Становление и развитие экономической теории. Том 2

Итак, теоретический аппарат Джевонса содержит множество неоднозначностей. Он прокладывал дорогу своим анализом полезности, и его анализ был важным ключом для теории стоимости, но его путешествию в микроэкономический анализ недоставало утончённости и законченности Маршалла. И всё-таки, в его «Теории политической экономии» содержится множество новаторстих фрагментов анализа. Можно рассуждать о том, что проживи он дольше, чтобы закончить запланированные им «Принципы», Джевонс мог бы сделать экономическую науку гораздо богаче. Но даже в том виде, в каком они существуют, его научные вклады в чистую теорию, несмотря на некоторую обрывочность, были весомыми.

Джевонс и статистика

Новаторское усилие Джевонса в области анализа полезности было, во всяком случае, ничуть не меньшим, чем его усилия в области эмпирической и статистической науки. В 1862 году, после публикации первых работ по научной метеорологии, Джевонс приступил к работе по применению научных принципов к коммерческой статистике. Его первая работа, озаглавленная «Об изучении периодических коммерческих флуктуаций» («On the Study of Periodic Commercial Fluctuations»), была отправлена вместе с его самой ранней теоретической работой в собрание Британской Ассоциации в 1862 году. В ней Джевонс анализировал вариации следующих переменных: средний уровень дисконта, с 1846 по 1861 годы и с 1825 по 1862 годы; общее число банкротств, с 1845 по 1860 годы; среднюю цену государственных ценных бумаг, с 1845 по 1860 годы; и среднюю цену на зерно, с 1846 по 1861 годы. Джевонс представил свои данные в виде диаграммы, и заключил, что данные следует представлять так, чтобы наилучшим образом освещать самые интересные аспекты для целей исследователя. Как один из первооткрывателей сезонных флуктуаций, Джевонс отметил, что каждая разновидность периодической флуктуации должна быть отслежена и показана не только как предмет изучения сам по себе, но и потому что необходимо установить и устранить такие периодические изменения прежде, чем можно будет правильно показать те, что нерегулярны и, по этому, более интересны и важны. Таким образом, Джевонс предложил разнообразные объяснения сезонных флуктуаций благодаря своим различным данным.

Система цен и индексы

Одной из наиболее важных статистических работ Джевонса была «Серьёзное падение стоимости индивидуализированного золота и его социальные эффекты» («A Serious Fall in the Value of Gold Ascertained and Its Social Effects Set Forth») (1863). В ней Джевонс хотел применить общее положение о том, что стоимость отдельного наименования товара проявляет тенденцию падать, если он поставляется на рынок в больших количествах и с большей лёгкостью, чем прежде в связи с недавними открытиями золотых месторождений в Австралии и в Калифорнии. Французский экономист Мишель Шевалье предсказал это падение, но другие, включая Ньюмарча и Маккуллока, сомневались в том, что оно произойдёт.

Чтобы лучше оценить научные достижения Джевонса, необходимо понять, что у экономистов того периода были только смутные и расплывчатые понятия о том, что такое падение стоимости. По этой причине, Джевонсу пришлось начать с урока логики, служившего введением в прикладную статистику. Он должен был объяснить значение среднего повышения цен, и, что наиболее важно, метод построения показателей цен. В том, что касается этого последнего усилия, он был, очевидно, первопроходцем. Он пространно изложил компиляции ценовых таблиц, вычисления средних арифметических и геометрических, проблем взвешивания и выбор образцов товаров. Затем, с помощью статистики, собранной из различных периодических изданий, включая The Economist, Gazette и The Times, Джевонс простроил среднюю годовую цену тридцати девяти товаров для периода с 1845 по 1862 годы. После оценки статистических данных и тщательной организации их, он заключил, что флуктуации цен на товары потребления связаны с постоянным падением цены на золото. Джевонс также описывал обесценивание серебра и темп падения стоимости золота, относящий общее падение стоимости золота к его количеству в использовании.

В конце концов, Джевонс исследовал воздействия обесценивания золота (увеличения цен) на должников, кредиторов и различные прочие классы населения. На протяжении всей своей работы, он показал острое практическое знание кредитных учреждений и коммерции. Он заключил, что кредиторы, те из них, которые понесли убытки из-за обесценивания золота, не имеют справедливых оснований для требований о компенсации, но ему не удалось обсудить дистрибутивные эффекты обесценивания золота. Он точно указал только на косвенные воздействия открытия золотых месторождений.

