Вера в чудеса… Или недобрая сказка

– Хм… – подёргал себя за куцую бородёнку дедок. – Вот оно как, оказывается… А! – он аж вскинулся весь, взирая с надеждой своими светло-серыми глазками. – Оставайтесь у меня, а?

– Э-э-э… – опешила я от такого неожиданного предложения, и хотела уже отказаться, но он продолжил:

– Ну а что? Дом у меня большой, не потесните. И мне веселее будет. Всё не одному куковать. Дети-то с внуками на тёплые моря подались, не хотят задницы в деревне морозить, – уже тише проворчал он. – Оставайтесь, а? – и переводит взгляд с меня на Надьку и обратно.

Стоит ли говорить, что подруга на меня тут же с мольбой уставилась. Оно и ясно – надеется «суженого» встретить наяву ещё хоть разочек. Вот же, наивная душа.

– А точно не потесним? – уточняю.

– Стал бы я зазывать, коль места жалко было б! – взмахнул руками старик. – Так что? Остаётесь? Если нет, так отвезу, конечно… – нехотя добавил он, продолжая с надеждой смотреть на нас.

– Ай! – теперь уже я рукой махнула и озвучила своё решения, пока не передумала: – Остаёмся, дед Степан. Спасибо что приютить решили.

– Так я ж только рад, – заулыбался хозяин. – Думаете одному тут сильно весело живётся? Вот порой к Федотовне поболтать заезжал. А по деревне-то жилых домов не так уж много осталось, в основном дачники. А им – залётным, до местных стариков дела нет. Ну и молодым с нами тоже неинтересно. Вы вот сюда проходите, – поманил он нас. – Вы в одной комнате или порознь? Как хотите? – спрашивает.

– Лучше в двух, – решила обнаглеть я, и тут же пояснила: – Мы с Надюшкой в одной комнате в общежитии друг другу пуще пареной репы надоели.

– Ну вот тогда, – произносит, распахивая две двери. – Выбирайте, – добавил он, а у меня дежавю, вспоминается как те же слова нам с Надей Аня в доме своей бабушки говорила.

Разложили мы вещи, взялись сумки Анькой собранные разбирать. Оказалось, что она практически всё, что мы вчера наготовили нам отдала. И салаты в одноразовые пакеты выложены оказались, и мясо в печке запечённое в пищевую плёнку завёрнуто, и торт аккуратно упакован, и спиртное на праздник предназначенное, ну и то, что закуплено заранее на две недели, типа сосисок, колбасы и прочего. Вот и когда успела-то всё собрать, спрашивается? Дед суетится, раскладывая всё по полочкам в холодильнике. Да приговаривал:

– Вот это знатный праздник у нас будет… Вот так подвезло старому… Вы ж не думайте, я с пониманием. Сейчас в лес схожу ёлочку срублю. Достанем игрушки с чердака… Только пыльно там. Их же лет десять, наверное, не доставали…

Глава 8 Обретение родни

Усадил нас хозяин за стол, чаем угостил. Расспросил о том, что с Федотовной стряслось, потом показал, где находится лаз на чердак и лестница, наказав к его приходу коробку с игрушками новогодними отыскать и треногу для её установки, описав предварительно, как та выглядеть должна, а сам в лес, за ёлкой, ушёл.

Чердак в отличии от дома оказался жутко пыльным, захламлённым и затянутым паутиной, ну и да, тут конечно не так морозно, как на улице, но тоже холодно оказалось. Чего здесь только не было: и фуфайки старые, и корзины, и мешки с чем-то явно ненужным, коль они таким слоем пыли покрыться успели. Ну и да, коробок тут тоже оказалось немало, но мы справились – нашли. Правда, обчихались все и извозюкались как свинки.

Спустившись вышли как есть – без верхней одёжки на улицу, отряхнулись и клацая зубами от холода, вернулись в дом. Быстренько умылись, переоделись, и поставили чайник собираясь отогреваться. Благо, после нашего первого чаепития на столе банка с малиновым вареньем осталась и мы, недолго думая на него поднасели, так сказать, в качестве профилактики от простуды. Хотя вкусно было, с этим не поспоришь.

