Властитель ледяного сердца

– Выдвинемся сейчас? – с готовностью отозвался один из братьев.

– Нет, сначала я должен определиться с направлением…

Устало потерев лоб, Рик, опустившись на корточки, положил ладони на прелую листву. Каждые несколько сот метров он делал это, ловя угасающий след принцессы, словно с каждым часом она растворялась в окружающем пространстве. След ускользал, был неточным, но объяснения у Рика этому не было. Всё, что ему оставалось, – это раз за разом пытаться отыскать его вновь, после удержать столько, сколько сможет, и опять искать.

– Надеюсь, все помнят правила перехода по мертвой земле? – на миг оторвавшись от своего занятия, спросил Рик.

Северяне коротко кивнули. Каждый из них знал, что двигаться придется быстро и тихо, никакого общения, только шаг в шаг ступать за Властителем из одного "коридора" в другой. Единственным, кто способен провести их через это место, был Рик, каждый из братьев знал это очень хорошо. Но больше всего присутствующих поражало не это, а то, каким образом маленькой слабой аирчанке удалось прожить в их лесу уже два дня? Как такое в принципе может быть?!

Спустя два часа трое северян растерянно взирали на следующую картину: на небольшой поляне, у самого своего логова, лежала мертвая тварь. Кто-то несведущий назвал бы животное волком. Огромным белоснежным, отличающимся от своих собратьев, но несомненно волком. Строго говоря, предки твари и были волками, пока в ход их развития не вмешался "эксперимент". С тех самых пор твари изменились… сильно. Полуразумные, а иногда казалось, что и поумнее самих людей, долгоживущие, не поддающиеся магическому влиянию, идеальные хищники, которых мало чем можно напугать, и уж тем более убить.Честно говоря, редко кто из обычных северян задавался вопросом изучения измененных животных. Все, чем интересовались люди, – это способами, как эффективнее всего убивать таких существ. И, если говорить до конца откровенно, все измененные были опасны в той или иной степени. Иногда слишком умные или агрессивные, иногда – сильные и кровожадные. Уже несколько веков подряд Север занимался истреблением животных, проводились рейды по зачистке тех, кто выдвигался за пределы Проклятого леса, но на место убитых приходили другие. Благо хоть родные места большинство из них покидать не спешили, иначе страшно представить, какой катастрофой в конечном счете это обернулось бы для людей.

– Самка, – скупо сказал Беррок, кивнув в сторону таких же растерзанных тел детенышей.

– И так понятно, – фыркнул Саймон. – Какого тут делала принцесса? – обратился он ни к кому конкретно.

– Лучше спроси, почему твари сдохли, а она до сих пор жива, – все же ответил брат, в то время как Рик, вновь опустившись на колени, положил руки перед собой. Беррок говорил зло, но было это скорее от непонимания происходящего, нежели от того, что он действительно злился на женщину, которую и видел-то всего два раза в жизни. Вот только их первая встреча его до сих пор будоражила по ночам.

Саймон лишь покачал головой на реплику брата. На его взгляд, Беррок порой слишком сильно давал волю воображению. После того случая, когда братьям было велено следить за принцессой, брат побаивался этой женщины, искренне полагая, что с ней что-то не так. Порой его фантазии было не остановить.

– Сейчас это меньшее, что имеет значение, – все же ответил Рик. – Нам следует поспешить, пока я ещё чувствую её и она не так далеко отсюда…

Сказав это, Рик легким жестом распахнул очередной коридор, пропуская вперед своих напарников, что шаг в шаг скользнули в указанный проход, удерживая перед собой обнаженные мечи.

***

– Знаешь, сейчас конечно в это сложно поверить, но у себя на родине я была первой красавицей, – совсем недавно щенок проснулся, и Йолинь к собственному удивлению обнаружила, что он прислушивается к ней. Не только к её запаху, такое ощущение, что он пытался изучать её. Когда её сознания коснулось легкое беспокойство, испытываемое животным от того, что его куда-то несут, она невольно обратилась к щенку стараясь успокоить его, и с ещё большим удивлением поняла, что он слушает её. Не то чтобы он понимал, о чем она говорит, просто вслушивался в тембр её голоса и успокаивался. С тех самых пор она говорила с ним обо всем, что только приходило на ум. – Это здесь я больше похожа на редкого урода, – посетовала она, проводя по мохнатому боку животного. – Хотя сильно подозреваю, что для окружающих и ты не лучше. Видишь, как удачно сложилось: мы нашли друг друга – два урода, – тихонько фыркнула она. – Я знаю, ты хочешь есть, – вновь ощутив приступ голода, посочувствовала Йолинь. – Я тоже, но тут совсем ничего нет, и нам нужно терпеть. Ведь когда-нибудь этот жуткий лес кончится и… ай, – вздрогнула девушка, ощутив острую боль в руке. – Ты укусил меня! – воскликнула она, но руку не отдернула, а лишь с некоторой толикой ужаса и удивления взирала, как Суми слизывает алые капли с её указательного пальца, что совсем недавно прокусил острыми, как иголочки, зубами. – Ты что это, решил питаться мной? – Но вместо этого, слизнув несколько выступивших капель, щенок широко зевнул и открыл глаза. Ярко голубые, такие ясные и чистые, они взирали на Йолинь, словно бы говоря с ней, будто бы открывая ей навстречу свою душу так, что она, не в силах отвести взор, остановилась и молчаливо взирала на существо в ответ.

