Дар Грани

– Пока да, но уже к вечеру не будет, – столь же «учтиво» ответила она. – Скоро открытие ярмарки, народу ожидается много и…

– Мне нужна комната, – не дожидаясь продолжения ее рассказа, перебила я разносчицу.

Женщине было далеко за тридцать, вид она имела весьма измученный и уставший. Но так выглядят не те, кто привык к тяжелому труду, а скорее те, кто устает просто жить. Пустой взгляд карих глаз смотрел безразлично и словно сквозь меня. Тусклые волосы выбивались из неаккуратного пучка, а не слишком чистое платье лишь дополняло картину.

– Так подойди к Торрису и заплати, – буркнула женщина и пошла заниматься заказом.

Торрис, хозяин таверны «Три кабана», был полноватым мужчиной средних лет с невероятно пышными усами, которые, наверное, расценивались им как предмет особой гордости. Во время нашего с ним разговора он постоянно поглаживал их кончиками пальцев и подкручивал.

– Надолго планируешь здесь остановиться? – внимательно осмотрев меня с головы до ног, спросил он. – Если на один вечер, то сразу говорю: комнату не сдам.

– Думаю, что неделю точно пробуду. – Я действительно полагала, что задержусь в этом городе отступников не больше чем на неделю.

Трактирщик назвал цену, я, особо не торгуясь и понимая, что в предпраздничные дни жилья дешевле мне просто не найти, выложила необходимую сумму. Получила заветный ключ от комнаты и отправилась дожидаться, когда мне принесут заказанный обед. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что мое место уже занято!

Он сидел спиной ко мне, расслабленно откинувшись на спинку стула. Еще мгновение назад точно так же сидела я. На нем была куртка из темной кожи и высокие сапоги, волосы скрывал глубокий капюшон. Вещи на незнакомце были весьма добротные и дорогие, уж что-что, но определить стоимость одежды я была в состоянии. Руки он свел в замок и положил перед собой. Пальцы казались странными – длинными и изящными, но в то же время какими-то большими, что ли. Да и вообще мужчина казался гораздо крупнее, чем многие из присутствующих. Даже не знаю, как описать свои ощущения. Передо мной был стопроцентный человек, не маг, но в то же время человеком он не был… Или все же был? Окончательно запутавшись и откинув малейшие сомнения, я решила отвоевать свое место. Время шло к вечеру, и найти свободный стол сейчас было не то что сложно, а невероятно сложно!

Обойдя незнакомца со спины, я встала сбоку от него так, что мне теперь был виден его профиль. Без прикрас, я могла бы назвать его одним словом «идеальный». Точеные правильные черты лица, широкие скулы и волевой подбородок. Лицо этого человека было и красивым, и суровым одновременно. Глядя на него, я испытала смешанное чувство неловкости и восхищения и едва не забыла заготовленную речь. Странное чувство, словно точно знаешь, что перед тобой кто-то сродни королю и в то же время не можешь понять с чего ты это придумала?!

Его кожа в тусклом свете таверны казалась белоснежной, а глаза – цвета золота. В них словно плясали искры огня. Но вот незнакомец, почувствовав мой пристальный взгляд, вздрогнул и прямо посмотрел на меня. И вновь мне почудилось, что реальность куда-то уплывает, а я с головой тону в золоте его глаз, которые то ли из-за освещения, то ли волей моего воображения вдруг становятся просто светло-карими.

– Это мое место, – не слишком уверенно практически прошептала я.

Незнакомец сначала несколько непонимающе посмотрел на меня, потом взгляд его светло-карих глаз приобрел ироничный блеск, а темная бровь вопросительно изогнулась.

– Правда? – в голосе была легкая хрипотца, но даже она не смогла скрыть насмешливой интонации.

– Да, – уже более уверенно начала я, не в силах перестать смотреть на него. Его глаза притягивали, заставляя думать о чем угодно, кроме того, о чем следовало бы. – Я уже сделала заказ и отходила оплатить комнату. Даже вещи свои здесь оставила, – обличающее указала я пальцем на свой мешок, сиротливо продолжавший дожидаться свою хозяйку у ножки стула, что стоял рядом с тем, который занял мужчина.

