем-то по-настоящему сильным. Что еще ты забыл мне рассказать, Корвус? Про Мацудайру Мотоясу, например?

– Хо, – хитро осклабился черноволосый, – растешь на глазах, раз научился чувствовать себе подобных столь отчетливо.

– Да нет же, – насупился генерал Цитадели, – я, видишь ли, запустил стрелу, усиленную ветром так, чтобы одним ударом лишить Имагаву сразу двух командиров. Стояли они уж больно близко. Но Мацудайра… – Хитрая улыбка подернула уголки его губ. – Он увернулся от угрозы за долю секунды. Со смертью своего сюзерена мальчишка должно быть попытается заграбастать все его владения со всеми ценными ресурсами, замками, крепостями и военным потенциалом. Мне бы пригодился такой союзник.

– С Мацудайрой могут возникнуть сложности, – поморщился Корвус так, будто проглотил листья полыни. Сабуро никогда не видел на его точеном лице такого выражения. – Контрактор у него больно несговорчивый.

– Его отношения с демоном меня не интересуют – лишь он сам и та поддержка, которую он может оказать. Скажи ты мне раньше, что в стане моего врага томится такой человек – мне не пришлось бы так рисковать своими людьми.

– Если на пути нет трудностей, то такой путь никогда не приведет тебя к желаемой цели. Твое легкомыслие меня обескуражило, и я примчался поглядеть как жизнь дает тебе жестокий урок, но, – Корвус прикрыл глаза и лукаво ухмыльнулся, – ты умудрился выкрутиться. Удача любит смельчаков, но она чересчур вероломна и полагаться на нее нужно крайне осторожно. Со стороны может и выглядело, что ты превосходный стратег, но мы то с тобой знаем, как на один короткий миг твое сердце оборвалось перед картиной неизбежного поражения.

Корвус видел Сабуро насквозь, с легкостью читал все его душевные переживания, и это невыносимо злило. Юноша ненавидел, когда ему указывали на ошибки, но миг, о котором демон говорил, ощутил так отчетливо, так ясно. Картина последствий пронеслась перед глазами мрачной тенью, оставив привкус тлена на языке; он почувствовал, как кровь в венах холодеет от одной мысли, что из-за его упрямства дорогие люди могут погибнуть.

– Нобунага, – окликнул Корвус, когда молодой человек направился к друзьям, чтобы убедиться в их безопасности, – знаю, ты привык всё и всех держать под контролем, но иногда от доверия и веры в других мы можем выиграть куда больше, чем, когда в одиночку пытаемся вытащить неподъемную ношу на своих плечах.

– О чем ты? – Выгнул бровь беловолосый.

– Оити находится в куда более надежных руках, чем тебе может показаться. Не наделай глупостей, – предостерег демон необычайно серьезно.

Адзаи Нагамаса гнал коня сквозь бушующую бурю. Брызги из-под копыт разлетались во все стороны, пятная его промокший насквозь алый плащ кусками размокшей глины. Дождь хлестал по лицу колючей дробью, застилая обзор, но молодой человек продолжал подгонять лошадь криками и пятками.

Когда под самые небеса взмыл столб огня, осветив пространство сколько хватал глаз, окатив волной жара окрестности, белоснежная кобыла испуганно шарахнулась в сторону, вздыбилась, отказываясь приближаться к эпицентру огненной бури, и молодому князю пришлось спешиться и добираться до холма собственными силами.

На его глазах Сабуро в открытую вступил в схватку с двумя военачальниками, разя сокрушительными ударами, быстрыми выпадами, кидаясь на врагов, точно дикий зверь, но больше всего Нагамасу поразила способность союзника управлять силой ветра, а врагов умение создавать из неоткуда пламя и воду. Он больше не торопился на помощь, и теперь притаился в тени брошенных палаток и наблюдал, внимательно рассматривая каждое движение действующих лиц этого красочного и смертоносного представления, от которого его серые глаза разгорались, а благородные черты лица искажались под гримасой лукавой ухмылки.

* * *

По ночному двору блуждал ветер, облака бежали по небу с пугающей скоростью, словно воды темной реки. Луна то выныривала из их пучины, то снова погружалась, и тогда стены и башни крепости Одака обволакивали черно-синие густые тени.

Сабуро ступил на покатый конек черепицы на стене и в один шаг поднялся на уровень выше, добравшись до косой крыши над главными воротами крепости. Темные чешуйки черепицы скрипели под его ногами, ветер дергал за спутанные пряди волос, хлопал подолом длинного кимоно, которое генерал очевидно надевал в спешке. Вид Сабуро имел уставший и взъерошенный, кое-где не смыл с лица капли вражеской крови. Достав из рукава трубку – тут же закурил. Пряный дым приобнял за плечи, но тут же сгинул, подгоняемый прохладным влажным ветром.

Солдаты, стоящие в дозоре на воротах, моментально уловили присутствие командира и выровнялись по стойке смирно, еле дыша.