Чужой не сладок мёд

– Откуда мне знать? – пожала плечами Лариса. В это время к ней подошёл Лёшка и пригласил на медленный танец. Солистов было трое, как и отделений. Он пел первое отделение, Витя Горностаев – второе, а последнее – парень из десятого класса, которого Лариса не знала.

– Можно?

Лара утвердительно кивнула головой и подала ему руку.

– Лёш, а белый танец будет?

– Организуем! – улыбнулся ей довольный Паль.

Лёшка был достаточно симпатичным мальчиком, к тому же ещё и гордостью школы: хорошо учился, даже лучше Ларисы, за ним бегали девочки, на которых он просто не обращал внимания, но и никогда не оскорблял. Спокойный, хороший мальчик из приличной семьи. Его мама часто приходила в школу, состояла в родительском комитете, организовывала поездки в Ленинград на экскурсии и в театр.

– Ларис, я провожу тебя сегодня домой? – спросил у неё Лёшка.

– Спасибо, Лёш! Но я с Аней в одном доме живу, нам всё равно по пути, – не задумываясь, ответила она.

– Не понимаю я тебя! Умная девчонка, а дружишь с этой курицей безмозглой! С ней никто не то что дружить, разговаривать не хочет! – с обидой, даже злостью стал выговаривать ей Паль.

Лариса от неожиданности остановилась. Стало неприятно от таких высказываний в адрес её подруги.

– Лёш, ты как-нибудь со своими друзьями разберись! А я уж сама решу, с кем дружить, а с кем не дружить! Хорошо?

Музыка продолжала звучать, а они так и стояли на одном месте. Руки Ларисы продолжали лежать на Лёшкиных плечах.

– Извини, Лариса, – тихо проговорил он.

На что она дружелюбно улыбнулась и продолжила танцевать.

Когда музыка закончилась, Лёшка побежал к сцене и что-то сказал ребятам. Объявили белый танец. Нюша, не теряя времени, понеслась по направлению к Вовке Панину. Но её ждало разочарование. Лариса видела, как тот отрицательно покачал головой и выбрал подошедшую к нему девушку из девятого класса, с которой он неоднократно танцевал в этот вечер. Девчонка как девчонка, не красавица, но и дурнушкой не назовёшь. Мышь серая – окрестила её Лариса, понимая, что девочка по сути ни в чём не виновата. Но Нюшку было жалко. Она вернулась недовольная и потащила Ларису к выходу.

– Пойдём! Надоела мне их дискотека!

Понимая, в каком сейчас Анна состоянии, Лариса безоговорочно собралась и, не дожидаясь окончания вечера, пошла домой.

Сама того не осознавая и не желая, Лариса вдруг стала известной личностью в школе. Во-первых, призовое место на районных соревнованиях, а во-вторых, внимание Леши Паля, которое не осталось незамеченным на дискотеке. Второе, конечно, было важнее. Лёшка ей тоже начинал нравиться, но, как часто бывает, он вдруг прекратил обращать на Ларису внимание. Не трудно догадаться почему! Сама виновата, брякнула, не подумав, про этот злосчастный танец и ушла, даже не ушла, а сбежала с Нюшей с дискотеки. Выставила его непонятно кем! Парень лично договорился с ребятами из ансамбля, объявил белый танец, а просительница испарилась. Лёшка – не последний парень в школе, девчонок за ним бегает симпатичных достаточно, не чета невзрачной Ларисе!

– А чего это Паль стороной тебя обходит? – подливала масла в огонь Нюшка. – Вчера с Грековой Ленкой на перемене тёрся. Я мимо проходила, слышала, что в кино собираются. Чего он в ней нашёл? Кроме косы и посмотреть не на что! Нос курносый, губёхи тонкие, ни лица, ни фигуры. Фу!

– Нормальная девчонка! – Лариса не понимала, почему Анна ненавидит практически всех девчонок, в каждой она старалась найти какой-нибудь изъян. Ну не всем же быть такими красавицами, как она! Впрочем, девочки особой симпатии к ней тоже не питали. Да и мальчишки обходили Нюшку стороной.

Как бы там ни было, но неприятный осадок из-за Паля у неё остался. Всё чаще и чаще она ловила себя на мысли, что думает о нём.

Лёшка стал общаться с ней, как и со всеми, не выделяя, как это было раньше. Возникало желание самой пригласить его сходить в кино, но гордость не позволяла. Стыдно было услышать отказ, а ещё хуже – насмешку. Незаметно пришли осенние каникулы. Впереди было празднование 7 ноября, а значит, всех обяжут явиться на демонстрацию. Лариса спокойно принимала участие в сборе металлолома, макулатуры, рисовала стенгазеты, в общем, принимала активное участие в комсомольской жизни школы, но она ненавидела ходить на демонстрации, которые проходили два раза в учебном году – 7 ноября и 1 мая. Этот проход в колонне с флагами, транспарантами, шариками и прочей атрибутикой выводил её из себя.