Именно в этот момент Йолинь вдруг ощутила каким-то неведомым шестым чувством, что зверь, пригревшийся у неё на руках, таким образом признал её, запомнил и сделал своей. Как такое возможно и что все это значит, она совершенно не понимала, но так было, и Йолинь это знала.

А уже в следующую минуту принцессу захватил целый вихрь из чужих эмоций. Сперва пришёл голод… тот голод, от которого не спастись, а вслед за ним волна ужаса и паники, что раскрылась у неё на руках. Суми завозился, пытаясь вырваться из её рук и, поддавшись инстинктам, убежать, в то время как Йолинь неожиданно для себя подобралась и успокоилась. Она обняла его так крепко, как только могла, и сконцентрировалась на собственном чувстве, представив, что оно проникает в тело животного сквозь её руки, грудь, к которой прижимала щенка. Со всей страстностью она желала, чтобы Суми почувствовал то же внутреннее спокойствие, что и она. Казалось, прошло несколько часов, хотя на самом деле так тянулись жалкие секунды, прежде чем животное успокоилось, а спустя всего мгновение мирно засопело у неё под сердцем.

"Неужели правда из-за меня?" – мимолетно подумалось ей, но сконцентрироваться на собственном открытии времени не было. Существо приближалось к ним с пугающей скоростью. Учуяв недавно пролитую принцессой кровь, оно стремилось насытиться и добраться до своей жертвы как можно быстрее.

Она стояла одна посреди широкой серой поляны, в месте, где мертвые сосны росли друг от друга на почтительном расстоянии, в кои-то веки не мешая путникам пройти. Бежать даже не пыталась, только лишь подняла с земли толстую ветку с острым изломанным концом с одной стороны и, ухватив её наподобие кинжала, смотрела за тем, как на поляну одна за одной выходят человекоподобные твари. Как-то отстраненно подумалось, что в этот раз избежать уготованного судьбой не получится. Проскользнула трусливая мысль, что следовало бежать, пока была ещё возможность, на которую тут же пришел ответ: возможности не было. Она помнила, как Ингвер рассказывал ей, что это за существа, как ей следует себя вести во время нападения. Тогда ей казалось, что северянин лжет, что подобных существ просто не может быть. Как же меняется наша жизнь по прошествии лет! То, что казалось совсем недавно ничем иным, как сказкой, обернулось жестокой непредсказуемой реальностью.

Твари жадно раздували ноздри, казалось, они насыщаются одним только едва уловимым запахом, витающим в воздухе. Йолинь лишь, затаив дыхание, готовилась к тому, что её ждет. Это была та степень отчаянья, когда ты понимаешь, что бежать больше некуда, а просто сдаться у тебя нет права. Здесь и сейчас ты умрешь, и все, что тебе остается, – это только выбрать: встретишь ли ты смерть лицом к лицу или она настигнет тебя – ударив в спину.

В одно неуловимое мгновение все изменилось. Как и откуда на поляне возникли новые действующие лица, Йолинь так и не поняла. Её просто схватили за шиворот, как маленького нашкодившего котенка, и перекинули за широкую спину – и в этот же момент все перед взором принцессы смешалось в один невообразимый вихрь из криков, ударов, звона метала. Твари двигались молниеносно, и хотя их было всего три, но они могли дать фору целому отряду специально обученных воинов по силе и скорости.

