Танцующая для дракона. Небо на двоих

– Разумеется, нет.

Гайера слегка перекосило, но в его случае это было нормально. Он по жизни ходил либо с перекошенной физиономией, либо как проглотивший арматуру. Сейчас это было нечто среднее: он направился к стулу (тому самому, который напоминал мне про Гроу), пристроил на нем свой начальственный зад и приготовился внимать.

Джамира же повернулась ко мне:

– Танни, сейчас у Теарин такой период, когда она погасла. Если ты понимаешь, о чем я.

О да, я как никто понимаю, захотелось сказать мне. Вместо этого я кивнула.

– Мы с тобой обсуждали это перед сценой, но в тот момент, когда он произносит эти слова, она оживает. Ты помнишь, почему?

– Помню, – кивнула я. – Потому что вспоминает Даармархского.

– Теперь скажи, что мешает ожить тебе?

Оживать – это больно.

– Ничего, – я покачала головой. – Ничего не мешает.

Джамира сдула упавшую на лоб челку и улыбнулась.

– Хорошо, если так. Потому что он уже неоднократно намекал мне на то, какая великая честь оказана женщине, ставшей режиссером потенциально перспективного блокбастера.

– Что, прямо так и сказал? – поинтересовалась я.

– Нет, разумеется, он же не хочет оказаться в суде. Но смысл был в точности такой.

Я фыркнула.

– Слушай, я правда сделаю все от меня зависящее, чтобы ему тут стало скучно, и он ушел.

– Чтобы скучно – не надо, – сказала Джамира. – Сделай так, чтобы у него челюсть отвисла.

– Думаешь, это реально? Для него творчество это уже давно просто бизнес.

– Вот-вот. И если челюсть отвиснет даже у него, значит, с задачей мы справились.

Я кивнула.

– И еще. Танни, постарайся в ближайшее время упасть в Ильеррскую. Тебе это пригодится.

Упасть – это я могу. Главное не рухнуть.

– Хорошо, – я кивнула.

– Тогда начинаем.

И мы начали.

По традиции Ильерры венчание происходило на стене замка, откуда открывался вид на просторы государства. Сочетающиеся браком поднимались по разным лестницам, и выходили с разных сторон, из разных башен. Подъемы нам предстояло снимать потом, а пока что я просто шла навстречу мужчине, который шел навстречу мне.

Я знала, что с ним мне будет легко и спокойно.

Знала, что проведу с ним всю жизнь и не разу не пожалею о том, что стала его женой. Знала, что буду его любить, и что в этой любви не будет ни капли той, что выжигала мои вены день за днем, заставляя кусать губы от боли или сгорать в сумасшедшей страсти.

Да, эта жизнь определенно будет спокойной, как течение равнинной реки, не взрезанной хребтами гор.

Согласно традициям, на бракосочетании в Ильерре не было третьих лиц. Все собравшиеся ждали внизу, в толпе. Сейчас среди них собрались все, кто был мне дорог. Все, кроме одного, но его здесь быть не могло – и я старалась не думать об этом, глядя в глаза стоявшего передо мной мужчины. Глаза сиреневого цвета под густыми темно-каштановыми бровями, резкий волевой подбородок, нос с отчетливо выраженной горбинкой. Мой будущий муж оплетал мои руки лентой, и то же самое я делала с его сильными, широкими ладонями.

По традиции эти ленты вскидывали ввысь после клятв, и они сгорали, подхваченные огнем мужа и жены. В нашем случае ему придется сделать все самому.

– Мои чувства к тебе – это танец над пропастью, – я сказала это, чувствуя, как раскрывается в груди старая рана, сочащаяся огнем. Я сказала это, но не ему, пусть даже сейчас именно его пальцы поглаживали мою ладонь. – Рано или поздно я сорвусь, и тогда почувствую крылья, которых я лишилась по воле судьбы. Почувствую так ярко, как если бы они раскрылись у меня за спиной.

Дыхание оборвалось вместе с последним словом. Пути назад больше не было.

– Мои чувства к тебе – это хождение по хрупкому льду, который уже идет трещинами. – Он смотрел мне в глаза, и, возможно, все понимал. Он понимал это и знал всегда, но его чувства ко мне были чем-то иррациональным. Чем-то неправильным, хотя… чувства никогда не бывают правильными. – Когда я уйду под воду, я буду видеть только твое пламя. Сильнее и ярче которого не знал никогда.

– Стоп! Снято!

Голос Джамиры вернул в реальность, и я посмотрела на Гайера. В общем, челюсть у него не отвисла, но выглядел он крайне недовольно, что наблюдалось всякий раз, когда у меня что-то получалось.

Режиссер подняла большой палец вверх, а я подумала о том, что опять хочу есть – вот так, внезапно. И еще самую малость о том, что буду делать, когда мы по сценарию доберемся до той части, где Теарин опять нужно будет гореть.

– Меньше всего я представляла наше свидание таким, – заметила я, глядя прямо в глаза дракону.

В смысле, на две луны. Раньше я как-то об этом не задумывалась, но это действительно напоминало драконий взгляд. Учитывая, что большая луна чуть уходила в сторону и становилась немного поменьше, это был даже не косой дракон. А если мысленно дорисовать нос, уши и гребень, то вполне себе дракон.

– Ты знаешь, что созвездия создают контуры драконьей морды? – спросил начальник службы информационной безопасности.

Мы с Терграном сидели на крыше высотки, между нами стоял наш ужин, прямо на парапете. Если честно, я и правда меньше всего представляла наше свидание таким. Таким его представить можно было разве что с Гроу, но это было совсем не в тему и вообще фу, поэтому я и не представляла.

– Знаю, – ответила я. – А ты знаешь, что если вместе смотреть на драконий взгляд, то можно остаться вместе на всю жизнь?

– Это сейчас была угроза, Танни?

Я ткнула вилкой в жаркое. Точнее, в его остатки.

– Разумеется.

– Ну в таком случае ты меня не напугала.

Я посмотрела на него слишком поздно: он уже отвернулся. Профиль, более чем резкий, отчетливо выделялся на фоне ночного Зингсприда.

– Эй, ты в курсе, что это девушкам положено быть загадочными?

Тергран приподнял брови:

– Мужчинам тоже. Иногда. Чтобы девушки обращали на них внимание.