Несколькими годами спустя, Джевонс продолжил и расширил своё статистическое исследование движения цен в «Вариации цен и стоимости валюты с 1782 года», опубликованном в Джернал оф зе статистикал сосаети оф Лондон ) (июнь 1865 года). В этой статье Джевонс изложил свои методы индексов, сведя данные из «Истории цен» Тука и Ньюмарча к индексам цен для всех товаров и индивидуальных классов товаров. Он дал оценку теоретическим основаниям всех широко используемых ценовых индексов, отдавая предпочтение средней геометрической перед средней арифметической Ласпейреса и гармоникой. Джевонс сделал наблюдение относительно достоинств этих альтернативных исчислений: «Есть вероятность, что каждое из них верно для своих целей, если они более чётко поняты в теории» («Исследования»). Средняя геометрическая давала некоторые преимущества при произведении расчётов, такие как возможность корректировать результаты расчётов последовательным использованием логарифмов. Помимо этого, Джевонсу нужен был коэффициент, который давал бы более приблизительную оценку вариаций цен по сравнению со средней арифметической Ласпейреса.

Джевонс досконально объяснил, как он получил свой индекс, используя данные Тука, включая методы корректировки данных через определённые интервалы и методы классификации предметов потребления. Например, данные о ценах в период с 1800 по 1820 годы необходимо было откорректировать с тем, чтобы свести цены и их вариации к золотому стандарту, потому что Банк Англии поддерживал бумажный стандарт в продолжение этого периода времени. Качество исследования Джевонса было чрезвычайно высоким, и его результаты, многочисленные ценовые индексы в период с 1782 по 1865 годы, отмечают самую важную раннюю попытку систематического определения индексов цен в экономической литературе. Инстинктивное стремление Джевонса к порядку и его готовность поднимать вопросы касательно качества его исходных данных и статистических методов делают его вклады в построение ценовых индексов не только выше уровня его времени, но и позволяют утверждать, что он значительно опередил своё время.

Пятна на солнце и коммерческая активность

Роман Джевонса с изысканиями в области статистики, к сожалению, привёл его к самой что ни на есть причудливой и, к сожалению, к самой смехотворной идее его жизни, объяснению коммерческих кризисов на основе периодических изменений пятен на солнце. «Теория солнечных пятен» стала неотъемлемой частью более ранней, посвящённой ценам, работы Джевонса, которая подпитывалась длящимся всю его жизнь его интересом к астрономии и метеорологическим явлениям. Метеорологические исследования Джевонса убедили его в том, что продолжительность периода собнечной активности составляла 11,11 лет. Части великой работы Джеймса Э. Торольда Роджерса, «История сельского хозяйства и цен в Англии», стали выходить в свет, и они дали Джевонсу источник исходных данных. Но в 1875 году Джевонс ещё не верил в то, что информация, которой он располагал, оправдывала твёрдую веру в причинную связь между пятнами на солнце и коммерческой активностью.

