По ту сторону Грани

– Так посмейся, – почти ласково предложил Лео, – все же это все, что тебе осталось.

– Еще ничего не кончено!

– Дурак, для тебя все закончилось еще восемнадцать лет назад, когда ты сказал «да», – обнажая клыки, легко улыбнулся Лео, а Илай против воли отшатнулся от него. – Ненависть, глупее не придумаешь даже нарочно! Это ж надо, – будто сам с собой заговорил Лео.

– Ты забрал у меня все! А ведь я был…

– Да, ты был, – согласно кивнул Лео, – и время твое ушло.

– Мать не простит тебе…

– Как хорошо, что мне не нужно ее прощение, мой маленький и глупый брат.

Ступая по гулким коридорам подвала своей Резиденции, Лео испытывал смешанное чувство тоски и облегчения. У него и Илая была одна мать, но разные отцы, должно быть, потому он никогда даже отдаленно не чувствовал их родства. Мать Лео ушла от его отца, когда сам Дримлеон едва вступил в фазу взросления. Такие обиды, нанесенные в этом возрасте, не прощают. А Элионор не могла отпустить сына и всячески пыталась вернуть его расположение. Мать Лео, как и его отец, были из влиятельных родов Золотого Дома, и их потомки имели равные шансы возглавить Дом. И то, что Главой стал Лео, а не Илай, не имело никакого отношения к возрасту. Илай был слишком прямолинеен и не слишком изобретателен по части манипуляции окружающими. Братской любви не было никогда, младший брат открыто завидовал старшему, а Дримлеон тем временем периодически забывал, что у него есть этот самый брат, как и мать с отцом. Раз и навсегда вычеркнув эту женщину и все, что с ней связано, из своей жизни, он пресекал любые попытки Элионор сблизиться или наладить общение между братьями. Лео редко испытывал ненависть, можно сказать, что никогда. Его безразличие было гораздо страшнее. Сам демон искренне недоумевал, что ей от него надо? Он никогда не мешал ее счастью, не отравлял жизнь ее сыну или нынешнему мужу, у него были свои дела и не было ни малейшего желания вспоминать о родственных связях, касающихся матери. Да, была женщина, что дала ему жизнь и бросила его, когда была очень нужна. Оставив его наедине с ним… Он не мог этого забыть, как и принять, простить, смириться. Осознанно отказался от ненависти, выбрав для себя другой путь. И не потому, что считал, что ненавидеть было не за что. Просто это было пустой эмоциональной затратой, которая не несла для него ничего, кроме самоистязания. Ненавидеть можно тогда, когда плодом ненависти будет выгода. А это все пустое.

Тем временем маленький Илай видел отчаянье матери, которая всегда боролась за внимание Лео, ее восхищение и живой интерес, когда та слышала о его успехах. Ему казалось, что он для нее не значит и малой части того, что она испытывала к старшему сыну. И как бы он ни старался, каких бы успехов ни достигал, он не находил в ее глазах того блеска, восхищения, гордости, любви, что видел, когда она смотрела на старшего сына.

Лео с самого детства понимал, как опасны мании для демонов, на примере собственного деда. Он боялся зациклиться на одном единственном чувстве, но такого страха не было у Илая. Возможно, у него просто не было живого примера перед собой, чтобы понимать, куда заводят такие эмоции, что однажды переходят в навязчивые состояния. Его манией стал Лео. Сначала мать, потом общественность начали видеть достоинства брата, и, казалось, не замечали их в Илае.

Разочарование и зависть ребенка не ушли с годами, чувства переродились в ненависть, которая лишь крепла с каждым успехом Лео. А когда и девушка, что в свое время занимала особое место в сердце мужчины, предпочла ему Лео… Салия сделала свой выбор и стала «одной из», вместо того чтобы остаться с ним на долгие годы. Все это вкупе и стало толчком к тому, что в итоге привело его в глухую, сияющую белизной комнату. И даже силы покинули его по воле одного демона, которого он ненавидел больше всего в жизни! Стоило переступить порог собственного кабинета, как он увидел того, кого, если честно, видеть сегодня не хотелось вовсе.

– Чего? – не здороваясь, буркнул Лео, и не скрывая раздражения, разглядывая Оберона, что стоял к нему спиной, любуясь видом из окна.

– Ничего, – безразлично пожав плечами, ответил демон, так и не обернувшись.

– Ты Домом не ошибся в таком случае?

– Нет, – так же глухо отозвался он, думая, по всей видимости, о чем-то о своем. Оберон уже прибыл на турнир, судя по родовому мечу за спиной и одежде, в которой он пришел.

