Мистер Игрек Рок

Но о чём?! И почему тревожно стало только сегодня, да и то как-то смутно, словно на чистое и ясное воспоминание об ужине кто-то наложил тонкую кальку со зловещим силуэтом?

Или это взгляд Ленеоппы, всплывший в памяти вслед за глазами, пальцами и словами господина Мебиса?

Ну да, он и был тревожным… Просто вчера в сытой винной благости из «застрявшего мешка» ничего не всплывало, а сегодня, на трезвую голову, случился очередной выброс ощущений.

Мистер Рок откинул одеяло и, морщась, сел. На кой чёрт ему эта память, если малейший её всплеск губит на корню чудесное утро?! Или это свойство натуры? Фантомная память, которая напоминает, что в прежней жизни он был склонен искать тревожное и подозрительное везде, где мерещилось, даже если там ничего и не было?! Хорош же он, в таком случае, был, как доктор! И не по этой ли причине его забросило в Мидегод, мэр которого страдал такой же ерундой? Мало ли что вчера наболтал этот пьяница! Спроси его сегодня, не вспомнит сам! А у Ленеоппы, может, голова болела, и в глазах была вовсе не тревога, а всего лишь болезненная мука!

Но сколько бы мистер Рок себя ни убеждал, отделаться от тревожного чувства так и не смог. Хотел, было, призвать на помощь хоть какое-нибудь логическое размышление, вроде того, которым вчера объяснил себе странное поведение Луисса, но стало только хуже. Воспоминание о том, как добрейший хозяин старательно отводил глаза и суетился, добавилось к утренней тревоге, словно средней руки козырь при карточном раскладе…

Тьфу ты, чёрт! А это ещё к чему припомнилось?! В смысле, откуда ему про карты-то знать?

Иг Рок…

Игрок?!

Неужели? Тогда почему на карточке было написано «доктор»?

Как доктор мистер Рок не помнил ничего. Как игрок в карты тоже, кроме вот этой странной мысли про «средней руки козырь…». Но про козырь – это уже что-то, а из медицины не всплывало даже такого! Кто же он, в конце концов?! Если игрок, то почему оказался здесь, где нужен доктор? А если доктор, то зачем он тут без самого необходимого, без медицинских знаний? Ведь при нынешнем раскладе даже банковский счёт был не так важен, как эти проклятые знания, с которыми можно было бы прийти к мэру и сказать: «Я тот, кого вы ждёте! Выкладываете, чем страдаете и кончайте уже этим страдать!» Тут бы ему и денег дали, и носились бы с ним не меньше…

На душе стало почему-то пусто и обидно, и припомнилось одно странное переживание, которое наверняка с ним когда-то было, потому что представить его, не пережив, невозможно никак! Это было ощущение полной слепоты, когда, как ни стараешься растопырить глаза, ничего, кроме глубокого мрака, не видишь. Сейчас он так же растопыривал «глаза» собственной памяти, но залетающие туда искры ощущений только усиливали абсолютный, бездонный, как космос, мрак! И это бы ещё ладно! С этим он бы вполне ужился, не сверли ему мозг дурацкое подозрение, что попал он сюда не случайно, и окружающие кое-что об этом знают!

2.

За завтраком, приветливая, как всегда, Ленеоппа сообщила, что вечером у мистера Рока будет уже новый сосед, но поселится он не в комнате художника Мебиса, а в люксе.

– У вас есть люкс? – удивился мистер Рок. – Где же он располагается?

Ленеоппа потыкала пальцем в потолок кухни.

– Там. Ваша комната и другая, под третьим номером, прямо над нами, а в стене, рядом с вашей дверью, если заметили, есть потайная дверца. За ней небольшой коридорчик и комнаты для особых гостей. С улицы к ним есть отдельный вход, как впрочем и сюда, в столовую, чтобы гости могли сохранить инкогнито при необходимости… Такое иногда бывает. Если захотите, вы сможете переехать туда после того, как господин Валеами съедет.

Мистер Рок наморщился и напряг память. Он уже слышал это имя вчера, и оно ассоциировалось с кем-то значительным.

– Это помощник мэра, – словно угадав его мысли, добавила Ленеоппа. – Затеял у себя в доме большой ремонт, и дело, видимо, дошло до личных апартаментов. Такое уже случалось, и мы с Луиссом рады, вам будет не так скучно у нас жить.

Она продолжила накрывать на стол, а мистер Рок подумал, что вчера воспринял бы новость, как самое обычное событие, и тоже бы обрадовался. Но проклятый тревожный зуд активизировался теперь на любую мелочь! В голове засвербело, что ремонт здесь вовсе не при чём, и помощник мэра переселяется в отель ради мистера Рока, из-за чего, верно, и бедолагу Мебиса быстренько выпроводили, чтобы под ногами не путался. И всё это, наверняка, является прелюдией к появлению перед мэром, или вообще сделано по его указанию, чтобы, как сказала вчера Ленеоппа, составить сначала общественное мнение!