В 1878 году Джевонс вернулся к проблеме солнечных пятен с новым энтузиазмом, сначала в докладе для Британской Ассоциации («Периодичность коммерческого цикла и объяснение его физических причин») («The Periodicity of Commercial Crises and Its Physical Explanation») и, затем, в статье в журнале Природа («Коммерческие циклы и пятна на солнце») («Commercial Crises and Sun-Spots»). Джевонс был убеждён новыми свидетельствами в том, что продолжительность цикла солнечных пятен составляла 10,44 лет вместо 11,11 лет, датировка, которая лучше коррелировала с коммерческими циклами кризисов. Мысль о возможности совпадения была неприемлема для Джевонса. К сожалению, Джевонс, похоже, сделал ошибку из-за этого совпадения. Как изменения урожайности преобразовывались в коммерческие циклы? Несмотря на то, что в более ранней статье он имел дело с европейским опытом, теперь Джевонс доказывал, что воздействие на деньги и коммерческие рынки осуществлялось посредством внешней торговли с Индией и Востоком. Периодические неурожаи в Индии, по его мысли, изменяли цены на сырьё и характер торгового баланса Англии. В своей работе 1875 года, Джевонс подчеркнул физические детерминанты: оптимизм, вялость, панику и т. д. – торгового цикла, и он попытался соотнести их с колебаниями цен на продовольствие. Теперь Джевонс отказался от мысли о том, что эти физические эффекты являются частью механизма преобразования и сделал упор только на совпадение высоких цен в Индии и коммерческих кризисов в Англии. Но сам Джевонс отметил главную проблему этого аргумента: если причиной коммерческих кризисов в Англии были высокие цены на селькохозяйственную продукцию в Индии, то тогда ожидался бы или даже требовался бы интервал между высокими ценами и кризисом. Ничего подобного не наблюдалось. Короче говоря, было необходимо некоторое объяснение этой взаимосвязи или преобразования, но Джевонс не предложил никакого объяснения этому. Его теория, выведенная из изучения им доступных ему данных, была попросту неполной. Более того, астрономы вернулись к циклу солнечной активности, продолжительностью 11,11 лет, и хотя эта идея, вероятно, имела некоторую ценность для аграрных обществ, в настоящее время считается, что детерминанты торговых циклов гораздо более сложные, чем думал Джевонс.

Несмотря на эпизод с пятнами на солнце, статистическая работа Джевонса заслуживает очень высоких оценок. Научный дух попытки изложить причины экономических явлений пронизывает эмпирическую работу Джевонса, и его изучение ценовых рядов навсегда останется примером для всех, кто питает интерес к экономике и эмпирицизму.

Международное распространение экономических идей Джевонсом

Научные достижения Джевонса в области экономической теории и статистики соответствуют его роли в распространении экономического анализа. Настойчивость Джевонса в выискивании своих коллег прошлого и настоящего всех наций замечательна и важна в истории экономического анализа. В мае 1874 года началась переписка между французским экономистом-теоретиком Леоном Вальрасом и Джевонсом. Вальрас опубликовал «Элементы чистой политической экономии» в этом году, заложив основы анализа общего рыночного равновесия и полезности. Заинтересованный в продвижении этих идей, Вальрас инициировал обширную перепику с большим количеством эконмистов со всего мира. Результатом этой переписки, помимо прочих взаимных выгод, было учреждение списка математико-экономических работ, изначально созданного Джевонсом, но исправленного Вальрасом. Джевонс направил свой список всем ведущим экономистам этого времени, и Вальрас организовал публикацию его в Journal des Еconomistes

В его предисловии 1879 года и аннотационном списке математико-экономических трудов, Джевонс привлёк внимание других экономистов к исследованиям в области теории Курно, Дюпюи, Госсена, Леона Вальраса и его отца, Огюста, фон Тюнена, Дженкина и Ларднера, вместе с когортой прочих менее известных писателей, таких как Чезаре Беккариа, Лэнг, Борда, Минард и Боккардо. Многие из этих писателей остаются ныне практически неизвестными, и некоторые заслуженно, но на заре неоклассического анализа узнавание и критическая оценка работы других теоретиков имели большую важность.

В процессе классификации и идентификации более ранних трудов, Джевонс столкнулся с тем фактом, что собственная его работа не была оригинальной. Курно был пионером математического выражения экономических понятий; Курно, Ларднер и Дюпюи теории фирмы; и Дюпюи и Госсен теории полезности, и последний пошёл так далеко, что чётко установил эквимаргинальный принцип. Несмотря на очевидное разочарование, Джевонс, должно быть, понимал, что эти открытия имеют важный смысл, он приложил колоссальные усилия, чтобы идентифицировать и популяризировать более ранних и современных ему писателей, труды которых были посвящены экономическому анализу. Поступая так, он стал отменным примером того, каким надлежит быть настоящему учёному, и, в то же самое время, он создал благоприятные условия для политики открытых дверей в области экономических идей, что значительно обогатило неоклассическую традицию во всём мире.

Роль Джевонса в политической экономии

Джевонса вполне можно назвать законченным экономистом. Когда его представления о себе самом колебались, и он думал о себе то как о гении, то как о неудачнике, его экономическая работа, несмотря на её общепризнанную непроработанность в плане теории, была последовательной и высококачественной. Его плодотворные исследования в статистике, равно как и в области формального экономического анализа, не говоря уже о строго научном характере всей его работы, были, сами по себе, весьма внушительными.

