Атмосфера

А в этом есть какие-то сомнения?

Господин Крафт, прошу вас, открыть калитку, сложно говорить с человеком сквозь дырку в кирпиче.

Значит, вы желаете войти в мой дом против моей воли. Может у вас и санкция прокурора имеется? Стыдитесь, молодой человек, вы должны ограждать людей от насилия, а не поощрять его.

Зачем вы так? Именно урегулированием конфликта я сейчас и занимаюсь.

В таком случае, вы должны действовать следующим образом: немедленно прекращать этот стихийный митинг и ограждать мой дом и мой обед от посягательств. В противном случае я немедленно звоню вашему областному руководству – полковнику Фадееву. Думаю, ему будет небезынтересно узнать, что в вашем городе царит произвол, поощряемый властями и что он зря рекомендовал его мне в качестве для постоянного места жительства. А вам, молодой человек, я бы очень советовал, проконсультироваться с начальством, прежде, чем что-то предпринять. Мне почему-то кажется, что ваше руководство не в курсе вашей инициативы. Впрочем, это совсем не сложно установить.

Казимир, отцепись от обеда – прошипел Ерофеев и тут же развернулся к толпе – граждане, расходитесь. Господин Крафт имеет право на неприкосновенность жилища, он также имеет право не открывать дверь и отказываться от беседы. Призываю всех придерживаться рамок закона. Граждане, не толпитесь, спокойно идите по своим делам и не волнуйтесь, дело о пропаже нашего горожанина ведется со всей тщательностью. Давайте же доверим его профессионалам. Тем более, что следствие ни одного подозреваемого пока не установило. Последнюю фразу Ерофеев проговорил громко и было видно насколько сильно ему не по себе.

Наверно, начальством пригрозили, я и напрягся. Но в глубине души он в это не верил. Взглянуть бы на немца прямо сейчас или в скосрости еще раз сюда подъехать – я бы понял, что к чему.

Казимир с ненавистью глядя на Ерохина, оставил поднос в покое и тот сразу же был втянут внутрь. Потом подтянулся на руках и заглянул в нишу, но ничего, кроме полноватой, мерно удаляющейся спины и отросшей стрижки светлых, хорошо промытых волос, не увидел.

Люди, все еще возмущенно переговаривались, но уже отхлынули от забора. Ерофеев продолжал успокаивать и уговаривать и тоже немного удалился от калитки. В этот момент Казимир снова резко подтянулся на своих сильных пальцах, держась за нижний край ниши, перехватился правой рукой уже за верх забора, бросил в нишу ноги, оттолкнулся и не успел Ерофеев и пальцем пошевелить, как нарушитель уже красивой ласточкой кверху тормашками перелетал забор.

Парень, ты что, с ума сошел? Прешься в чужой дом, при всем честном народе. Эй, ты, куда? Стой! Немедленно открой калитку и вертайся взад.

А с тобой, Ерофеев, я даже разговаривать не хочу – услышали люди сбитое дыхание Казимира и звук затихающих явно бегущих шагов.

Несколько секунд все молчали, потом голос гипперактивной молодки по фамилии Моркина, проживающей совсем на другом конце города – аж на Гудковой улице, негромко попросил. Слышь, Ерофеев, ты бы подглядел, догнал официант немца-то, или он уже попрятаться успел?

Дальнейшее развитие события Поленька не видела – ушла готовить обед, но когда она выходила в сарай за недостающей картошкой, то подоспела вовремя, чтобы услышать радостные крики – вон он, вон, он выходит!

Казимир так и не справился с хитрым запором калитки и почти также изящно через забор вернулся на улицу. Люди приветствовали официанта, как героя. Ерофеев, не зная, как себя вести, жался в сторонке. Казимир людей не потешил, не стал никому ничего рассказывать, а в сторону сержанта даже не глянул. Он выбрался из толпы и лишь пробегая мимо Поленьки крикнул – все, как он и говорил!