– Вырядился, – фыркнул Лео. – Рано еще. Сам не работаешь – другим не мешай.

Мужчина как-то лениво обернулся, встретившись льдисто-голубым взглядом с пронзительно-золотым, и сказал:

– Я уже закончил с делами на сегодня. Решил зайти, поговорить.

– О чем? – изогнув бровь, холодно поинтересовался Лео.

– Ну… ты ведь не в обиде?

– Тебе никто не говорил, что для Главы Дома Воды ты излишне прямолинеен? Или решил, что если спросишь напрямую, то и ответ получишь в том же духе?

– Нет, просто скучно дома стало.

– Если я скажу, что претензий не имею, ты уйдешь быстрее или решишь, что я пытаюсь завязать дружескую беседу?

– Ты раздражен. Почему?

– Если рассмотришь вон ту стопочку претензий и ответишь на них, я стану сговорчивее.

Оберон хмыкнул, покачав головой, но уходить не спешил.

– Ты же знаешь, я должен был попытаться.

Лео легко улыбнулся, сделал несколько шагов в сторону демона из Дома Воды и сказал едва слышно:

– Конечно знаю, только я пытаться не буду, я просто от тебя избавлюсь, но позже. Пока мне некем тебя заменить, и вроде ты неплохой малый, по крайне мере я знаю, чего от тебя ждать. Так что не волнуйся, я не в обиде. Выпить хочешь?

– Почему нет? – легко согласился Оберон, присаживаясь в одно из кресел напротив стола Лео. – Так уверен, что изучил меня?

Лео широко улыбнулся, и ответил:

– Нет, болван, я просто знаю, – весело прищурился он.

Это была Арена Золотого Дома, воздвигнутая еще тогда, когда дэйурги ходили по Кайрусу в облике людей, то есть очень и очень давно. Монументальное сооружение было способно вместить до десяти тысяч зрителей. Сейчас она была полностью заполнена. Многие пришли увидеть именно Лео, но подавляющее большинство прибыло не ради боя. Каждый ждал появления Серебра гораздо больше, чем боя между нынешним Главой и Дримлеоном, демоном-отступником, который вовсе им и не был. Это известие шокировало Кайрус, как и весть о том, что последняя из Дома Серебра вернулась вместе с ним. Тот, кого они долгие годы проклинали, оказался защитником их последней надежды, и за это каждый из собравшихся готов был простить ему все что угодно. Да, пресса Кайруса знала свое дело, и истории у них выходили весьма занимательные, порой немного сказочные, но не оставляющие равнодушными никого. Арена еще мгновение назад наполненная какофонией звуков и шума, теперь, казалось, погрузилась в молчаливое ожидание.

Трибуны пестрили от представителей демонического сообщества: Воздух, Огонь, Вода, Земля, Вечная ночь, Золото. Здесь собрались представители всех высших Домов Кайруса, и сам воздух, казалось, трещал от переизбытка силы, что питала их тела.

Лео легко вышел в центр Арены и вместе с собравшимися устремил свой горящий взор на ложу Глав. Ее еще не было, хотя все остальные уже здесь. Тоже напряжены и ждут, когда она придет. Интересно, почему? Боятся, что нарушит какое-нибудь правило? Или волнуются, как будет встречена общественностью. Наверное, зря. Вон, как смотрят, словно ждут, когда солнце на голову упадет.

На краткий миг ему показалось, что на небосклоне зажглась новая звезда, такая яркая и притягательная в своем призрачном сиянии. И лишь спустя краткий вздох, что непроизвольно сорвался с губ, он понял, что это ее волосы так мерцают на фоне предзакатного неба. Она вошла в ложу Глав, словно призрак ожившего прошлого и его величия. На ней был костюм, который он думал не увидит более никогда. Но он помнил, как его надевала Лива, и столь же потрясающе он смотрелся сейчас на Маре. Сердце в груди странно вздрогнуло, пропустив удар. Он смотрел на нее, и ощущал себя так, словно нет ни многотысячной толпы, ни Арены, что замерла в ожидании крови. Никого. Только он и она, и, казалось, она смотрела лишь на него. Краткий миг длиной в один оборвавшийся удар сердца, и вдруг все встало на свои места. Будто он прозрел за эту долю секунды, понял что-то очень важное для себя. Но вот сейчас никак не может вспомнить, что именно. А она продолжает смотреть на него с неподдельной тревогой во взгляде. И как бы он ни старался, но отвести свой взор не может, словно невидимые нити приковали его к ней.

