Между двумя мирами. Сердце Абриса

В сумерках мы с Роем прощались. Крепко обнялись. Казалось, что знахарь провожал меня в последний путь, как только что проводил усопшего отца.

– Ты чокнутая, Лерой! – сжимая мои плечи, бранился он. – Замок Вудсов – настоящий гадючник, а крестница Огаста – избалованная принцесса. Я никогда в жизни себе не прощу, если с тобой что-нибудь случится!

– Со мной ничего не случится, – клятвенно заверила я. – С капризными принцессами мне работать не в новинку. К тому же там Кай. Он защитит меня, хотя бы ради вашей дружбы. Проведи время с семьей и возвращайся домой, а со мной все будет в порядке.

Хотелось бы мне испытывать хотя бы десятую долю той уверенности, которую я демонстрировала. Пока в голове не возникало ни одной трезвой мысли, как создавать артефакт без единой светлой руны. Оставалось надеяться, что из замка Вудсов мне все-таки удастся уйти, а не выехать на повозке ногами вперед.

КАЙДЕН

Вечер приезда Валерии в Белый замок…

– Ройберти Томсон присутствовал на погребальном обряде? – не поверил своим ушам Кайден, и от новости мигрень усилилась троекратно. Он откинулся в кресле, надавил пальцами на глаза. Проклятье, порошки от головной боли Рой делал гораздо лучше, чем соображал.

– И еще с ним была девчонка, – добавил паладин, вернувшийся в замок, тогда как кортеж под предводительством Огаста только въезжал в долину.

– Девчонка? – Наследник выпрямился. В висках стреляло.

– Молоденькая совсем. Сказала, что артефактор и сама развязала поводок, – отрапортовал мальчишка. – Все уверены, что знахарь нанял черного колдуна.

Как они додумались до побега из-под домашнего ареста?! Кайден выполнил обещание, данное лучшему другу, организовал погребальный обряд, но не ожидал, что на похороны в глухую деревню поедет отец. Когда-то Томсон-старший был хорошим паладином и личным охранником Огаста. Однажды даже закрыл его собой от арбалетного болта. Только прошлые заслуги не спасли его сына от унизительного судилища, проведенного с единственной целью – успокоить взбешенных родственников погибшей невесты. И о своих долгах глава клана предпочитал вспоминать только после смерти бывших соратников. Иногда отдавал лично, появляясь на похоронах и произнося над могилой напыщенную речь. Другими словами, эти двое чокнутых… отшельников принеслись прямо в пасть зверя!

– Хорошо, – резко вымолвил Кайден и кивнул на дверь кабинета: – Иди.

– И еще, господин наследник, – остановился в дверях мальчишка. – Девчонку везут в Белый замок.

– Что ты сказал? – вкрадчиво переспросил тот, почти уверенный, что от головной боли на него напали слуховые галлюцинации. – Кого везут?

– Девчонку ту. Артефакторшу. Она заявила властителю, что сделает любую магическую вещь, какую он пожелает, если их отпустят. Теперь ее везут сюда. Делать артефакты…

Ладно, знахарь – у него от чувства вины перед умершим отцом наверняка помутился рассудок, но чем думала Валерия, когда заключала сделку с главой темного клана? Дерзость и самоуверенность напрочь заглушили инстинкт самосохранения?

Неожиданно Кайден вспомнил, как следил за ней в лесу, сделав вид, будто ушел. Хотел узнать, насколько она магически сильна. Двуликая нарисовала одну из сложнейших темных рун «перемещение», которая была не по зубам двум третям абрисских ведунов, пальцем на ладони. Проклятие, пальцем! Безусловно, она не вышла из пространства, а неловко вывалилась, на всю округу покрывая Кая грязными ругательствами, но даже не поморщилась после скольжения на расстояние в пару сотен миль!

Но как на нее реагировал Рой… Когда Кайден вошел в дом и молча протянул тубус с посланием о смерти Томсона-старшего, знахарь впал в гнев. Отец ушел, так и не простив сына за то, что тот получил приговор и лишил себя возможности вырасти в «большого человека». Наследник думал, что знахарь снова перебьет посуду и разломает мебель. Так бы всё и случилось. Прочитав послание, он схватился за чашку, хотел швырнуть в стену, чтобы выместить ярость, но вдруг осторожно вернул ее на место со словами:

– Это кружка Валерии.

Кайден и сам не понимал, почему во всей этой дикой ситуации, когда приходилось выступать гонцом с черной вестью, неприятнее всего его царапнуло то, что в доме, который он считал своим убежищем, некоторые вещи стали ее вещами.