Кто – хотела переспросить она, но Казимир уже поравнялся с соседним домом.

Хоть не битый, вроде – только и успела разглядеть Поленька.

Мадьярова в сегодняшней толпе, как ни странно отсутствовал, ведь его интерес к немцу ни у кого уже не вызывал сомнения. Мадьяров, как договорились, ждал Казимира в «Золотом». За стойкой спиной к Мадьярову стояла наружка в лице симпатичного лейтенанта по фамилии Морозов и попивала кофеек. Как только Казимир вбежал в помещение, Морозов, как бы гуляя, переместился за соседний столик, сел уже боком и включился в слуховое наблюдение.

Далее из отчета Морозова следовало, что Казимир поздоровался за руку с Мадьяровым, схватил предложенный стакан с прозрачной жидкостью, похожей на воду, залпом выпил половину и присел рядом. Ведомый и названный официант «Золотого» разом сдвинули свои стулья вплотную друг к другу и о чем-то недолго, минуты две-три пошептались. Потом Казимир снова заторопился и вскочил на ноги, но Мадьяров вцепился в его руку и не отпускал. До лейтенанта отчетливо донеслись слова Мадьярова. Казимир, постой, скажи – как ты себя чувствуешь? Тот, однако от вопроса отмахнулся, мадьяровскую руку под треск рукава рубашки от себя оторвал, крикнул на бегу – я домой на минутку! и за ним захлопнулась входная дверь.

Последние же слова Мадьярова, обращенные к убегающему, слышал уже не только Морозов, но и стоящий рядом с ним официант, а также оба других посетителей ресторана.

Стой, вернись, помрешь ведь, дурак!

Мадьяров выскочил следом, потеряв еще пару секунд на выбирание из-за углового столика. Пока он, мечась вблизи ресторанной двери соображал, в какой стороне скрылся на площади магазинов за киосками Казимир, его догнал Морозов и, следуя инструкции, дал возможность объекту принять его помощь, или произвести какие-либо другие действия раскрывающие его роль в этом деле.

Лейтенант Морозов – могу я вам чем-нибудь помочь?

Мадьяров повел себя странно. Застыл, как стоял с вытянутой шеей и растопыренными руками, потом, так и не взглянув на лейтенанта буркнул – спасибо, мне ничего не надо! После чего не спеша отправился мимо дуба на задворки улицы магазинов, мимо рынка, забирая левее на восток.

Морозов тогда подумал – если он хочет догнать бегущего домой Казимира, то почему идет точно в противоположном направлении от Клочковой улицы? Морозов, коренной житель Коптева, лишь единожды покидавший его, добывая лейтенантские погоны, как-то не подумал, что Мадьяров мог точно и не знать, как дойти до дома официанта если вообще знал его домашний адрес.

А Казимир до дому не только не добежал, он до него едва дошел. Последние метры перед тем, как упасть, официант двигался рывками, треся головой. Как человек, у которого шах гудит и глаза застилает пелена. Пока не кончился высокий деревянный забор Казимир держался за него, когда забор соседнего дома сменился невысоким штакетником, Каземир, ощутив под руками неожиданную пустоту, потерял равновесие и хватая ртом воздух, а руками разрывая рубаху на груди со всего своего высокого роста упал плашмя лицом на асфальт.

Дяденька – вам стало плохо? – симпатичная девчонка лет восьми склонилась над спиной и не поняла, слышит ли ее лежащий в такой неудобной позе большой дядя.

Скорую к Казимиру вызвали только тогда, когда его узнал случайно проходящий мимо повар «Золотого». До этого люди, как всегда полагали, что валяется ничком мужик в крайней степени опьянения. Чего человека зазря беспокоить? Не зима. Проспится – сам уйдет.