Но охват, оригинальность и необычайная искусность, им проявленные в своей работе во всех сферах экономического исследования, выгодно отличают его от большинства современных академических деятелей в этой области. Маршалл, также обладавший этими качествами в чрезвычайно высокой степени, был, практически, последним крупным британским теоретиком, обладавшим большим диапазоном способностей. Объяснение тому, возможно, кроется в узости экономической теории, которая утвердилась в экономических кругах в пост-маршаллианские дни. Совсем у немногих теоретиков был практический опыт работы с тем, что является сутью эмпиризма, как то: ведение статистики и статистические расчёты. Джевонс же постоянно возился со статистическими данными, касающимися цен и флуктуаций коммерческой активности, к этому он привык в Австралии в работе с метеорологическими данными. Современные теоретики также проявляют тенденцию опускать прочие области знания, имеющие отношение к экономике, предмет изучения которых представляется не относящимся к делу или скучным, или требующим сбора слишком большого количества данных. Зато Джевонс обратился даже к относящейся к области механики теории рычага, чтобы обосновать свои описывающие рыночный обмен уравнения, основанные на понятии полезности.

Многие современные экономисты-теоретики хотят, чтобы экономика была научной дисциплиной, и некоторые бесконечно развивают различные нюансы и вариации нюансов, касающиеся общепризнанной экономической теории. Но теория сама по себе не есть наука, и некоторые указывают на то, что фактологическая её основа просто недостаточна, чтобы поддерживать современный экономический анализ, не говоря уже о умозаключениях, сделанных на его основе. Некоторые теоретики настойчиво стремятся к научному экономическому анализу, но для тех, кто попытается это осуществить, опыт и труд всей жизни Джевонса может служить одним из ярких примеров истинно научного подхода к экономике.

Глава 15

Альфред Маршалл и развитие анализа частичного рыночного равновесия

Основы неоклассической экономики были чётко установлены в Англии и на континенте к 1870 году. Эти выдающиеся научные достижения вымостили дорогу для плодотворных синтезирующих работ Альфреда Маршалла (1842–1924) и Леона Вальраса (1834–1910) – равных по значимости основателей современного неоклассического анализа. Фундаментальные различия границ и методов подходов этих двух писателей детализированы в последующих главах, и они помогут определить место каждого из них в экономической перспективе. Тем не менее, поскольку есть отчётливая преемственность между идеями Джевонса и Маршалла, мы начнём наше обсуждение неоклассицизма с Маршалла.

Жизнь и труды Маршалла

Альфред Маршалл, сын банковского кассира, родился в Клэфэме, Англия, в 1842 году. Его предки были, по большей части, священниками, и отец Альфреда, Уильям, также был евангелистом, несмотря на то, что он сделал себе светскую карьеру в Банке Англии. Уильям Маршалл был суровым сторонником дисциплины, часто подталкивавшим своего способного, хотя и чрезмерно нагруженного работой, сына к пределам умственной и физической выносливости. Для него было обычным делом заставлять Альфреда зубрить школьные уроки почти до полуночи. Позже Альфред Маршалл вспоминал, что только ежегодные летние поездки к его дальней родственнице спасали его от нервного и физического истощения.

В начальной школе Маршалл заслужил себе прозвище «Сальная Свеча» за его бледность, плохую одежду и измождённый вид. Ему не удавалось легко заводить друзей, а занятия, доставлявшие ему больше всего радости: математика и шахматы – были строго запрещены ему его отцом. В 1861 году, исполненный бунтарского духа Маршалл отказался от стипендии в Оксфорде, которая принесла бы ему сан священника, потому он не мог далее выносить изучение мёртвых языков. Его отец, с другой стороны, не мог позволить себе послать Маршалла в колледж за свой счёт. Благодаря материальной помощи одного из своих зажиточных дядюшек, Маршалл поступил в Кембридж, где он не только дал волю своей склонности к математике, но и выделился как студент-отличник.