Йолинь шокированно смотрела на развернувшуюся бойню, прижимая к груди сумку, в которой находился щенок, и медленно ступала назад. Нет, она не стремилась убежать, но и не хотела мешать тем, кто пришел ей на помощь. А то, что это был её собственный муж и те двое, что так незадачливо подсматривали за ней накануне свадьбы, она уже поняла. Рик двигался быстро. Каждое его движение принадлежало мастеру: экономичное, быстрое и смертоносное. Он не разменивался на красивые выпады, не растягивал атаки. У него была цель – и всего два движения для её достижения. Быстро, так, что принцесса не успевала понять, что происходит. Лишь взмах блестящей стали – и тело кулем оседает на серую безжизненную землю, и тут же она замечает, как отдельно падает голова, задорно подпрыгивая на кочках. Сделав глубокий вдох, Йолинь прикрыла веки, чтобы подавить приступ тошноты. Чтобы не видеть, как густая черная и вонючая жижа вытекает из обезглавленного тела.

Все закончилось быстро. Правда, самой принцессе все ещё чудился звон металла и звук ломаемых костей. Может, и не было ничего такого, возможно, все было плодом её воображения – она не знала и думать об этом не хотела. Как и боялась открыть глаза в воцарившейся тишине.

Рик быстро оценил обстановку. Твари мертвы, его отряд не пострадал. Принцесса… Он быстро обернулся и тут же замер, не находя в себе слов для того, чтобы описать увиденное. Она казалась такой маленькой, хрупкой, словно ребенок. От принцессы, которую он знал и помнил, в облике девушки не осталось ничего. Казалось, её лицо, тело, одежда – все покрыто толстым слоем грязи. Брюки были разорваны на коленях. Рубашка и вовсе отсутствовала, открывая взгляду руки, черные от слоя грязи, что застыла на них, и похожие на тонкие веточки. Словно прикоснись он к ним, и они тут же сломаются от одного неверного движения. На шее принцессы была подвешена странного вида сума, и стоило Рику обратить на неё взор, как что-то внутри зашевелилось. А Йолинь в тот же миг накрыла её рукой и притянула к себе ближе. Решив, что главное сейчас не это, он вновь обратил свое внимание на принцессу. Внутри что-то болезненно сжалось. Странное чувство… новое или давно забытое? Дискомфортное, как он сам охарактеризовал бы его для себя. Саймон и Беррок так же не без удивления и шока разглядывали принцессу, что почти два дня провела в Проклятом Лесу и оказалась жива и невредима. Вот только выглядела она как Земляной человек (герой сказок и легенд Севера, существо, обитающее на болотах и порожденное самой землёй, чтобы хранить её богатства. Прим. автора).

– Вы в порядке? – нарочито тихо заговорил Рик, делая шаг в сторону принцессы. В конце концов, какая бы она ни была, но это не искореняло в ней женщину. И невзирая на то, что смотрит она на них сейчас так, словно они её от приема в резиденции Императора отвлекли, но, может, и не значит это, что она на самом деле в порядке. Ему вдруг стало её жаль. Сам от себя не ожидая такой реакции, Рик сильно смутился. И в то же время не мог с собой ничего поделать. Грязная, едва стоящая на ногах, пережившая две ночи в лесу, где бродят твари, которых и сильным вооруженным мужикам не приведи боги встретить. А она выжила, прошла Проклятый лес насквозь и выжила! Даже не вскрикнула, оказавшись лицом к лицу со смертью. Иная бы баба орала на весь лес, но… не его Йолинь. От последней мысли Рик и вовсе стушевался и решил, что лучше ему вообще подумать о чем-нибудь ещё и осмотреть принцессу, а то всякая ерунда в голову лезет.

Он сделал ещё один шаг по направлению к Йолинь, в то время как девушка вздрогнула всем телом, открыла глаза и посмотрела прямо на Рика.

– Я… – как-то слабо промямлила она, – я… – глаза девушки подозрительно заблестели, она попыталась удержать рвущиеся наружу слезы, но вместо этого лишь как-то по-детски хрюкнула и разревелась уже в три ручья. Чего сама от себя не ожидала Йолинь, так это того, что отголоски сочувствия, заботы и где-то даже жалости, исходящие от супруга, так ее заденут. Вдруг стало так жалко – и не кого-нибудь, а саму себя, так отчаянно приятно, что за неё переживали. Пусть и несильно, но хоть чуть-чуть! Хоть капельку волновались! Приняв все эти эмоциональные посылы, удержаться она уже не могла и, сглотнув сначала один болезненный ком в горле, следом другой, сделала то, что не могла бы себе и представить. Разревелась, так по-детски и открыто, да ещё и, ухнув с разбегу, обняла Рика за пояс и уткнулась ему головой куда-то в живот.

Сам северянин стоял точно громом пораженный. Широко расставив руки и моргая через раз, он в принципе не знал, что ему делать в этот момент. С трудом понимая, что творилось в душе у него самого, он и тем более не мог понять, как утешать ревущую в три ручья ледяную даму, как он привык думать о Йолинь.