Люди, что же вы делаете? – охал повар, пытаясь обеспечить к легким Казимира приток воздуха – так же и помереть не долго. Не знали они, не знали. Да по одежке не видно разве, что он не забулдыга подзаборный? Тетка, чего встала, звони скорей. В скорую, конечно, куда ж еще? Ох, да он и не дышит уже. Эх, вы, люди. Пьяный… Да он не пьет совсем. Человек всю жизнь на свою мечту работает. Тьфу ты, что с вами сделаешь! Ну, где же доктор?

Доктор с двумя санитарами и носилками явился пешком. Он пощупал пульс, посветил фонариком в один глаз, несколько секунд разглядывал кровь на рубашке. Если бы доктор прибыл не час спустя, а тогда, когда требовалось пациенту, он бы вне сомнения обнаружил, что вылившаяся на рубашку кровь имеет пенную структуру. Сейчас же глядя на темное большое пятно, он лишь пожал плечами и зачем-то изучив с помощью облизанного пальца направление ветра, установил примерное время смерти. Через десять минут явилась милиция и данные на установленную уже личность без всякого промедления отправились к дежурному по городу. И спустя еще пять минут лежали на столе перед Ефимовыч.

Ефимов немедленно принял решение и раздумывая больше о громкости радиосвязи, вызвал Морозова, получил короткий отчет о встречи объекта с погибшим и приказал объекта задержать. Спустя еще десять минут прямо перед рестораном «Золотой», куда Мадьяров, видимо догадался вернуться за адресом Каземира и до ступенек которого не дошел всего несколько шагов, затормозил бело-голубой зарешеченный УАЗ.

Мадьяров сопротивления не оказал. Но было не совсем ясно, понимает ли задержанный, что с ним происходит. Следуя командам он послушно протянул сначала документы, потом руки для наручников. Двигался Мадьяров автоматически, на вопросы же и вовсе не отвечал и милиции так и не удалось вывести его из состояния глубокой отрешенности.

Ладно – отрубил старший наряда – пускай начальство с этим умником само разбирается. Мы свое дело сделали. Мадьярова подсадили в воронок, громко бабахнули дверцей и укатили.

Допрашивал Мадьярова сам Ефимов. Допросы он вел всегда достаточно жестко, не без основания полагая, что совсем уж случайно к ним в ментовку люди не попадают. Ефимов никогда не играл доброго следователя, не стремился помочь подозреваемым наводящими вопросами, и тем более никогда не делился собственной информацией и не устраивал спектаклей. Он заставлял задержанного без конца повторять одно и то же, подлавливал на нестыковках, давил, не скрывая своей неприязни и считал так – натворил чего, доложи по форме и не смей отнимать у занятых людей время – как теперь говорят – деньги налогоплательщиков.

Настрой витавшего в облаках Мадьярова Ефимову не понравился категорически.

Когда формальности с выяснением личности допрашиваемого были завершены, причем сам допрашиваемый не сказал ни слова. Ефимов, раздражение которого копилось постепенно в конце заполнения допросной болванки, разозлился до свирепости.

Значит – я так понимаю – сотрудничать со следствием вы не намерены и полагаете, что в этом не столичном городе управу на вас никто не найдет. Хорошо. В таком случае, к вам будут применены строжайшие формы содержания. Камера в КПЗ для таких как вы – излишняя роскошь. Вас изолируют в подвале. Здание, как вы видите – совсем старое. Подвальная сырость, да чего там – сырость. Там пол на несколько сантиметров водой залит. Мебель отсутствует. Да и какая может быть меблировка в подвале. Диагнозы: воспаление легких и начальная стадия туберкулеза – эти не сломанные ребра и синяки. За эти диагнозы милиция ответственности не несет. Ваша простуда – ваша глупость. Даю вам время подумать. Скажем минуту. Ефимов указал на настенные часы с секундной стрелкой.

К его удивлению Мадьяров до этого ни на что не реагировавший, к часам внимание проявил. Через тридцать секунд он заявил – меня нельзя изолировать, если что-нибудь случиться я должен быть поблизости. Официанта Эдуарда я уже проворонил и до сих пор в себя прихожу.