Страсть Маршалла к математике сослужила ему хорошую службу в двух отношениях. Изначально он рассматривал свои занятия математикой как одно из выражений независимости от своего деспотичного отца. Помимо этого, поскольку он получал скромный заработок за частные уроки математики, Маршалл смог отдавать свой долг дяде и содержать себя во время учёбы в Кембридже.

Эти наклонности, в конечном итоге, привели его в 1867 году к занятиям политической экономией, после нескольких перерывов. Избрав экономику как область исследования, Маршалл подошёл к изучению этого предмета с такой самоотдачей, которую он сохранял до конца, с преданностью, в немалой степени ответственной за значительные достижения в области экономического анализа.

Его отец тщетно надеялся на то, что его сын примет духовный чин. Маршалл, вместо этого, женился, в 1877 году. Его женитьба на Мэри Пэли, бывшей его студентке и преподавательнице в Ньюнхэм Колледж, вынудила его, как и в случае с Мальтусом, прекратить своё членство в Кембридже. Маршалл покинул Кембридж и переправился в Бристол, где супруги преподавали политическую экономию в недавно основанном Университетском Колледже. Там они также совместно работали над «Экономикой промышленности», впервые опубликованной в 1879 году.

Их годы в Бристоле прошли довольно счастливо, за исключением продолжительного периода, когда Маршалл болел. В 1884 году, однако, открылась новая преподавательская должность в его предыдущем учебном заведении, и выздоровевший Маршалл вернулся в Кемридж.

В течение пятидесяти лет, когда Маршалл писал свои труды, он сделал восемьдесят две публикации своих работ, включавших в себя книги, статьи, лекции, конференции и отчёты. Его в высшей степени популярные и влиятельные «Принципы экономики» (1890) издавались десять раз до настоящего времени; «Промышленность и торговля» (1919), издавалась пять раз; и «Экономика промышленности» (1879) два раза и десять раз печаталась повторно. Только его «Деньги, кредит и коммерция» (1923) не претерпели множества изданий, и это потому, что она была опубликована только за год до смерти Маршалла.

Однако все его биографы соглашаются с тем, что влияние Маршалла на экономику невозможно измерить только его публикациями. Гораздо более важным для прогресса экономической теории была его практика передачи своих оригинальных идей поколению способных студентов задолго до того, как эти идеи появились в печати. Сильная устная традиция, которую Маршалл начал в Кембридже, составляет крайне важную главу в истории экономического анализа, в особенности, в теории денег.

Список студентов Маршалла – исчерпывающий список имён британской экономической науки начала двадцатого века. Помимо более известного Дж. М. Кейнса, там были А. С. Пигу, Джоан Робинсон и Д. Х. Робертсон, в числе многих. Эти студенты взращивали «кембриджскую традицию», начатую Маршаллом, и они развили её во многих направлениях.

Маршалл, следует отдать ему должное, был чрезвычайно осторожным и педантичным писателем, не решавшимся опубликовать что-либо прежде, чем он продумывал вытекающие из содержания следствия и доводил до совершенства его форму. Результатом были элегантные и прочные вклады в экономическую науку, но чаще всего эти достижения публиковались уже после того, как расцвет их новизны прошёл.

Такого же плана предосторожность стала причиной того, что Маршалл довольно-таки поздно представил анализ маргинальной полезности, несмотря на то, что исторические свидетельства указывают, что он вывел принцип маргинальной полезности независимо и приблизительно в то же время, что и Джевонс, Менгер и Вальрас. В одном отношении, тем не менее, Маршалл стоял впереди Джевонса и Вальраса. Его знание математики обеспечило ему звание гораздо лучшего, чем они, математика. И всё-таки его подход к использованию математики оставался осторожным. В своей юности он переводил работы Рикардо и Милля на язык математических символов, но, по-видимому, он делал это просто ради собственного удобства.

В «Принципах», Маршалл ограничил своё использование диаграмм и прочих математических систем обозначения сносками и приложениями с тем, чтобы не позволить математике отвлечь читателя от его экономики. Более всего он был заинтересован в простом общении, как с бизнесменами, так и со студентами. Более того, он остро сознавал, что чрезмерная зависимость от математики может ввести в заблуждение в стремлении к интеллектуальным безделкам, воображаемым проблемам, которые не сообразуются с условиями реальной жизни, и они могут исказить наше чувство пропорциональности, вынуждая нас игнорировать факторы, которые непросто переработать с помощью математической машины.