– Мам, напиши записку, что я заболела, – просила она Галину Павловну, но та лишь отрицательно качала головой.

Анна – та не заморачивалась, просто не ходила, ей было глубоко наплевать на замечания учителей, «неуды» за поведение. Валентина Васильевна на это не обращала никакого внимания, для неё важнее были двойки за успеваемость, которых у Нюши хватало с лихвой. Правда, в последнее время она немного выправилась с учёбой благодаря Ларисе. Первую четверть закончила без единой двойки к несказанной радости Валентины Васильевны.

– Нюш, пойдём на демонстрацию, – ныла Лариса, – мне скучно одной.

– Енька, тебе надо – ты и иди! У меня других забот хватает! Что я дурочка, что ли, тащить на себе морду Карла Маркса или Фридриха Энгельса?!

– Не обязательно же что-то нести. Хочешь, я за тебя понесу? – всячески уговаривала её Лариса.

– Пойду, если ты на танцы со мной сходишь в дом культуры!

– Меня родители не пустят, ты же знаешь!

У Ларисы уже были попытки отпроситься у мамы на танцы в ДК, но та, округлив глаза, категорично заявила – нет!

– Мала ещё по танцулькам бегать! Можешь больше по этому поводу вопросов не задавать.

– Палну с Леонидычем я беру на себя. Пустят!

– Пустят – пойду, – согласно закивала Лара, заранее зная, что ничего подобного не случится.

В праздничный день они с Анной вышли из дома нарядные, Лариса даже слегка подкрасила глаза и губы. На подруге была лёгкая натуральная шубка чёрного цвета, на голове небрежно, но в то же время изящно подвязанный белый пуховый платок-паутинка. На шубку Нюша заработала себе сама – всю осень вместе с мамой в выходные дни, пока Лариса отсыпалась, ходила за клюквой, которую Валентина Васильевна свезла в Мурманск и продала втридорога. На эти самые деньги Нюша и купила себе шубку. На Ларисе было обычное пальто, украшением которого служил приличный по размеру воротник из песца, из того же меха была и шапочка с длинными ушами по бокам. Брат Галины Павловны жил в Сибири, последние годы занимался разведением песцов, вот и привёз им в подарок три шкурки, а своей любимой крестнице Ларисе – ещё и шапку. Арсений Павлович, любовно поглаживая то, что осталось от зверьков, называл их голубыми. Никакой голубизны Лариса не заметила, шкурки были обычного серого цвета. Но воротник и шапочка из них смотрелись чудесно!

Возле школы собирались ученики, почти каждому выдавали в руки плакат, портрет, либо транспарант, были ещё и лозунги. Флаги обычно несли ребята. Во главе колонны стояли со знамёнами старшеклассники. Лариса несла в руке шарики, привязанные к маленькому флажку, поэтому её оставили в покое, а Нюша, получив портрет одного из членов ЦК КПСС, тут же оставила его в углу гардероба.

– Пусть отдыхает! Буду я его ещё таскать на себе!

– Игнашова, что ты себе позволяешь?! – раздался командный колос комсорга Юры Кошелева.

Анна не посчитала нужным даже посмотреть в его сторону. Комсомолкой она не была и пополнять ряды этой организации не собиралась, во всяком случае, в ближайшее время.

– Считали бы за счастье, что я пришла! – вызывающе громко сказала она Ларисе.

– Нюшка, да прекрати же ты выделываться! – пыталась урезонить подругу Лариса, понимая, что её слова как мёртвому припарки.

Лёшка Паль стоял с Грековой, они о чём-то оживлённо беседовали. Ларисе стало неприятно наблюдать за ними, и она постаралась оттащить Анну подальше.

– Еня, куда ты меня тащишь? Не хочу я в центр. Давай где-нибудь с краешку, будет возможность сбежать, не доходя до трибуны. Слава Богу, ничего сдавать нам с тобой не надо.

Сбежать они, конечно, не сбежали, как и все, несколько раз громко прокричали «Ура!», славя Великую Октябрьскую революцию, марксистско-ленинскую партию и советский народ. Настроение поднялось, внутри закипела гордость за свою страну, за партию. Звучал духовой оркестр, то там, то тут играли на гармошке, баяне, пели и плясали. Народ праздновал! Счастливые лица светились радостными улыбками, никто не торопился расходиться. Среди демонстрантов Лариса заметила своих родителей. У папы в руках откуда-то появилась гармонь, и он наигрывал «Дунайские волны». Кто-то танцевал вальс, а чуть в стороне пели под баян «Шумел камыш…».

– Лариска, пойдём домой, я есть хочу. Васильевна пирогов напекла с капустой и творогом.

– А у меня мама корзиночки и орешки со сгущёнкой. Я с утра торопилась, не успела даже попробовать, – вспомнила Лариса.

Лёшка так к ней и не подошёл, а она надеялась.

Во дворе они встретили Андрея с Толиком Шумиловым.

– С праздником вас, промокашки!

– И вас с праздником! – весело ответила им Лариса.

– Нашли праздник, тоже мне, – проворчала Анна.