Так – сказал Ефимов – значит вы знали, что ему угрожала какая-то опасность, почему же вы не сообщили властям?

Вы бы не поверили – уверенно ответил Мадьяров – тогда мне тоже не верили, пока не стало поздно.

Ага – давайте поподробнее с самого начала. Сперва о том, когда вам в первый раз ошибочно не поверили, а потом вернемся в наши дни и в наш город.

Понимаете – неожиданно всполошился Мадьяров и стал даже похож на нормального, просто сильно обеспокоенного человека – у меня нет доказательств: и сейчас нет и тогда не было. В прошлый раз я не только сообщил о своих подозрениях властям, я был очень настойчив, требовал принятия мер. И чем все это закончилось?

И чем же?

Клиникой нервозов – горячо выкрикнул Мадьяров. Пока меня там продержали, все было кончено и он за свои преступления никакого наказания не понес. Осторожный, сволочь. Не подберешься. Вот с тех самый пор я и боюсь. Да, честно признаюсь мне очень страшно и за себя и за других людей. Когда меня в клинике подлечили и успокоили, я очень долго спокойным оставался. Даже когда искал его, даже когда показалось, что нашел. А потом пропал этот ваш официант и все началось сначала. И я боюсь, опять боюсь. Вы сочтете меня ненормальным – понимаю. Но уверяю вас – он гораздо ненормальнее меня. Просто он умеет лучше прятаться. Отсиживается дома, не общается с людьми. А когда ненадолго высовывается, держит себя в руках. Иначе от ваших горожан и половины бы уже не осталось, ему ведь кругом враги мерещатся, а уж если, как ваши глупцы вблизи дома отметились, это уж конец. Он бы всех подряд в свой дом затягивал и ни кого наружу не выпускал. О, в его домах да при его умениях, горы человеческих тел разместиться могут и их ни в жизнь не найдешь. Я – то прежде, чем в дурдоме побывал, считался вполне заслуживающим доверия гражданином и добился у властей ммм негласного осмотра его дома. Нашелся один капитан – поверил мне. Дом тогда у него был – не нынешняя махина. По паре больших комнат вверху и внизу, да подвал под всем домом в человеческий рост. Так вот – мы ничего не нашли! То есть мы обнаружили стенды какого-то навесного оборудования овальной формы, вокруг них зеркала, отражающей поверхностью наружу, да мотор, по виду очень мощный. Но ни одного человека. Хотя я мог поклясться, что в его дом входили один за другим шесть человек, шесть! И назад никто не вышел. Друг мой, да! там у него канул. Юрка. Посетитель под номером два. А номером один – была девушка друга.

Вот скажите, и куда он их всех подевал? Мы и собак служебных с собой приводили, думали, может какой скрытый лаз из дома ведет или просто есть ниша хитрая – схрон. Нет, ничего собаки не нашли, а вели себя странно, то волчком вертелись, то к стенам жались и выли.

Вы, господин милиционер желали знать, все что я знаю Я все рассказал. А теперь пожалуйста, хотите в подвал сажайте, хотите в дурдом везите – мне все одно. Только я вам так скажу. Пока вы не знали, какая зараза в вашем городе поселилась – ни при чем были. Теперь вы знаете. Когда человек спрашивает – он обязан ответственность за полученные сведения на себя взвалить. Вы готовы?

Ефимов легко улыбнулся. Я вас внимательно выслушал и не перебил ни разу, хотя у меня были вопросы. Вы не разу не назвали этого страшного преступника по имени.

Неужели непонятно? Крафт это, Сергей Оттович.

Мне догадываться не положено. Скажите, вы господина Крафта откуда знаете? Где познакомились?

Преподавателем он моим был в физтехе, но недолго. Меня болтало тогда, то в учебу, то в музыку. А в итоге классическая история про двух зайцев – и корочек о высшем образовании нет, и имя мое музыкальное, небось и не вспомнит никто.

Так вы его еще студентом во всяких грехах подозревать начали?