Атмосфера

И почему я каждый раз упорно делаю одну и ту же глупость? Я, наверное, какая-нибудь бестолковая – взгрустнулось Поленьке.

Следующая мысль была как будто более позитивной. Хорошо, что мне на яйца денег не хватило. Сейчас была бы полная сумка сумка продуктов, плавающих в гоголе-могуле…

Фройляйн! – на улице, держась за калитку, старался унять смех Сергей Оттович! – приветствую вас, а вы как обычно развлекаетесь с велосипедом? Это очевидно делает вам удовольствие. Ох, простите, пожалуйста, мой смех. Вы не пострадали?

Нет – вздохнула Поленька, только ту же коленку ободрала, совсем чуть чуть.

Вы позволите вам помочь?

Поленька промолчала.

Сергей Оттович отворил с таким трудом закрытую калитку и вошел. Он отцепил и вытащил из-под руля ручку сумки, отнес ее по ступенькам крылечка наверх. Затем вернулся, поднял велосипед, подвез его к крыльцу, развернул и поставил точно на то место, на которое его всегда ставила сама Поленька.

Сергей Оттович так добр, нужно пригласить его домой и предложить чаю, правда если в это время вернется кто-нибудь из домашних – шуму не оберешься – размышляла Полина, потирая свежую царапину – но быть невежливой еще хуже.

Крафт же в это время уже вышел на улицу, правда калитку за собой не затворил.

Большое спасибо – поблагодарила Поленька – могу я вам что-нибудь предложить – травяной чай, компот из ягод, может быть кофе?

Ни в коем случае – ответил немец – я не хочу быть навязчивым. Более того, говоря откровенно, я ненавижу это человеческое качество. Единственно, чего лично я жду от людей – не дружбы, нет, не помощи. Я жду, чтобы люди оставили меня в покое, но именно этого я и никак могу получить. Согласитесь Полина, мы все такие разные. Кто-то без общения не может прожить ни дня. А для кого-то ежедневная болтовня ни о чем – это страдание.

Поглядите только, Полина, я уже трехметровым забором отгородился, однако это не помогает, находятся такие любопытствующие или «щиеся», которым это вовсе не помеха. Они суют свой нос… И я… Ах, простите, Поленька, не знаю, почему я вам все это говорю. Подобные разговоры – плохая тема общения с молоденькой девушкой. К тому же, рассказывать о проблемах, значит просить помощи. Это для меня вообще кошмар. Мда. Раньше я за собой такого не замечал. Зато теперь я понимаю, о чем говорила моя молочница, когда занималась тем, чем я только что возмущался – рассказывала о людях, которые проживают в славном городе Коптеве, то есть навязывала информацию, о которой я не просил. Но надо признать, в отношении вас она оказалась абсолютно права. Вы – необыкновенный человек. Я даже не успел заметить, как стал жаловаться молоденькой девушке, которую вижу в третий раз в жизни. Ничего подобного со мной лет сорок не происходило. Это поразительно!

Поленька скромно улыбнулась, переступила с ноги на ногу и тут же поморщилась, когда подол платья коснулся оцарапанной коленки.

Ваша рана болит – констатировал немец. Знаете, Поленька на моей исторической родине велосипеды более, чем в России употребительны. Так дамы там независимо от возраста носят брюки, когда используют велосипед. Немки очень практичны. Сейчас, например, вы могли бы отделаться дырой на штанине, а ваше тело не пострадало бы.

Это ничего, Сергей Оттович, царапина на кожи, это быстро заживет.

Ах, фройлляйн, боюсь сейчас вы не слишком уважительно отозвались о вашей коже. А между тем, на нашем теле находится примерно квадрат метр плюс еще двадцать сантиметров кожи и она не только защищает нас от ультрофиолета и проникновении инфекции. Известно ли вам, насколько ощутимо она смягчает удар? В каком месте вашего замечательного тела вы бы не стукнулись, кожа заберет на себя одну треть ударной нагрузки. Хорошо, сейчас вы только оцарапались. А вот когда вы в прошлый раз столкнулись с уличной колонкой, она, в соответствии с законом Ньютона,

столкнулась с вами с той же силой, но с обратным знаком. Так вот, последствия столкновения могли бы быть на одну треть тяжелее. Так, что кожа – отдельный, кстати, орган вашего тела – наш замечательный помощник. Да. Однако, мы заговорились. Судя по тому, как выглядит ваша рана спустя десять минут после ее получения, полагаю, ее все-таки стоит обработать перекись водорода. Благодарю вас за общения. Всего доброго.