– О, ну началось, – буркнул Беррок, отводя взгляд от развернувшегося действа и осматривая оружие, что сейчас было вымазано в крови вирга.

– Может, лучше не смотреть? – зашептал ему на ухо Саймон. – Я слышал, что у них в стране принято травить тех, кто видел члена императорской семьи в неподобающем виде.

– Я и не смотрю, а вот ты продолжаешь… хотя, если подумать, нас следовало уже два раза травануть.

Саймон довольно хрюкнул в ухо Беррока, вспоминая их первое знакомство с принцессой, на что получил выразительный тычок в плечо от брата.

– Всю шею обслюнявил! – чуть громче возмутился Беррок.

В жизни Рика так давно не было человека, которому требовалось бы его сочувствие, поддержка, что он ещё какое-то время не мог сообразить, что следует делать.

А после, сам не понимая, откуда появился этот порыв, решительно подхватил принцессу на руки, краем сознания отмечая, что она легче пушинки, и открыл портал перехода сначала к окраине Проклятого леса, где находились Камил и Старис, а уже потом к пограничной деревне своих земель, где должен был поджидать его возвращения остальной отряд.

Он держал её на руках, бережно и аккуратно, испытывая в этот самый момент странный и непонятный трепет. Она же сжалась в комок, боясь лишний раз шевельнуться. Было и стыдно – за собственную слабость, и страшно – оттого… если честно, она и сама не понимала, почему вдруг испытывает нечто похожее на страх, но скорее это было волнением из-за того, что оказалась на руках у почти незнакомого мужчины. А ещё, стоило им выйти из первого портала, она вдруг поняла, что чувствует себя защищенной. И столь острым было это ощущение, после того как несколько дней она провела ходя по лезвию ножа, что Йолинь сама не заметила, как веки отяжелели, руки посильнее прижали к животу её драгоценную ношу, и она провалилась в глубокий успокоительный сон.

На этот раз сквозь портал они прошли безо всяких проблем. И Рик до сих пор не мог понять, что же пошло не так в первый раз? Почему все его настройки просто выбило из заданной схемы? Невольно задумавшись об этом, он вскользь бросил взгляд на притихшую в его руках принцессу. И не поверил собственным глазам. Уткнувшись носом ему под мышку, Йолинь сладко спала. Да, сегодня и впрямь был день открытий для него. Он так привык видеть её холодной, неприступной, идеальной, что стоило ей лишь немного обнажить перед ним свою человечность, слабость, как он растерянно смотрел на неё и уже не знал, кого держит в своих руках. Где та, на ком несколько дней назад его заставили жениться? Где эта женщина-скала, готовая перерезать глотку любому, кто встанет у неё на пути? И что это за маленький чумазый зареванный человечек, что столь доверчиво прижался к его груди?

– Идем, идем, чего расселись! – недовольно пробасил у него над ухом Беррок, обращаясь к другим членам их небольшого отряда, что терпеливо ожидали их возвращения на окраине Проклятого леса. – Ну, ты и отожрался, Старис, уж и задницу не можешь оторвать! – ещё громче сказал он.

– Не ори, – шикнул на него Рик и тут же прикусил язык. Это ещё что? Он теперь ещё и о её сне печется?! Только этого не хватало!

Встряхнув головой, отгоняя совершенно идиотские мысли и сосредотачиваясь на построении нового портала, Рик просто отошел ото всех подальше и решил, что лучше ему помалкивать. Сегодня он явно не слишком хорошо соображает.

Они оказались на окраине деревни, когда солнце уже клонилось к горизонту. Каждый из мужчин чувствовал и усталость, и удовлетворение от того, что им удалось вернуть девушку законному мужу живой и относительно невредимой. Странное дело, каждый из них знал, в чем виновна эта женщина. Но сейчас, зная, что она самостоятельно просуществовала в их лесу двое суток, они невольно начинали испытывать уважение к ней. Не каждый здоровый мужчина не побоится войти туда, что ни говори, и не каждый сумеет выйти. Лес не прощал слабости и малодушия. Он готов был сожрать любого за малейшую ошибку, лишний звук или неосторожность. Она же одна прошла до самого его сердца, и это не могло не поразить тех, кто знал, что это место из себя представляет.

