Дитя Демиургов. Путь к магии

Он поклонился и тут же увидел, что Аталэйнт решительно взяла своего коня под уздцы.

– Я еду с вами, – отрезала она. – Не в моих привычках менять решения.

Артес хотел было возразить, но зловещие слова Ладимира тут же пришли ему на память. Оставить юную красавицу одну, ночью, в лесу на расправу бесчувственным атроксам! А волки и прочие хищные твари… Нет, он не мог так поступить!

– Хорошо, – сказал он с поклоном. – Как вам будет угодно, миледи.

Глаза принцессы просияли радостью, и она вскочила в седло. Ладимир уже было тронул Бешеного, но развернул коня, из-за чего Гнедой едва не ткнулся мордой в грудь товарища, и внимательно посмотрел на Артеса.

– Насколько я понял, – медленно проговорил он, – ты собрался захватить с собой эту красотку?

Аталэйнт, наморщив очаровательный носик, гордо отвернулась. Разве можно от презренного зверя ожидать изысканной учтивости английского лорда!

– Да, ты всё правильно понял, – подтвердил Артес, садясь в седло.

– Угу. Но позволь заметить тебе, что обоих ты до Тибета не довезёшь. Или она, или я. Она же спит и видит, как бы снять с меня шкуру. Кстати, миледи, шкура у меня сейчас паршивая, не перелинял я ещё. Не угодно ли подождать до зимы?

Аталэйнт с таким презрением посмотрела на него, что, будь на месте Ладимира кто-нибудь более впечатлительный, он сгорел бы со стыда.

– Мы не можем бросить её здесь, – сказал Артес, прекрасно понимая, что Ладимир прав. Положение складывалось так, что не принцессу надо было защищать от Ладимира, а Ладимира от неё. – Она поедет с нами.

– Угу. А о том, что её тяжеловесная скотина не сможет идти наравне с нашими лошадьми, если нам придётся от кого-либо удирать – об этом ты подумал?

– У миледи прекрасный конь. Думаю, всё будет в порядке, – ответил Артес, мало на это надеясь. Конь принцессы был бы хорош для средневекового рыцаря, но угнаться за лёгкими, воздушными ахалтекинцами ему было не под силу.

– Как прикажете, лорд Рэдворд, – насмешливо поклонился Ладимир и поехал вперёд.

Принцесса улыбнулась Артесу. Он принуждённо улыбнулся ей в ответ, но слышал сейчас только звонкий голос Ладимира:

«Но убивают все любимых,

Пусть знают все о том.

Один убьёт жестоким взглядом,

Другой – обманным сном.

Трусливый – лживым поцелуем,

И тот, кто смел, – мечом.

Один убьёт любовь в расцвете,

Другой – на склоне лет,

Один удушит в сладострастье,

Другой – под звон монет,

Добрейший нож берёт – кто умер,

В том муки больше нет». (О.Уайльд, «Баллада Рэдингской тюрьмы»).

Артес помрачнел, и ласковые взгляды принцессы не могли его утешить. Слишком хорошо он помнил свой утренний сон и странные слова, произнесённые этим же серебристым голосом и так необъяснимо совпавшие с его сном. Уж не обладает ли этот безумный юноша-воин, полудемон-полуоборотень, способностью предвидеть будущее и угадывать прошлое? Что же за спутника выбрал ему Джой?

***

Путешественники продолжили свой путь по заросшим высоким камышом берегам кристально-чистой реки, в струях которой мелькали спины мелких рыбёшек. Артес всерьёз задумался о том, что избалованная принцесса может потребовать трёхразового питания, которым они не могли ее обеспечить. Сами они питались хлебом, которым снабдили их Драконы, и кашей, которую Ладимир варил в котелке над огнём. Невзыскательность проводника доходила до крайности – он считал, что еда должна быть такой, чтобы насытить, и не более того. Артес не был привередой, но к этому спартанскому столу ещё не привык. Что уж говорить о принцессе…

Молодой человек бросал на уснувшую Аталэйнт подозрительные взгляды. Сейчас девушка выглядела очень кротко. Густые ресницы скрывали изумрудные глаза, длинные, ниже талии волосы она заплела в толстую косу. Она настояла на том, чтобы Артес посадил ее перед собой на лошадь. При этом девушка обняла его за талию, зарылась лицом в меховую оторочку плаща и спокойно уснула. Артес не был уверен, что Мадлен правильно оценила бы ситуацию, будь она с ними, но, с другой стороны, доверь он девицу Ладимиру, и та могла бы не проснуться вообще. Или… остался бы он без проводника, что было ещё хуже.

– Послушай, Ладимир, – начал он. – Кстати, у тебя, случайно, нет подобающего титула или звания вашего Братства? Не хотел бы быть нелюбезным.

Ладимир не обернулся, но всё же ответил:

– У нас нет ни титулов, ни званий. Существует лишь обращение «сударь» по отношению к князьям, а я только дружинник.