Когда Рой узнал, что черные вестники из замка уже в пути, сразу попросил:

– Позаботься о ней. Сделай так, чтобы она до вечера не возвращалась.

– Хочешь остаться один?

– Не хочу, чтобы она столкнулась с темными ведунами, вдруг кто-то из них почувствует Истинный свет. Просто пересиль себя. И Богом заклинаю, не бросай ее посреди улицы! Она заслуживает хорошего отношения.

На свою голову Кайден поступил так, как просил лучший друг. Но в храме что-то случилось в тот момент, когда он следил за поглощенной перерисовыванием темных рун и в упор не замечавшей его девушкой. Против воли, и это было совершенно необъяснимо, он не мог отвести взгляда. Ловил каждое движение, вздох и жест. Как она шевелила губами, прищуривалась, морщила нос, водила пальцем по горевшим стенам. В голове вдруг всплыл размытый образ, будто он разглядывал красивые женские руки с длинными пальцами, но с ладонью, обезображенной грубым рубцом от руны.

– У тебя такие маленькие руки, Лера. Такие тонкие пальцы.

– Руки как руки. Пальцы как пальцы.

– Но они умеют создавать удивительную магию…

И потом, когда в таверне, стараясь его задеть, она насмешливо заявила, мол, теперь его жизнь не будет прежней, мысленно Кайден согласился. Верно, не будет прежней – усложнится. В десятки, сотни раз. Из-за нее.

– Господин наследник, – вывел его из блаженного забытья голос камердинера. – Властитель вернулся.

Кайден выпрямился в кресле, потер лицо, стараясь отогнать усталость, и поднялся. Отец любил, когда его встречали с почестями. Он успел спуститься к парадным дверям дворца как раз в тот момент, когда заходил Огаст, уже окруженный лакеями и прихлебателями.

Сын поприветствовал хозяина замка скупым кивком.

– Все прошло достойно, – помедлил Огаст.

– Что ты сделал с Ройберти?

– У Ройберти умер отец. С сегодняшней ночи у Томсонов начались Дни безмолвия. Знахарь проведет их в своем доме в горах, поэтому не беспокой его.

– А девушка?

– Забавный ребенок. Она объявила себя артефактором. Представляешь? – Властитель по-доброму усмехнулся уголком рта. – Дерзких и нахальных детей надо воспитывать, но ты ведь не дашь…

Глава 3

Выскочка

В резиденцию Вудсов въезжали ночью через арочные ворота с поднятой решеткой, миновав длинный каменный мост. Конские копыта звонко били дробь по брусчатке, шелестели колеса. Я смотрела в окно и мысленно не уставала удивляться.

Не представляю, как замок выглядел днем, но в темноте он производил удивительное впечатление. За крепостной стеной пряталось множество построек из одинакового серого камня. Фасады всех зданий подсвечивались, огоньки блестели в густых зарослях вьюнка. Внутренний двор был озарен световыми шарами. Они плыли в воздухе, рассыпались крошечными мотыльками от сквозняка, а потом, точно намагниченные, собирались воедино.

Я путешествовала в карете с паладинами. За несколько часов дороги они не обменялись ни единым словом, и по прибытии руки никто мне не подал. Спрыгнула со ступеньки и огляделась. Экипаж Огаста Вудса, видимо, остановился раньше, а мы приехали к казарме, пусть она и выглядела как трехэтажный особняк. Тут я совершенно растерялась.

– Мне тоже сюда? – спросила я у одного из парней.

– Понятия не имею, – отмахнулся он.

Попутчики скрылись в особняке, карета уехала к конюшням, и я осталась среди ночи одна перед чужими дверьми. Прекрасная возможность дать деру из замка, но Огаст Вудс видел меня насквозь и понимал, что никуда я не денусь. Из-за Роя даже шагу не ступлю за ворота, пока не придумаю подарок, способный удивить пресыщенного правителя северных долин. Как всегда, самой надежной становилась та клетка, в которую человек загонял себя сам.

– Эй ты! – раздался по-стариковски дребезжащий голос, отраженный в гулком дворе от стен. Ко мне, переваливаясь на подагрических ногах, шел скрюченный старик в ливрее.

– Новая артефакторша? – недовольно прокрякал он.

– Артефактор, – машинально поправила я.

– Что?

Похоже, он страдал не только комплексом привратника, но и был туговат на ухо. Хотя, впрочем, может, и являлся глухим привратником, как в романах ужасов?