Он не понимал ни слова из того, что кричали зрители Арены. Лишь подметил, что не осталось ни одного демона, кто остался бы сидеть на трибуне. И это не удивительно, ведь даже у него, кто лицезрел эту малявку в самых что ни на есть обносках, которые она возвела в ранг «удобной одежды», не осталось сомнения, что это владычица.

«Родовые клинки?..» – приглядевшись, отметил он, невольно ощутив волнение где-то в области груди. «Надеюсь, ей объяснили, что это не игрушка».

Он что, волнуется за нее? Это что еще!

Тем временем Мара подняла руки вверх, приветствуя собравшихся согласно положению, и сказала:

– Приветствую вас, дети Кайры! – ее голос, усиленный магией, эхом разнесся над трибунами, и сам Лео с трудом узнавал его. Девочка явно могла собраться, когда того требовала ситуация.

– Благоволит ли Серебро вызову? – спросил демон, что сейчас находился внизу вместе с Лео и являлся тем, кто был призван соблюдать законность и все формальности боя. Традиция требовала того, чтобы каждый Глава своего Дома высказал свое одобрение. Принято было начинать именно с первого Дома, остальные, соответственно, обычно говорили то же, что и Владыка. Да и в принципе разногласия быть не могло: бои всегда были лишь условностью, а решение было принято задолго до этого. В некотором роде очень гуманный метод… в сравнении с тем, что могло бы быть.

– Да, – твердо ответила она, занимая положенное место по центру, между других Глав. Стоило ей сесть, как словно по команде, в едином порыве заняли свои места собравшиеся демоны.

Он стоял на желтом песке Арены, и, несмотря на то, что вокруг меня гудела толпа и каждый пытался делать то же, что и моя охрана совсем недавно, мне казалось, что у меня в голове устроило пляски подвыпившее полчище муравьев, я не могла найти в себе силы отвести от него взор. Как же я боялась за него! Он ответил мне таким же прямым взглядом, полным достоинства и уверенности в себе. Легкая улыбка заиграла на его губах, когда все Главы по очереди подтверждали право на проведение боя. Илай стоял рядом с Лео. Он казался гораздо крупнее и сильнее его, но смотрел демон лишь прямо перед собой, словно собираясь с силами и что-то решая для себя. В отличие от Лео, он выглядел собранным и сосредоточенным, в то врем как Лео явно витал где-то на другом конце Вселенной, то мечтательно улыбаясь, то хмурясь каким-то своим мыслям. Видит Богиня, мне хотелось встать, подбежать к нему и треснуть его как следует по голове, чтобы перестал лыбиться и собрался! А не стоял так, словно вообще не знает, зачем мы сюда приперлись, а лично он ошибся дверью и застрял.

Бой начался внезапно. Стоило Яру сказать свое «Да», как что-то неуловимо изменилось, и у Лео, и у Илая, оказались в руках клинки. На Арену опустилась почти осязаемая, непроницаемая тишина. Тысячи взглядов наконец-то оставили меня в покое и обратились в сторону демонов, которым предстояло сойтись в схватке. Они кружили вокруг друг друга лишь краткий миг, после чего ринулись навстречу с такой скоростью и яростью, что даже мне было сложно разглядеть все подробности. Словно две волны, они схлестнулись и тут же разошлись. Глаза демонов стали непроницаемо черными. Щеку Илая расцвечивала быстро исчезающая золотая полоса. Не сдержав свой гнев, он зарычал, в то время как Лео засмеялся, словно услышал какую-то невероятную шутку. Я не заметила, когда он перестал улыбаться, но в тот же миг он исчез с того места, где стоял. По Арене вновь закружил золотой вихрь. И лишь свист стали, разрезающей воздух, и звон металла возвещали о том, что еще один удар отражен. Сейчас я видела нечто невообразимое, и все, что мне оставалось, это вцепиться руками в подлокотники кресла и смотреть на происходящее, молясь, чтобы все с ним было хорошо! Невидимая никому кроме меня нить, что опоясывала мое запястье, звенела и вибрировала, словно отражая то, что происходило сейчас с Лео. И мне казалось, что я сквозь нее могу чувствовать его. И даже поддерживать совей силой. Да, так мне было легче! В своем воображении я представляла, как по незримой голубой ниточке я делюсь с ним своей силой. Но с каждым вздохом, с каждым ударом сердца все тяжелее становилось удерживать картинку творящегося на Арене. Казалось, действие становится все быстрее, удары набирают силу и амплитуду, движения теряют очертания. Мое сердце стучало так, что еще мгновение – и оно разобьется о грудную клетку. И в тот самый миг, когда я подумала, что не могу различить происходящее действо на Арене, я почувствовала, как удлиняются клыки, как тьма расползается по поверхности глаз. И вдруг все вокруг меня странным образом замедлилось. Рев толпы достигал слуха, словно сквозь толщу воды, и я, наконец, смогла увидеть происходящее так, что стало возможным различить каждое движение демонов. И сердце мое едва не запнулось в этот момент. Оба демона сражались яростно, нанося друг другу безжалостные мощные удары, и не только при помощи мечей. Сперва мне показалось, что Лео отступает, позволяя Илаю теснить себя. Но лицо его оставалось совершенно спокойным, в то время как Илай, зло оскалившись, рычал, словно дикий зверь.