Немец скрылся за своей загородкой, Полина подняла сумку с приступок и отправилась следовать совету.

Не успела она полить из пузырька на запенившуюся коленку и разобрать сумку, как в дом ворвалась мама. Алина Петровна тут же споткнулась, как и все поочередно домашние в эти последние два дня, о криво стоящие у порога и готовые в любой момент быть задействованные Неллькины часы-шкаф. И это ей хорошего настроения не добавило.

Полина – сказала, вновь обретя равновесие и грубовато возвратив его часам – это уже ни в какие ворота не лезет!

Мамочка, что куда не лезет?

Ты снова болтала с этим немцем!

А ты откуда знаешь? Тебя же не было.

Я знаю все, что должна знать мать! И на этот раз он заходил к тебе домой!

Мамочка, у меня упал велосипед, он поднял его и подвез к крылечку. Домой он не заходил.

Полина, мы же договаривались! Я же тебя просила!

Мама, я тоже уже говорила – Сергей Оттович ничего плохого не делала и не говорил. Он очень вежливый и образованный человек.

Почему ты его так горячо защищаешь? Ты что влюбилась в этого немолодого иностранца?

Мама, ну что ты такое говоришь? Мы просто немного поговорили.

Знаешь, Поленька, обычно мне удается договариваться с людьми. Да! Тем горше видеть, что я первый раз в жизни не могу договориться с собственной дочерью! Словно ты уже настолько сделалась подверженной влиянию этого иностранца, что и по-русски уже не говоришь.

Мама я тебя что-то не совсем понимаю. Ты знаешь об Сергее Оттовича что-то такое, из-за чего с ним не стоит общаться?

Я ничего не знаю, но мне и не обязательно знать. Я просто знаю – это плохой человек! И прошу тебя, в сотый раз уже прошу – держись от него подальше!

Фу ты, господи. Мама ты заставляешь меня быть невежливой. И безо всяких на то причин.

Пусть так…

Вечером в кругу семье с присутствующей Неллькой этот надоедливый разговор имел, разумеется, продолжился.

Вечернее семейное чаепитие. Круглый стол, накрытый свежей, белой, вышитой руками Поленьки скатертью, огромный, ею же сконструированный абажур с натянутым на пузатый каркас вывязанным крючком роскошным ажурным полотном, желтая же бахрома, кисточки которой создают солнечный, переходящий в полумрак свет. На столе дымящийся пятью травами чай, горячие ванильные пышки-пустышки, свежее клубничное варенье.

И никакого умиления. Трое возмущенных при одной воздержавшейся и одна ни в чем не виноватая.

Когда все наконец по пять раз подряд высказались и приступили уже наконец к чаю, Неллька, соревнующаяся в обмене веществ с Феденькой, уплетая наперегонки с ним по четвертой пышке, и ловя ртом стекающую с нее насыщенную клубничную вкуснятину, скорчила огорченное лицо – ну надо же, стоило на минуту уйти домой переодеться, как опять ухитрилась пропустить все самое интересное.

Ага – подтвердил Феденька с набитым ртом – с Полькой всегда так, стоит только отвернуться, как она уже куда-то не туда впилилась.

Нет, ну когда я вообще хоть в какие-то неприятности попадала – возмутилась в конце концов Поленька и закончила фразой, которой с ней сегодня поздоровалась мать – знаете, это уже ни в какие ворота не лезет.

* * *

На следующий допрос Мадьярова вызвали из КПЗ. Ефимов, беспощадный к преступникам, все же делал снисхождение к людям, чью вину еще не доказал и Мадьяров мок летними ботинками в подвале не более пары часов.

На допрос его вел Ерофеев, а Мадьяров, по обыкновению, попав за железные решетки, использовал любую возможность, стараясь найти сподвижников.

Слушайте, молодой человек…

Сержант Ерофеев – буркнул тот – вам не нужно разговаривать.

А вы что, милицейский шлагбаум, что к вам обратиться нельзя?

За шлагбаум и ответить можно.

Простите, я не хотел вас обидеть, я, видите ли, срываюсь иногда. Я только хотел сказать, что ваше многоопытное начальство в лице капитана или как? майора Ефимова на этот раз ошибается и бесполезно тратит на меня свое служебное. Поймите, уважаемый, подобные ошибки очень дорого обходятся людям!

Ничего, разберемся…

Очень уж медленно разбираетесь. Имейте в виду, когда жители Коптева, ваши соседи и друзья, которые, конечно, останутся в живых после этой истории, будут тыкать в вас пальцем и обзывать ослом, вашему внутреннему миру станет дискомфортно.