Сомнения Маршалла относительно полезности методов теоретической математики и статистики не следует, однако, неверно истолковывать. Он последовательно справлялся с большим объёмом исторического и статистического знания по любому из предметов, которые он исследовал. Он считал доступ к эмпирическим фактам одной из предпосылок того, чтобы делать разумные выводы. В общем, Маршалл был виртуозным экономистом, потому что обладал совокупностью талантов.

В конце концов, Маршалл был экономистом экономистов – признанным и непререкаемым лидером как своих коллег, так и студентов. Его мнение состояло в том, что экономика «есть область, в которой необходимо сотрудничество многих людей с различными складами ума». Как и его современник Вальрас, Маршалл помогал продвижению профессионализации экономики. Разница состояла в том, что Маршалл был способен распространить своё влияние, стоя на твёрдом основании одной из больших традиций Кембриджского университета, тогда как Вальрас был вынужден действовать из одинокого отдалённого посёлка в Швейцарии.

Маршалл и его метод

Именно в том виде, в котором видел вещи Маршалл, мы обнаруживаем некоторые из его наиболее интересных и непреходящих вкладов в экономическую науку. Ключ к подходу частичного рыночного равновесия Маршалла в экономической теории и в прикладной экономике содержится в его заявлениях относительно метода. Несмотря на то, что метод Маршалла состоит из нескольких взаимосвязанных идей, мы должны рассматривать эти темы отдельно друг от друга. Во-первых, мы должны рассмотреть определение Маршалла экономики и отдельного закона экономики; затем, мы должны описать его блестящую концепцию роли времени в экономическом анализе; и, в конце концов, мы должны обсудить отношение концепции времени Маршалла к рынкам и рыночным периодам. Тогда будет вымощена дорога для обсуждения его знаменитой концепции рыночного равновесия в условиях конкуренции.

Прежде всего, Маршалл рассматривал экономическую науку как простое развитие идей, которые разделял Адам Смит. Он отчётливо обозначил свою веру в то, что неоклассическая экономика была лишь развитием или современной версией старых экономических доктрин. Новый век и новые проблемы изменили акцент экономического анализа, но Маршалл верил в то, что относительно простые анализы Рикардо и Милля могли выдержать придирчивую критику. Изменением этого акцента было развитие микроэкономической ветви экономической науки, которое происходило в то время.

Метод Маршалла, поэтому, по большей части основан на здравом смысле. Экономическая наука всего лишь продукт работы здравого смысла, усовершенствованного организованным анализом и аргументацией. Факты и история важны для теореника-экономиста, но сам Маршалл отметил, что сами по себе факты ничему не учат. Закономерности и тенденции человеческих поступков, при имеющихся институциональных и этических ограничениях, должно наблюдать и извлекать из исторических и эмпирических данных. Анализ, с этой точки зрения, является стенографическим языком здравого смысла: если даны достаточные регулярности, то это позволяет развивать и применять общие правила и теории в отдельных ситуациях.

Сложность человеческих действий, в которой Маршалл, по его словам, нашёл закономерность, является одной из центральных причин, по которым историки и многие другие неортодоксальные мыслители отвергали традиционный экономический анализ. Отдавая себе отчёт в уязвимости экономической теории на этом открытом пространстве, Маршалл выработал блестящие защиты. В частности, он сравнивал абстрактный экономический метод с методом физики и прочих естественных наук. По Маршаллу, экономические законы есть формулировки, касающиеся тенденций человеческих действий при определённых условиях, гипотетические только в том же смысле, что и законы физических наук, эти законы также предполагают условия; большая сложность состоит в том, чтобы сделать ясными эти условия, и это важнее для экономики, а не для физики, ибо законы человеческих поступков не так просты и определены, как физические законы, хотя многие из них могут стоять в одном ряду с законами естественных наук. Экономическая теория, по мысли Маршалла, была проще в том плане, что экономические факты человеческого поведения можно было вычленить из фактов в целом. Предметом экономики были поддающиеся измерению мотивы, то есть, деньги и цены. Хотя они не являются совершенным средством измерения, при условии соблюдения тщательных предосторожностей деньги дают по-настоящему хорошее средство измерения движущей силы большей части мотивов, благодаря которым формируются жизни людей.