Их мечи порхали, со свистом разрезая воздух и рождая непередаваемую песнь металла, которая вплеталась в окружающее пространство причудливой мелодией сражения. Словно две змеи сплелись в танце. Они изворачивались, блокировали удары друг друга, нападали и тут же отступали, изгибаясь под невероятными углами. И казалось, что мечи пролетают в сотой доле миллиметра от плоти сражающихся, поскольку никто из них не пытался увеличить дистанцию. Тем не менее Лео будто уводил Илая за собой, давая тому ложное преимущество. Это был бой двух мастеров, от которого перехватывало дыхание и сердце замирало в груди. Все решилось в долю секунды, ничего не значащий миг. Илай будто вышел из себя, сделав шаг чуть шире, замах больше. Когда Лео принял его меч, изогнувшись назад и скрестив перед собой клинки, а после молниеносно развернулся, уходя ему за спину и в тогда же нанося скользящий удар на уровне шеи Илая. В первое мгновение ничего не произошло, и казалось, будто противники замерли спиной друг к другу. На Арену опустилась осязаемая тишина, когда Илай нерешительно сделал шаг, а его голова упала к ногам Лео, будто спелое яблоко… Я помнила, что нельзя показывать своих слабостей, помнила, что еще вчера хотела сама убить его… О чем я только думала! Мне едва удалось уцепиться за стремительно уплывающее от меня сознание и смотреть остекленевшим взглядом на желтый песок Арены, стремительно приобретал золотое сияние от впитавшейся крови, которая толчками продолжала вытекать из обезглавленного тела, рухнувшего на него, словно мешок с мукой. И только пронзительный женский крик откуда-то с верхних трибун, что звоном стоял в ушах, удерживал от того, чтобы окончательно не потерять ощущение реальности происходящего. Оказывается, смерть – это страшно.

Меня сильно мутило, в глазах все расплывалось, и я никак не могла понять, в чем дело. Неужели все из-за того, чему свидетелем я стала? Но я видела смерть и прежде, так почему, несмотря на облегчение от того, что Лео не пострадал, я никак не могла заставить себя разжать пальцы, что мертвой хваткой вцепились в подлокотники кресла. Ухватилась за них, словно они были последней ниточкой, связывающей меня с реальностью! Казалось, обратись ко мне кто-нибудь и вырви из этого состояния, как я тут же распрощаюсь с содержимым желудка или просто упаду в обморок.

Леденящий душу женский крик оборвался на высокой ноте. Мне казалось, что она кричала вечность, а выходило, что жалкие секунды, за которые Лео обернулся и мазнул безразличным холодным взглядом по демонице из Золотого Дома, которая позволила себе демонстрацию своих эмоций. И почему-то даже мне стало жутко от его вымораживающего взгляда, полного безразличия.

Арена взорвалась радостными криками. Это было самое дикое зрелище, виденное мною за всю жизнь. Ода радости убийству, переходящая во всеобщее празднование и приветствие нового Главы Дома. И ни одному из них не было дела до прежнего! Мне думалось, что я знаю почему. Кто слаб – тот не достоин, смерть недостойного не оплакивают. Вот и все. И хотя о том, что этот демон совершил предательство, не знал никто, кроме членов Совета, не нашлось ни одного демона, который грустил бы сейчас. Разве что та самая демоница, что не справилась с собой и закричала вопреки всему.

Я посмотрела в ту сторону, где она была всего несколько секунд назад, и увидела, как ее буквально утягивает за собой рослый мужчина с волосами цвета темного золота. Он что-то шептал ей на ухо, а она, вперив взгляд в фигуру Лео, механически переставляла ноги, следуя за тем, кто вызвался ее проводить с Арены. Казалось, она молила Лео посмотреть на нее, заметить или хоть как-то обратить внимание. Но, наверное, так казалось только мне.