Последняя из Рода Серебра

Неожиданно склон, по которому я карабкалась, оборвался, а за ним показалась глубокая впадина. Перевесив голову и посмотрев вниз, я затаила дыхание. На самом дне впадины лежало странное существо. Таких я еще никогда не видела. То, что это был детеныш, я почему-то поняла сразу. Тело в неестественной позе распласталось на самом дне. Голова существа была похожа на кошачью, только с более вытянутыми мощными челюстями, как у льва, все тело покрывала густая белая шерсть. Но больше всего взгляд притягивали изломанные массивные крылья в серую крапинку. Размером малыш был примерно с болотного кота, и, на первый взгляд, весило это чудо килограммов двадцать – двадцать пять.

Услышав мой судорожный вздох, существо зашевелилось и подняло голову. Ярко-желтые, с вертикальными зрачками глаза встретились с моими, и тут же чужая мысль пронзила сознание. «Мама?» – почти отчаянно прошелестел детский голос.

– Сейчас, сейчас, маленький, – скорее для себя зашептала я. – Я помогу, не бойся, я помогу.

Как я собиралась помочь малышу, даже сама не представляла. С Орэном мы только начинали проходить «левитацию в быту». Я могла поднять лишь небольшие предметы и переместить их на малые расстояния. Как я собиралась вытащить «малыша» со дна ущелья, оставалось загадкой даже для меня. И вдвойне загадкой, как собиралась дотащить его до дома. Но размышлять над этим сейчас было совсем не время. То, что этот белоснежный крылатый кот умирал, было очевидно.

Успокоив дыхание, я посмотрела вглубь себя, как учил Орэн. Знакомое тепло силы, будто обрадовавшись мне, всколыхнулось внизу живота и маленькими лучиками начало распространяться по телу. Стало легко и хорошо, мир приобрел краски, и даже с закрытыми глазами я видела все его очертания. Первым правилом магии было умение управлять своими мыслями, так как от точности концентрируемой энергии зависел конечный результат. «Направить необходимый поток, удержать его определенное время и дать сработать сформированной мысли», – так писали в учебниках. На деле же это было куда сложнее: тот, кто колдовал, должен был уметь думать обо всем и ни о чем одновременно, оценивая все изменения в энергетических потоках и слоях, выпуская на волю свою силу и при этом умело руководя ей. Это было мастерство, которое мы с братом только начинали осваивать и которое мне давалось необычайно тяжело. Все эти расчеты и точность направленности, учет векторов отдачи, моментальный просчет затрачиваемой энергии по формулам, уже, к счастью, вызубренным наизусть, правильный толчок мысли, естественность вплетения силы в окружающий мир, чтобы, упаси боги, не задеть ни одну ниточку мироздания… Бр-р-р!

Сконцентрировавшись на существе, что находилось на дне ущелья, на его образе, мыслях, я представила, как энергия из центра живота теплым потоком бежит по телу, как золотые лучи, сконцентрировавшись в ладонях, выходят из моих пальцев тонкими нитями и оплетают тело крылатого кота. Я распахнула глаза, медленно перестраивая зрение так, что бы видеть потоки энергий, испещряющие наш мир. Посмотрела вниз и тут же столкнулась взглядом с парой янтарно-желтых кошачьих глаз.

Магическим зрением смотреть на существо было больно до рези в глазах. Его шерсть сияла ослепительной белизной исходящей энергии, желтые глаза будто бы заглядывали в душу, пронизывая тебя насквозь. Ощущения не из приятных, но раз уж начала, останавливаться нельзя.

Я потянула нити силы обратно к себе, чуть не упала вниз, прямиком к тому, кого так рьяно взялась спасать, перевела дыхание и снова поднатужилась. Теперь я поняла, что значит выражение: «Чуть не родила…» Со дна ущелья раздался приглушенный рык, как только удалось оторвать «кота» от земли и понемногу начать тянуть его наверх.

Моя проблема, как говорил Орэн, была в том, что я примеряю стереотипы на энергию, которой это безразлично. Если я знала: то, что я пытаюсь сделать магией, тяжело сделать физически, то и потуги мои были соответствующими. Но, как бы там ни было, ничего с собой поделать не могла.

Кошак время от времени порыкивал, постанывал, я обливалась семью потами, но продолжала тянуть. Как говорится, медленно, но верно. Не знаю, сколько времени прошло, но руки и ноги уже тряслись от напряжения, и стало страшно. Вдруг не удержу? На это откровение мой внутренний голос прямо высказался всего двумя фразами: «Заткнись, Мара! Тяни и не болтай!»

Вскоре у моих ног показалась голова котенка. У меня все-таки получилось! Как можно бережнее опустив это странное создание на рыхлый снег, я села рядом на колени. В голове даже мысли не было, что эта огромная кошка, даже израненная, может без особого труда меня хорошенько покалечить.

– Ох ты, бедненький, как же тебя так, – причитала я, водя рукой над телом животного, просматривая его энергетический фон и характер повреждений. Пока что я не была сильна в целительстве, да и с анатомией животных знакома весьма поверхностно, но сейчас меня интересовало не это, а то, целы ли кости, нет ли кровотечения. Это я могла с легкостью прочесть по ауре и энергетической целостности организма.