– Отлично. В чем причина такой ненависти к вам эльфов? Насколько я понял из твоих… многословных рассказов, то вы живете по своим законам и никого не трогаете. Что тогда надо эльфам?

Ладимир фыркнул.

– К его руке от слёз кровавых Вернулась чистота. Лишь кровью кровь омыть возможно, И влага слёз чиста. («Баллада Рэдингской тюрьмы»).

Артес опешил, не представляя себе, как дальше вести разговор. Ответ это или очередной бред сумасшедшего?

– Не все эльфы нас ненавидят, но большинство, – как ни в чём не бывало, продолжал Ладимир. – Особенно эти, из клана Охотников за шкурами. Эльфы, как тебе известно, или отчаянные борцы со злом, или ярые сторонники добра. Тот эльфийский клан, который положил начало роду охотников, избрал для борьбы со злом оборотней как одно из многочисленных воплощений этого зла. Охотники развили традицию, так что их смертельными врагами стали не только оборотни, но и все Звероподобные и воины Братства заодно.

Артес сразу вспомнил, что он хотел попытаться выяснить у проводника.

– Братство… видимо, Чёрное Крыло? Но разве там не оборотни? Ты ведь оборотень, не так ли?

– Не так, – бросил Ладимир, – или, точнее, не совсем так. То, что обычно подразумевается под оборотнями – это люди, в которых вселилась тёмная сила и превратила их в полуживотных. В подавляющем своём большинстве превращаются они в волков. Там есть чёткая граница, отделяющая человеческое от звериного. Таков и наш общий друг Джой – в той своей части, которая является оборотнем. Другое дело, что он маг и способен подчинить себе пантеру… до шут знает какой степени. Воины Братства иного склада. В их жилах течёт кровь тех животных, что когда-то, давным-давно, чтобы противостоять людям, научились в них превращаться. Их было очень мало, и многие из них действительно стали людьми. Но кровь других – тех, что оказались сильнее, – нет-нет да и сказывалась в потомстве. От изначальных оборотней их раньше не отличали, да и не отличались они от них по сути. Другое дело, что при определённых условиях они приобретали сущность своих пра-пра-предков – не люди и не звери, но люди и звери одновременно, и настолько в них были перемешаны эти два начала, что разделить их было нельзя. Это понял только великий князь Див Ворон, и при создании Братства он подбирал себе только таких оборотней-демонов. И получилось в итоге… то, что получилось, – Ладимир самодовольно усмехнулся. – Но, конечно, охотникам не до подобных тонкостей. Оборотни для них – всего лишь злая сила, которую нужно уничтожить, ну, они и уничтожают. Теперь их главная задача – избавиться от Братства, потому что только наши воины могут им достойно противостоять. Впрочем, раньше и нам от них доставалось. Сейчас легче, и на моей памяти они никого из наших не убили. Никого… – Ладимир опять усмехнулся.

– В нашей стране есть варварский обычай охоты на диких животных, – задумчиво произнёс Артес. – Никогда не понимал прелести этого занятия. Оно крайне несправедливо. Если бы человек вышел с ножом на волка, один на один, чтобы шансы были равны, и вопрос стоял о выживании – это было бы честно. А группа вооружённых охотников со сворой собак против одной маленькой лисы… Варварство. Видимо, это те пережитки прошлого, которые со временем исчезнут. Человечество должно совершенствоваться, иначе ему придёт конец.

– Человечество не может совершенствоваться, – сухо сказал Ладимир. – Уничтожать всё живое ради собственного сомнительного блага – основа человеческой природы. Высшие силы жестоко просчитались, когда позволили людскому племени свободно хозяйствовать на планете. И, кстати говоря, особенно видно, как человечество совершенствуется, накануне очередной войны.

– Война – это неизбежное зло. Важно выбрать правильную сторону и защищать правых, даже отдав жизнь за это, – заявил Артес. – Интересно, смогу ли я, став магом, как-то помочь в победе над теми, кто хочет уничтожить полмира?

Ладимир пристально посмотрел на него.

– А на хрена? – грубо спросил он и повернулся к огромному дереву, упавшему прямо посреди дороги.

Артес давно для себя решил не спорить с Ладимиром – смысла в этом не было: переубедить его он не мог, да и не хотел – мрачная философия Ладимира не оказывала на него никакого действия. Он переместил Аталэйнт, отъехал немного назад, после чего конь играючи перескочил через поваленный ствол. Дух дерева, дремавший на плече, недовольно слетел на колени принцессы, которая даже не проснулась, и устроился поудобнее там.

Ладимир не торопился последовать за ними. Он настороженно втягивал ноздрями воздух, а Бешеный, хоть и стоял спокойно, стриг ушами. Наконец Ладимир послал коня вперёд, но, едва конь перелетел через ствол, резко осадил его и во всю глотку заорал:

– Берегись!