Дед Степан вернулся часа через полтора. Ёлочка оказалась душистой и шикарной, хоть и не такой большой как та, что осталась во дворе Клавдии Федотовны. Под дедовы шутки-прибаутки нарядили лесную красавицу. Как-то легко рядом с ним было, все былые терзания ни то чтобы забылись, но ушли на второй план. А там уж и время обеда подоспело.

– Сейчас картохи наварим, – любуясь творением рук наших, произнёс дедок. – Солонину достану. Огурчики, помидорчики.

– Так есть же готовое, – воззрилась я на хозяина дома.

– Не-е-е, то у нас к ночи пир будет, – пошёл в отказ он. – Иначе и праздник не заметим, если сейчас всего напробуемся. А у меня этого добра хватает, – ставя кастрюльку с водой на огонь, говорит. – Эх… Только хлеба свежего нема… – пригорюнился он.

– А магазин есть? – тут же отозвалась Надя.

– Есть, как же не быть? – вскинулся дедок. – Сходишь? Я денег вот дам… – он пошёл в сторону одной из дверей, за которой очевидно располагалась его спальня.

– Не надо! – крикнула ему вслед подруга. – Уж на хлеб-то у меня хватит, – добила уже тише.

В общем, Надя ушла, а мы с дедом Степаном, непрестанно болтая о том, о сём, принялись обед готовить: я картошки начистила, он в погреб за банкой солений слазал, из холодильника шмат солонины достал и нарезав её кусочками, обжарил. Пока она шкворчала на сковороде, я чуть слюной не изошлась, до того умопомрачительным оказался исходящий от этого нехитрого блюда аромат. Вскоре в доме, от печи и газовой плиты стало невыносимо жарко, пришлось форточку открыть, проветрить. И вот, всё готово уже, а Надьки всё нет да нет. Я заволновалась даже:

– Может очередь в магазине? – произношу.

– Может, конечно, и так, – отвечает беспокойно поглядывающий в окно дедок. – Вот только магазин недолго сегодня работает. Лидке, продавщице нашей, тоже домой надобно к празднику готовиться. Думается мне, закрылась она уже. И идти тут недалече, не заплутает. А вот и наша гулёна заявилась, – добавляет, а с улицы доносится едва слышный звук захлопывающейся дверцы в машине.

– Кто это там? – интересуюсь, решив, что к нашему хозяину ещё гости пожаловали, а то вдруг сейчас выпроводит?

Но увидеть ничего, кроме идущей по двору подруги не успела. Если машина и была, то уже успела отъехать, оказавшись вне поля зрения.

Вошла сияющая как начищенный медяк Надька. Выставила на стол несколько буханок серого хлеба, пару батонов и… вот чего-чего не ожидала от неё, так это покупки баночки красной икры и вакуумной упаковки с форелью слабой соли в нарезке.

– Жируешь, – покачала я головой. – Зачем, Надь? У нас и так всего хватает.

– А это не я, – улыбнулась подруга. – Это – презент.

Вот только на вопросы она отвечать явно не собиралась, что по лицу было видно, пришлось любопытство своё спрятать до поры до времени. Имелось у меня одно предположение, и оно вовсе не радовало. Ну и ладно, дождёмся Нового Года, а там, после того, как выпьем, всё и выведаю. У Надьки после первого же глотка чего-либо спиртосодержащего, язык за зубами не держится. Нет, чужие тайны она ни за что не выболтает, что я особенно ценю в подруге, а вот свои, как на духу выложит.

Сели за стол, и то ли я такая голодная была, то ли у деда картошка какая-то особенная и жутко вкусная, да и солонина показалась мне ещё тем деликатесом. А если учесть, что всё это со свежим, ещё хрустящим хлебушком… М-м-м… Попив чаю с остатками всё того же малинового варенья, принялись со стола убирать. Я вызвалась пыль протереть в доме и полы вымыть. Всё-таки считается, что этой ночью мы войдём в новый год, а значит и в новую жизнь. А чистый лист, должен быть – чистым. Хозяин отнекиваться не стал. Притащил мне воды с колодца, добавил туда кипятка из чайника, вручил тряпки и ушёл по каким-то своим делам во двор.