– Что ж, я не против компании. – Незнакомец широко улыбнулся, а у меня перехватило дыхание от его такой открытой, по-детски чистой улыбки. Его лицо тоже преобразилось и стало необычайно притягательным, по-мужски обаятельным. Взгляд казался теплым, словно янтарь на солнце. Он будто «перетекал» от одной формы к другой, если можно использовать такое сравнение, точно пытаясь показаться именно тем, кем нужно для правильного впечатления.

Что-то странное происходило со мной в этот момент. Вся моя боль и смятение будто бы отступили. Но в то же время в душе я противилась происходящему, говоря себе, что так быть не должно! Столь непостижимо влиял на меня этот незнакомый мужчина, заставляя бояться его, испытывая странный, неуместный в моем положении трепет, с замиранием сердца всматриваться в суровые и притягательные черты лица. Что-то было в нем такое…

– Ну так что? Присоединишься? – шутливо спросил он.

– А у меня есть выбор? – несколько грубовато ответила я, хотя сделала это скорее из-за внутреннего противоречия, нежели из-за того, что мне на самом деле была неприятна его компания.

Обойдя стол, я села напротив и молча уставилась в стену. Интерьер таверны «Три кабана» можно было бы назвать забавным, этакая смесь охотничьего домика, судя по количеству чучел животных, что были призваны украсить собой стены заведения, и музыкального салона, который каким-то чудом угадывался в дорогом и очень старом фоно, что притаилось в самом темном углу таверны, и бархатных занавесках на окнах. Здесь было тепло, вкусно пахло едой, а собравшаяся публика была весьма благодушной, по крайне мере, на вид.

Наконец принесли мой заказ, а вместе с ним – и заказ соседа напротив.

Когда речь заходила о еде, особенной стеснительностью я не отличалась. Потому без лишних раздумий я просто набросилась на предложенное угощение. Сперва я даже не ощущала вкуса того, что ела, так сильно была голодна. Казалось, если помедлить хотя бы секунду, то желудок просто свернется в тугую спираль.

– Люблю, когда у девушки отменный аппетит, – хмыкнул кто-то напротив меня.

Признаюсь, на какое-то мгновение я буквально выпала из реальности. Верно говорят на севере: «Голод – единственная истина мира». Сейчас эта народная мудрость была для меня понятна, как никогда прежде.

– Лучше смотри в свою тарелку, – рыкнула я, не поднимая глаз.

– Как грубо, – и вновь насмешливые нотки в голосе, правда, сейчас они довольно сильно раздражали.

– От меня вообще не стоит ждать любезности, – пробурчала я, поглощая жаркое.

– Учту, – хмыкнул мой сосед, кладя на стол несколько монет, на которые можно было накормить еще несколько человек.

– Это что? – Его действия заставили меня оторваться от собственной трапезы.

– Могу я угостить ужином симпатичную голодную незнакомку, – нахально улыбнулся он.

– Нет, не можешь, – упрямо заявила я. – Я в состоянии заплатить за еду и не собираюсь принимать деньги от незнакомца!

– Лео.

– Что? – не сразу поняла я.

– Лео, – повторил он, поднимаясь из-за стола. – Теперь ты меня знаешь, – не дожидаясь моего ответа, он направился к выходу. А я продолжала глупо смотреть ему вслед, не в силах найти ни одного подходящего случаю слова. Хотя одно все же вертелось на языке, правда приличным назвать его можно было, только если употребить по отношению к мелкому рогатому скоту.

Стоило незнакомцу, точнее, уже знакомому, скрыться за дверями таверны, как в тот же миг рядом с моим столом оказался хозяин таверны. На центр стола упало еще с десяток монет.

– Так бы и сказала, что подруга Лео, – недовольно пробурчал он. – Обед за счет заведения. И вот, – указал он взглядом на монеты, – скидка за аренду комнаты.

В немом изумлении я переводила взгляд с монет на хозяина таверны и обратно. Слов не было. Деньги брать в кои-то веки не хотелось вовсе. Что-то со мной не то…

ГЛАВА 2

– Красиво, да? – Родной голос режет душу на части, хотя мне и непонятно, почему.

