Не смей меня касаться

А меня, ничего не соображающую, Алекс опять вертит, кладет на спину, властно раздвигает ноги и снова входит одним мощным ударом в мою пульсирующую наслаждением вагину.

– У-у-у! – оргазм продолжается, бьется наслаждением в каждой клетке.

Пытаясь дышать, снова запрокинула голову. А серые глаза внимательно смотрят, наблюдают за моей реакцией, впитывают мой оргазм, загораются моим наслаждением.

– Какая ты красивая, Таня!

Рот накрыли горячие мужские губы, которые нежно, очень нежно и медленно начали меня целовать, тогда как внизу между моих ног продолжалась сладкая вакханалия из мощных интенсивных движений. Губы переместились и теперь лизали мою шею, вызывая новый поток мурашек по коже. Вцепилась пальцами в мужские плечи, выпустила когти. Кажется, толика боли стала для Шувалова последней каплей. Воткнувшись носом в мою шею, он приглушенно застонал, мощное тело напряглось, а потом начало сотрясаться конвульсиями. Алекс, удовлетворенно-тяжело выдыхая и постепенно замедляясь, продолжил движения, вколачивая член в сокращающуюся промежность и тем самым еще сильнее вдавливая мою попку в жестковатый ворс ковра. Затем повалился всей своей массой сверху моего тела. Но мне не тяжело, мне до ужаса приятно. Легонько, едва касаясь подушечками пальцев, погладила покрытую испариной мужскую спину, стараясь этим касаниями поблагодарить Шувалова за доставленное наслаждение, поделиться с ним возникшей лавиной нежности. И пусть я совсем не дышу, расплющенная мощной мужской грудиной, зато мне так приятно и тепло. Алекс, правда, быстро сообразил о своей тяжести, перекатился с моего тела, лег сбоку, притянул попой и спиной к себе.

Несколько минут мы лежали молча, пытаясь восстановить дыхание.

– Спасибо, – заговорили сразу вдвоем, потом засмеялись такой синхронности.

– Саш, мы так и не выпили.

– Это лучше любой выпивки. Не переживай, сейчас будем пить, есть, знаешь, я голодный, как… медведь.

– Напористый ты тоже, как медведь, а обещал быть нежным.

Он поднес мою руку к своим губам и поцеловал, нежно, каждый пальчик.

– Прости, полностью снесло крышу.

– Н-ничего, мне понравилось.

Более того, возможно, большой перерыв виноват, но сейчас мне казалось, что я никогда ничего подобного не ощущала. Пожалуй, сегодня был самый лучший секс в моей жизни.

***

– Танюш, расскажи мне о своих любовниках.

– Зачем?!

– Просто интересно знать, какие болваны упустили такое сокровище.

– Болван, – тихонько поправила я.

– Ты хочешь сказать, у тебя был всего один мужчина? – удивился Шувалов.

– Я из тех девушек, которые изначально настроены на длительные и серьезные отношения.

– Что же произошло, почему вы не поженились?

– Он уехал в другую страну.

– Расстояние разве преграда для большой любви? Мне казалась, ты из тех женщин, которые готовы за любимым, как декабристки, хоть к черту на кулички последовать.

Чуть грустно улыбнулась.

– Ты преувеличиваешь степень моего благородства.

– Он тебя не позвал? – выдвинул предположение Алекс.

– Отчего же, позвал, и до сих пор зовет.

– А ты?

Как объяснить, что зануда Таня сама себе вырыла яму. Генку я выбрала не сердцем – разумом. Порядочный, без вредных привычек, умный, в целом симпатичный, вот с таким надо лишаться девственности и выстраивать дальнейшие отношения. Подумаешь, при его виде мое сердце не бьется чуть сильнее, подумаешь, в животе не летают бабочки, как у героинь любовных романов. Я девочка умная, знаю, что любовь проходит через три года, а потом остаются: привязанность, уважение, удобство от совместного проживания, которые иногда намного сильнее скрепляют брак, чем дурная страсть. Однако, если ничего не было изначально, то через три года осталось лишь глухое раздражение, и злость на себя, что я его испытываю к такому во всех отношениях хорошему парню. Поэтому, когда появился повод расстаться, я им воспользовалась. Мысль прожить с Генкой всю свою жизнь, да еще в чужой стране, вдалеке от родных, вызывала у меня смертную тоску. Помнится, Калюжный тогда тоже сокрушался, почти теми же словами, что сейчас Алекс, дескать, он ошибся во мне, думал, что я преданная, как декабристка, – женщина, на которую можно положиться в любых ситуациях, а на поверку оказалась не пойми что ждущей дурой.

– Во мне взыграла аллергия на излишне самоуверенных мужчин, – отшутилась я.

– Какая страшная болезнь, эта аллергия. Надо срочно изобрести противоядие.

Мы рассмеялись. А потом Шувалов снова начал целоваться. Медленно, нежно, постепенно входя в раж и распаляя себя и меня. Пожалуй, противоядие Алекс уже изобрел, только не следует ему об этом говорить, а то будет слишком часто пользоваться.

Отстранилась.

– Теперь твоя очередь рассказать о своих женщинах.

Мужские губы скривились в ироничной ухмылке.

– Я не очень добродетельный мальчик.

– Об этом не сложно догадаться.

– Боюсь тебя разочаровать, у меня было довольно много женщин. Впрочем, я не задавался целью вести подсчет. Но по-серьезному только одна – Мила, дочка друга моего отца. Мы росли вместе, влюбились, и когда мне было двадцать, а ей девятнадцать лет, поженились.

Шувалов замолчал.

– И что потом?!

– Потом, знаешь, мы были слишком молоды, не готовы к семейной жизни, тем более, я был у нее первый мужчина. В какой-то момент Миле, да и мне, наверно, тоже, захотелось развлечений, попробовать секса с другими партнерами. В общем, последнее время мы жили как друзья, нам это было удобно, кроме того, не хотелось расстраивать родителей, они так радовались, когда мы поженились. А когда папа умер, сохранять видимость семьи по большому счету стало ни к чему, кроме того, Мила встретила мужчину, в которого по-настоящему влюбилась. Они поженились недавно.

В голосе Алекса сквозила грусть. Говорят, старая любовь долго не ржавеет. Во мне проснулось что-то неприятное, темное, отравляющее горечью тело. Ревность?!

– Ты до сих пор ее любишь? – решилась задать я вопрос.

А внутри все помертвело в ожидании ответа, глаза словно черная пелена покрыла.

Мужские губы ласково чмокнули меня в нос.

– Тань, как мне ее не любить, мы ведь росли вместе. Мила как вторая моя сестра. Но меж нами сейчас и близко нет ничего, о чем ты подумала. Не хмурь свои точеные бровки, моя Татьяна Лазарева.

«Моя…» Приятная теплая волна прошлась по телу.

Интересно, а мне этого великолепного обнаженного бога, вальяжно развалившегося на полу дорогущего номера базы отдыха «Озерная соната», можно назвать хоть чуточку своим?

– Не нахальничай, мой самоуверенный мужчина.