Время и Ceteris Paribus

Тогда, грубо говоря, метод Маршалла состоял в основанном на здравом смысле абстрагировании от экономических фактов и поведения с использованием общего анализа и аргументации. Более того, экономическая наука, являющаяся результатом применения этого метода, имела своей двойную цель знания ради знания и знания для использования в решении практических задач. Рассмотрим, из чего конкретно состоял этот метод.

Время вступает в анализ экономических фактов и количественных показателей на каждом шагу, и, возможно, одно из величайших достижений Маршалла заключалось в том, что он принимал в расчёт его значимость. Более того, он интегрировал время целиком во весь свой метод подхода к экономическому анализу, отметив в самом начале, что оно было центром главной трудности почти любой экономической проблемы. В рамках своего знаменитого обсуждения нормального рыночного равновесия спроса и предложения, Маршалл ясно объясняет, почему время должно быть частью экономического анализа. Он утверждает, что такой фактор как время является главной причиной тех трудностей в экономических исследованиях, который делает необходимым для человека с его ограниченными средствами продвижение к решению любой задачи шаг за шагом. При разбиении задачи на части принижаются те раздражающие причины, нерегулярность которых оказывается неудобной. Изолированную переменную времени Маршалл называет Ceteris paribus. Он утверждает, что изучение некоторой группы тенденций изолировано допущением о том, что все остальные переменные остаются неизменными; существование других тенденций не отрицается, но их нарушающему равновесие всей системы действию некоторое время не придаётся значения. Чем больше так сужается данный предмет, с тем большей точностью он может быть проработано, и тем меньше он соотносится с реальной жизнью. Любой точный и твёрдый подход к решению отдельной узкой задачи, тем не менее, помогает в решении более широких задач, которые содержат эту более узкую проблему, с большей точностью, чем это было бы возможно в противном случае. На каждом этапе исследования большее количество переменных можно высвободить из изоляции, точные рассуждения можно сделать менее абстрактными, реалистичные рассуждения можно сделать менее неточными, чем было возможно на более ранней стадии. Таким образом, Маршалл предлагал обращаться с проблемой последовательного изменения (временем) с помощью вдумчивого использования допущений ceteris paribus, или предварительной обработки исходных условий. Другие писатели подразумевали «другие переменные неизменны» при построении теорий, но именно гений Маршалла объяснил и утилизировал этот метод в анализе производственных затрат и во всей теории стоимости.

Рыночные периоды, конкуренция и цена на рыбу: время в анализе. Понятие ceteris paribus, сделавшееся необходимым из-за неизбежных воздействий времени на экономические количественные показатели, является одной из самых полезных функций современной микроэкономики. Способ, которым Маршалл интегрировал время и ceteris paribus в экономическую теорию, наверное, можно наилучшим образом объяснить с помощью одного из его собственных примеров – рынка рыбы.

Маршалл рассмотрел три гипотетических обстоятельства или проблемы, которые окажут влияние на торговлю рыбой. Во-первых, существуют очень быстрые изменения, такие как превратности погоды, которые оказывают влияние на очень кратковременные колебания цен на рыбу. Во-вторых, Маршалл постулировал изменения средней продолжительности, такие, как увеличение спроса на рыбу благодаря падежу скота, продолжавшемуся в течение некоторого времени. В конце концов, он сформулировал долгосрочную проблему торговли рыбой, захватывающую целое поколение, возможно, обусловленную изменением вкусов.

При рассмотрении краткосрочных рыночных условий, очень быстрые ежедневные изменения спроса и предложения можно не принимать во внимание. Временные изменения улова рыбы, погоды и доступности заменителей рыбы или товаров, дополняющих её, очевидно, обусловливают временные колебания относительно того, что Маршалл назвал нормальной краткосрочной ценой рыбы. Очень краткосрочные сдвиги предложения и спроса, некоторая часть которых взаимно погашает друг друга, можно легко себе представить. Но ключ к пониманию метода Маршалла лежит в отношении между изменяющимся спросом и условиями производства с течением времени и в концепции нормальной цены. Чтобы получить чёткое понимание метода Маршалла, мы должны в первую очередь взглянуть на воздействия времени на условия производства конкретной фирмы.