Осмотр ввел меня в ступор. Тело детеныша было абсолютно невредимым, вот только крылья были сильно повреждены. Множественные переломы со смещением говорили о том, что зверь больше никогда не сможет летать. Так стало жаль это создание, что непрошенная слеза быстрым ручейком скатилась по щеке и упала прямиком на изломанное крыло кота. Детеныш дернулся, как если бы его тело свело судорогой, из едва приоткрытой пасти вырвался рык, больше напоминающий вой, тело начало трясти, крылья беспорядочно болтались по земле. Я кинулась всем телом на него, но получила увесистый удар передней лапой, поскользнулась на пологом склоне и кубарем покатилась вниз. Последнее, что почувствовала, – это сильнейшая боль в затылке. Темнота накрыла, словно ватным одеялом, и я провалилась в пустоту.

«Да что же это такое! Уже поспать нормально нельзя! Чем этот идиот решил меня вымазать? Фу, какая гадость! Теплая слизь какая-то, да еще и вонючая, бе-э-э», – мысленно скривилась я, приходя в себя.

– Ким, я сейчас дам тебе в пятак, клянусь. Отвали… – прохрипела я.

«Я не Ким», – прошелестел у меня в голове спокойный голос.

Я судорожно распахнула глаза и оказалась нос к носу с белой крылатой кошкой. Два янтарных глаза смотрели, казалось, прямо в душу, проникали в сердце. Невыносимый взгляд. Хотела было дернуться, но острая боль в затылке привела в чувство и позволила вспомнить, что только недавно произошло. Сказать, что я была растеряна, – это ничего не сказать. Я была поражена. Разговаривающий гигантский кошак-переросток!!!

«Сама ты кошак-переросток, а я маленький еще!», – насупился кот и слюняво лизнул меня в губы.

– Фу-у-у! – не выдержала я. – Ну и вонючий же ты, братец, – рассмеялась я, утираясь рукавом своей дубленки. И тут меня будто молнией ударило. Я разговариваю с котом… крылатым! Непроизвольно моя ладонь накрыла губы, а глаза ошарашенно округлились.

«Я не кот», – кратко заметили у меня в голове.

– А… кто? – прошептала я, опуская руку.

«Дэйург, так нас называют люди».

Не знаю, как долго я вот так сидела, с круглыми глазами, пялясь на застывшее изваянием животное передо мной. Но все же мне удалось совладать с собой и произнести первое, что пришло в голову.

– А имя у тебя есть? – как-то растерянно спросила я.

Видно было, что дэйург немного смутился от такого вопроса (во всяком случае, я расценила это так), наклонил голову набок и начал пристально меня разглядывать.

«Да… – как-то отрешенно раздалось у меня в голове. – Я скажу тебе свое имя, но ты никогда и никому не откроешь его. Клянись, человек».

Также отстраненно, не в силах оторвать свой взгляд от «малыша», я прошептала: «Клянусь».

«Каа’Лим».

Когда прозвучало имя зверя, мне показалось, что голова вот-вот лопнет от все нарастающей боли, такой эффект оказало на меня его звучание. Обхватив руками виски, я начала заваливаться набок, понимая, что еще чуть-чуть – и потеряю сознание. И вдруг все прекратилось, боль ушла, и я наконец-то смогла сделать глубокий вдох.

– Ч-что это было?

Неужели это сипение – мой голос?

«Ты выжила, человек?»

Ну ничего себе заявочка! Вот и спасай после такого всяких бродячих кошаков!

«Значит, теперь я буду с тобой, такова моя судьба», – как-то глухо отозвался Каа’Лим.

– Э нет, дружочек. – Я, как могла, старалась выровнять сбившееся дыхание и постараться игнорировать тон, с которым говорило это существо, больше подходящий для такого старца, как Орэн. – Мы сейчас найдем твою мать, и ты будешь жить с ней долго и счастливо, ну что-то типа того… – немного смутилась я.

«Ты не хочешь обладать мной?» – как-то растерянно пронеслось у меня в голове.

– Зачем? – искренне удивилась я.

«Ты чиста, человек, и я отправлюсь с тобой, куда бы ты ни пошла».

– Вот уж дудки! Что я родителям скажу или Орэну, когда они увидят тебя?

«Что я твой хранитель, и больше ничего». Это звучало настолько уверенно, что, не найдясь с ответом, я глубоко выдохнула и просто замолчала.

– Как твои крылья, Каа’Лим?

Мне показалось, или зверь немного поморщился от этого вопроса? Должно быть, травмы действительно серьезные, раз такая реакция.

«Не произноси мое имя вслух, человек, – рыкнуло в голове. – Ты поклялась».

– Прости, – неизвестно за что извинилась я, – Если ты не хочешь, я больше никогда не произнесу твоего имени вслух. Так как твои крылья? И вообще, что тут произошло?

В голове вновь зазвучал детский непосредственный голосок, что немало озадачило меня.

«Я упал в пропасть, разумеется, не без посторонней помощи. Но ты еще маленькая, чтобы рассказывать тебе о подробностях моего падения. А что касается крыльев… Ты ведь наверняка знаешь, что у кошки девять жизней».

Это что, Каа’Лим сейчас пошутил?!

«Спасибо тебе, человек», – как-то задумчиво произнес дэйург у меня в голове.

– Меня зовут Мара, и ты можешь говорить мое имя тому, кому посчитаешь нужным. – Я постаралась улыбнуться как можно более доброжелательно, надеясь, что это животное может распознать человеческую мимику.

«Мар-р-ра», – повторил Каа’Лим, будто смакуя «р» у себя на языке.