Мистер Рок сурово сдвинул брови. Руки женщины расстилали перед ним вышитую салфетку, на которой ласковые птицы с красиво выгнутыми шеями склонялись над гнёздами из цветов. Интересно, что о его появлении в Мидегоде может знать Ленеоппа? Она, в сущности, очень добра и ему, скорее, друг, но, кто её знает? У него не осталось никакого памятного опыта в общении с людьми.., точнее, в знании их природы, так что, предполагать можно всякое…

Может, спросить её напрямую?

Однако, если он ошибается, если никакого заговора против него нет, либо она ничего об этом не знает, может получиться очень, очень глупо! И ещё глупее, если всё есть, и она всё знает, но не имеет права говорить! Тут уж он, мало того, что ничего не выяснит, так ещё и насторожит против себя окружающих с их чёртовым общественным мнением!

Нет, дудки!

«Держитесь отстранённо.., смотрите на всё, как в кино…»

Хороший совет от хорошей Ленеоппы! Пожалуй, так и следует поступить, только быть всё время настороже и внимательно наблюдать за действиями вокруг себя. И, кстати, с деньгами поаккуратнее… Кто знает, может этот портфель единственное, что у него есть, и хорошо если останется до самого конца…

До конца…

Кого? Чего? Или чьего? Никакой ясности, и от этого свихнуться можно!

– Я тоже рад компании, – проговорил мистер Рок, не отрывая взгляд от салфетки. -Хорошо бы и господин.., э-э, Валеами не обременился моим обществом.

Ленеоппа поставила тарелку с помидорами и чудесным сыром прямо на шеи птиц и пожала плечами.

– Господина Валеами нельзя упрекнуть в замкнутости, но и открытым человеком не назовёшь. Прошлый раз, когда он у нас гостил, мы даже парой слов не перекинулись. С вами, скорей всего, будет иначе. Он помощник мэра, а вы доктор, даже если ничего не помните… С вами он будет говорить, не сомневайтесь.

Ленеоппа провела рукой по скатерти на столе, расправляя ей одной видимую складку, и ушла.

Глядя ей вслед, мистер Рок подумал, что при иных обстоятельствах обязательно предложил бы чете Сойедисов как-то объединиться – вместе завтракать, обедать и ужинать, и был уверен, что, опять же, при иных обстоятельствах, добрейшие хозяева такому предложению обрадовались. Но… Не теперь… Со вчерашнего вечера оба упрямо держали дистанцию, и вряд ли потому, что он оказался богат.

Мистер Рок вздохнул. Жаль. Безмятежность беспамятного существования показалась ему теперь величайшим из благ!

Он взял вилку и проткнул ею крепкую помидорную дольку.

3.

Как бы там ни было, а завтрак оказался вкуснейшим и настроение слегка исправил!

Мистер Рок искренне поблагодарил Ленеоппу, поднялся к себе, взял пальто, перчатки и шляпу, часть денег из портфеля и карту, после чего пошёл вниз искать господина Сойедиса, чтобы выяснить, какой маршрут ему выбрать для первой прогулки по Мидегоду.

На подходе к гостиной, в первый момент показалось, что там собралась целая толпа, которая беспорядочно о чём-то спорила, и мистер Рок даже шаги замедлил, прислушиваясь. Однако, толком разобрать ничего не удалось, потому что кричали все ужасно, но одновременно, друг друга совершенно не слушая. Тогда он вошёл, осмотрелся и даже присвистнул от удивления. Комната была пуста! Кроме Луисса, который возился за своей конторкой с каким-то странным предметом, никого не было, а весь шум шёл из большой плазменной панели, висевшей на стене. До сих пор, в присутствии мистера Рока, она никем не включалась, поэтому такая обыденная вещь, как телевидение, в памяти не всплывала. Зато теперь сразу вспомнилось всё – и новости, и биржевые сводки, и политические дебаты, (один из которых, как раз, транслировался), и кино, и реклама, и даже «канал для взрослых», Хотя, и этот последний, и все остальные вспомнились, скорее, как понятие, без нюансов!

– А, здравствуйте, мистер Рок! – воскликнул Луисс, заметив стоящего перед плазмой гостя. – Простите, не сразу услышал ваши шаги, всё это так ужасно шумит!

Он махнул головой в сторону экрана, на котором целая свора прилично одетых мужчин и несколько скучно одетых женщин, одновременно что-то кричали друг другу.

– Здравствуйте, Луисс, – ответил мистер Рок. – Это какое-то шоу?

– Шоу, да. Это вы верно заметили.

Хозяин отеля выбрался из-за стойки, на ходу вытирая руки давно списанным из кухни полотенцем.

– Уж как кричат, мистер Рок! Любо-дорого послушать.

– Неужели вы что-то разбираете?

– Ни слова, мистер Рок! Потому и говорю, любо-дорого. Не так нервно. Начни я разбирать, о чём эти люди кричат, ещё, пожалуй, расстроился бы.

– Так переключите!

– Ну.., не знаю…

Луисс пошарил вокруг себя глазами, нашёл лежащий в кресле пульт, взял его и, не самым удачным образом скрывая огорчение, спросил:

– Какой канал вы хотите, мистер Рок?