Деревня хотя и считалась окраиной Грозового перевала, но была довольно внушительных размеров. Добротные деревянные дома, широкие ухоженные дворы, люди, которые привыкли вкалывать на своей земле. Правда, было одно "но". Мужчины, которые привыкли жить работая на земле, были обязаны раз в пятьдесят лет менять свое место жительства и перебираться в другие поселения. Делалось это для того, чтобы избежать кровосмесительных браков и отношений, особенно в маленьких поселениях. Споров относительно данного закона не возникало. Все понимали, что это необходимо и так будет правильно. Обычно мужчины либо менялись домами, оставляя уже выросших детей на прежнем месте жительства, либо же продавали все нажитое и уезжали на новое место. И как бы ни старался Совет контролировать прирост населения, но женщин было гораздо больше мужчин. Многие из них были вынуждены прозябать в девках долгие и долгие годы, и это было ещё одной проблемой, с которой столкнулся Север благодаря проведенному столетия назад эксперименту. Потому и были одобрены разводы спустя десять лет от заключения формального брака. Отваживались на подобное не все, но те, кто все же решался, знал, что, взяв в жены другую женщину, имеет право завести не более одного ребенка. Север вымирал. Это чувствовали особенно остро именно мужчины. И если умирал один из них – это было великое горе для всех. Не потому, что северяне верили, что мужчины лучше женщин, вовсе нет. Просто это был ещё один верный шаг на пути к вымиранию их нации. Именно поэтому многие из тех, кто не знал Йолинь лично, но был в курсе совершенного ею поступка, испытывали глухую, ничем не прикрытую ненависть к ней. Она помогала уничтожить их общее будущее.

Зная все это, Рик распорядился известить глав всех поселений на своей земле, чтобы они проконтролировали общественные настроения в деревнях – во избежание, так сказать.

Их не встречали шумной толпой, как это было обычно, когда Властитель Грозового перевала заезжал к ним с визитом. Напротив, казалось, что деревня вымерла. Лишь от дома старосты выдвинулись несколько человек встречающих. Две женщины и сам Глава. Женщинам на вид было глубоко за сорок, мужчина же выглядел лет на тридцать, правда, из-за окладистой рыжей бороды казался несколько старше.

– Здравия тебе, Властитель, и мира над небом твоих земель, – по старому обычаю поздоровался глава деревни.

– И тебе, Вилькар, – скупо ответил Рик, осматривая деревню, проверяя состояние охранных плетений, что устанавливал тут ещё по осени. – Где мой отряд?

– Всех разместили на постоялом дворе.

– Хорошо, – кивнул Рик, поудобнее перехватывая на руках мерно посапывающую принцессу, которую и не было видно, потому как перед тем, как войти в деревню, он почти с головой накрыл её плащом. – Сейчас мне нужно встретиться с ними, после приду к тебе сам. Поговорим.

– Как скажешь, – согласно кивнул Вилькар, которого Рик знал уже более ста лет и с которым у него были довольно приятельские отношения. Но сейчас, представляя в общих чертах, что именно потребовал Совет от их Властителя, люди были напряжены, не понимая, чего ожидать от таких перемен. Чем грозит им, простым жителям Перевала, женитьба Рика на чокнутой аирчанке или просто ведьме, как называли её между собой деревенские бабы. Женись Рик на нормальной северянке, сейчас гуляла бы вся деревня! Молодых встречали бы песнями, обрядовыми молитвами и общим застольем. Жгли бы костры до самой зори, делали бы подношения Богам, желали бы им долгих лет, здоровых детей и переплетения судеб в одну нить, которую не разорвать – не запутать. Но люди из отряда Рика ясно дали понять, что ничего из этого не нужно. Рассказали они и о том, что приключилось с Йолинь во время перехода, и неизвестно ещё, удастся ли вернуть женщину целой и невредимой. Потому Вилькар серьезно поговорил с деревенскими, что жили под его началом, и строго-настрого запретил донимать Рика и его отряд, когда те прибудут с невестой или без. Сейчас Глава с интересом присматривался к ноше, что держал на руках Рик, но вслух спросить так и не решился. Не при бабах, подумал он про себя, и, коротко кивнув другу, позволил тому продолжить путь.

Йолинь пришла в себя как раз, когда они подходили к недавно отстроенному постоялому двору, где в этот час было шумно не только из-за того, что в нем расположился целый отряд, но и потому, что одно дело, сказать не глазеть на избранницу Властителя и не затруднять им проход до места ночлега – но поди запрети целой ораве молодых и не очень девок сходить на Постоялый двор "по делам". А одних же девок не отпустишь на ночь глядя, стало быть, и главам семейств следовало сопровождать своих жен и дочерей. Вот и оказалось, что вокруг небольшого постоялого двора собралась настоящая толпа "ну очень занятых баб с сопровождением".

– Я уж и впрямь испугался, что нынче женщины стали послушны, – буркнул Саймон, оглядывая царившее вокруг безобразие.