Кручусь-верчусь, стараясь отвлечься от одолевающих меня мыслей, а Надька села у окошка, сидит и мечтательно на дорогу смотрит, будто чего-то ждёт.

– Кого ты там гипнотизируешь? – спрашиваю.

– Никого, – рассеяно отвечает подруга, а у самой таинственная полуулыбка по губам нет-нет да проскользнёт.

– Может, поможешь всё-таки? – говорю. – Нас приютили, надо хоть чем-то за добро отплатить.

– Может… – отозвалась Надька, но с места так и не тронулась.

– Вот только не говори, что опять суженого видела, – решила я изменить тактику допроса, коль уж помощи ждать не приходится.

– Кир, ты завидуешь, да? – наконец-то повернула в мою сторону вполне осмысленное лицо, подруга, а я аж растерялась от подобного заявления.

– И в мыслях не было, – отмахнулась я и продолжила пыль вытирать, ощущая, что Надя до сих пор не сводит с меня взгляда.

В общем, ясно. Влюбилась девчонка. Вот такой – рассеянной я никогда её прежде не видела, а ведь она встречалась с ребятами, у неё личная жизнь куда более активная и насыщенная, нежели у меня. Одно я поняла однозначно: ничего из моей истории рассказывать ей теперь нельзя. Не поверит, не поймёт, ещё и обидится, считая, что я специально на её любимого и его друзей наговариваю. Жаль, что всё так сложилось. Нет, если у неё всё получится, я буду только рада. Главное, чтобы потом не пришло время слёзы лить. Грустно только, что единственный человек, которому можно довериться, рассказав о произошедшем в доме Аниной бабушки – мне теперь не поверит.

Увлечённо намывая всё, углубилась в свои мысли: однозначно без участия Аниной бабки дело не обошлось. Всё-таки Сергей и Леонид как-то попадали в её дом, и началось это с той самой ночи – гадания. Что ей двигало? Зачем она пошла на подобное? И Аня, судя по всему, была в курсе дела, поэтому нет-нет да порывалась что-то сказать, но вечно проглатывала рвущиеся наружу слова под строгим взглядом бабушки. Может им денег больших пообещали за спонтанное развлечение? Гадко, но вполне возможно. Хотя и не верится, что пожилая женщина пошла бы на такое. Но не зря же говорят, что деньги не пахнут? Всё зависит от размера вознаграждения. И судя по дачке и машине, не знаю уж как Сергей и рыжик, а Леонид далеко не беден. Вот и бесится с жиру видимо. Одни миллионы в казино сливают, другие, в безумно дорогих ресторанах, где стакан сока стоит как половина папиной квартиры, а третьи, возможно, ищут таких вот эксклюзивных развлечений.

– Уегозила, егоза, – беззлобно пробурчал, вошедший в общую комнату дед Степан. – Ох ты ж, хозяюшка! – поцокал он языком, оглядываясь по сторонам. – У меня такой красоты уже лет пять не было, если не больше, – говорит.

В раздумьях, я и не заметила куда делась сидевшая, тихо словно мышка, Надюха. А вот же, судя по словам хозяина убежала уже куда-то. Ну да и ладно, потом всё равно как на духу всё выложит.

– А как же дети ваши? – интересуюсь, недоумевая, неужто приезжая не помогают.

– А что дети? Приедет дочка летом на выходные пару раз, мне и то в радость, – отмахнулся дед. – У них работа. Да и отдыхать на морях любят, а не тут.

– Так вы что ж, почти весь год один здесь живёте? А в город к себе не зовут?

– Что я в этом их городе не видел? Съездил как-то. Чуть не задохнулся. Не-е-ет, вам молодым того не понять, а нам – старикам, воздух свежий нужен и покой.

– Тяжело ведь хозяйство держать, – говорю.