В Пограничье царит лето. Моя самая любимая пора, когда природа пробуждается от долгого сна. Время цветения и жизни. Пробиваются из-под, казалось бы, мертвой земли молодые побеги изумрудно-зеленой травы, птицы выводят дивные трели, а небо над головой такое голубое, что буквально сливается с прозрачной гладью озера Ома. Вот и сейчас, стоя на отвесном берегу и смотря вдаль, я не могу понять, где же кончается небо и начинается водная гладь.

– Да, словно небо утонуло в водах Ома, – отвечаю я, продолжая всматриваться вдаль.

– Не смотри так далеко, – небрежно замечает Ким, садясь у моих ног.

– Почему?

– Глаза разболятся, – смеется он, прижимаясь головой к моему бедру. – Ты всегда смотришь вдаль вместо того, чтобы просто посмотреть вниз.

– Ты это о чем? – Его философские нравоучения всегда заставляют меня смеяться.

– Мысли о будущем делают тебе больно, мысли о прошлом тоже заставляют тебя страдать, так может, имеет смысл думать о настоящем? – вопрошает он, а я опускаю глаза, чтобы посмотреть на брата. Мое сердце падает куда-то вниз, а в душе все обрывается, ведь взгляд мой упирается в два черных провала на мертвенно-бледном лице. Ветер играет с его волнистыми, но такими блеклыми волосами, солнце отражается на их кончиках, а Ким улыбается мне. И тем страшнее становится смотреть в бездну его глаз.

Солнце еще даже не показалось на горизонте, когда меня словно неведомой силой вытолкнуло из сна. Это был первый раз, когда мне приснился брат. Первый раз, когда мне пришлось ночевать в таверне «Три кабана», первый раз, когда щупальца страха обвили мое сердце во сне.

Мне досталась небольшая комнатушка под самой крышей. Тогда я еще не знала, что она будет служить мне домом на ближайшие месяцы. Сейчас я просто пыталась совладать со сбившимся дыханием и неконтролируемым потоком слез. Небольшой отдых помог выйти из оцепенения, что поселилось в душе, а вместе с тем научиться справляться с бушевавшими внутри меня эмоциями. Одно наслаивалось на другое. Потеря брата, предательство дракона… оно словно вплелось в смерть Кима став чем-то необратимым. Я словно похоронила их двоих и всё, что оставалось мне теперь это скорбеть об обоих стараясь не думать, не вспоминать. Потом начали вскрываться «раны-мысли» о матери, об отце, братьях, о происхождении… Мысль о Каа’Лиме заставила меня перевернуться на живот и уткнуться лицом в подушку, чтобы хоть как-то приглушить раздиравшие грудь рыдания. Мой дэйург пропал. Я совершенно не могла докричаться до него! Не могла почувствовать его, как раньше. Именно в тот момент, когда я поняла это, пришло осознание: теперь я совершенно одна. После того что я сотворила с дочерью повелителя вампиров, я не могла обратиться за помощью ни к кому, даже к Орэну и Тарию. К первому – потому что не стану так его подставлять, а ко второму – по той же причине и еще потому, что даже Тарий не сможет противостоять своему повелителю. У вампиров в данном случае не может быть свободы выбора. Слово повелителя – закон.

Как бы там ни было, сейчас следовало привыкать к тому, что я теперь одна. Первые несколько дней в Тэймире я провела на чердаке, а точнее, в снятой мною каморке. Лежать на скрипучей кушетке и глядеть в потолок было единственным, чего я хотела. Все мои стремления, тяга к жизни остались где-то далеко, в стенах МАМ. Днем меня не отпускали воспоминания о прошлом. Перед глазами вставало Пограничье, детство. Казалось, что, несмотря на болезни, счастливее времени не было в моей жизни. Любящие мать и отец, родной дом, такой уютный; Ким, что считает меня родной сестрой и самым близким человеком на свете. Наши шалости, казавшиеся настоящими приключениями, полными опасностей.

Потом перед глазами вставал совершенно другой образ. Волосы, алые, будто кровь, и глаза, такие темные, что можно утонуть в той бездне, которая таится на их дне. И как же сильно в такие моменты мне хотелось почувствовать тепло его рук, услышать его голос, который скажет, что все хорошо, и пообещает забрать боль, притаившуюся в сердце. Но вот на смену тоске приходит ярость, которая затмевает собой все прочие чувства. Наверное, будь он рядом, я не смогла бы себя контролировать.