Ветер пыльных дорог

Перед тем как залезть в экипаж, Аньес обернулась и помахала тем, кого оставляла позади. Правда, сделала она это несколько небрежно. Наконец-то она покидает этот край! Теперь её жизнь будет полной чудесных и интересных событий, отец выдаст её замуж за богатого вельможу, и она будет счастливо и в достатке жить при английском дворе.

Они с отцом уселись в экипаж, и кучер Пьер, который должен был сопроводить их до Сен-Мало, тронул лошадей. Повозка заскрипела и двинулась в путь. Аньес блаженно вздохнула.

Она ещё не знала, что при английском дворе её ждёт совсем не то, чего она так желала. Ей также не было известно то, что по случайности, говоря прощальные слова родным, она в какой-то мере предсказала последующие события. Она не знала ничего из этого, потому с наслаждением вдыхала свежий, утренний воздух и смотрела вдаль. В мыслях она уже расхаживала в богатом парчовом платье в резиденции короля Джона, восхищая всех своей красотой, а некий рыцарь целовал ей руку, расточая комплименты…

Глава 2. Прибытие в столицу

Путешествие прошло на удивление удачно и без каких-либо приключений. Расставшись в Сен-Мало со своим верным слугой и старым добрым экипажем, отец и дочь Марильяк сели на корабль, направляющийся в Дувр, и вполне благополучно ступили на английскую землю. Теперь путь их лежал в столицу королевства – Лондон.

Для Аньес это было первое путешествие. Раньше она вообще никуда не выезжала из Крэйвека и потому теперь готова была прыгать от счастья, что ей удалось выбраться из глухой деревни. С распахнутыми от восхищения глазами она выглядывала из окна нанятого экипажа, не уставая любоваться прекрасными видами. Погода в это время года была, – против обыкновения, по заметке отца, – тёплая и ясная.

– К сожалению, мы не успеваем в Лондон до заката, придётся остановиться в какой-нибудь таверне, – сказал Эдмон, сидевший напротив дочери.

Аньес расстроенно нахмурилась. Как же ей не терпелось ко двору! Эти вынужденные задержки так раздражали её!.. Если бы только она могла, то ехала бы до самого Лондона без остановки… Аньес на самом деле готова была так поступить, но останавливало её главным образом риск прибыть в запыленной одежде на взмыленном коне… Не так она представляла себе свой въезд в столицу!

– Эй, парень, – крикнул Эдмон, обращаясь к кучеру. – Есть ли тут поблизости какая таверна?

– Да, милорд, – ответил тот. – «Хитрюга Родж», в стороне от главной дороги. Если изволите свернуть, то тотчас же попадёте прямёхонько туда. Уж там кормят на славу, точно говорю. И постель у них мягкая.

– В таком случае – сворачивай, – повелительно сказал Эдмон.

Аньес заметила, что отец весь расцвёл после обращения «милорд». Видимо, поведение у отца и впрямь как у благородных людей. Ведь не зря он столько времени в молодости провёл при английском короле!

Аньес мечтала, чтобы к ней обращались когда-нибудь, скажем, «графиня»! Она позволила увести себя мечтам… Несомненно, в скором времени она уже будет помолвлена. Конечно, её избранник будет титулованным и богатым англичанином – иначе и никак. От предвкушения этого «скоро» Аньес задрожала. И да, он обязательно будет красивым, куда без этого.

Экипаж тряхнуло, и Аньес оторвалась от мечтаний. Кучер уже свернул с тракта. Не прошло и десяти минут, как они остановились перед аккуратным зданием с немного покосившейся вывеской. Время было под вечер, и во дворе сновало приличное количество людей.

Эдмон спустился и помог выйти дочери.

– Держи, – дал он кучеру два фартинга. – Ещё столько же получишь, если дождёшься нас до завтра, – сказал Эдмон.

Четыре фартинга были довольно хорошей платой для кучера, поэтому сомневаться, что он их дождётся, не приходилось.

– Спасибо, милорд, – поблагодарил тот. – Буду ждать вас до самого полудня.

Эдмон, удовлетворённый таким ответом, кивнул и, взяв под руку дочь, двинулся ко входу.

Когда они зашли внутрь, Аньес поразилась внутреннему убранству, довольно роскошному для простой таверны, стоящей в стороне от дороги. Изящно отделанные стулья, столы; на стенах закреплены горящие факелы… Здесь был какой-то свой, особенный дух. Аньес на миг показалось, что она попала или в далёкое прошлое, или в какую-то сказочную страну.

Отец, так и не выпуская её руки, продвигался к свободному столу. Усадив дочь, Эдмон огляделся, раздумывая, не будет ли слишком опасно оставить Аньес на несколько минут с тем, чтобы найти хозяина. Однако хозяин появился уже через пару секунд сам, справляясь, чего желают путники, и рассыпаясь в уверениях, что в таверне «Хитрюга Родж» они найдут всё, что только можно.

– Нам поужинать и переночевать. Завтра с утра уже уедем, – сказал Эдмон.

Хозяин кивнул, уверив, что вскоре им подадут ужин и подготовят для них единственную оставшуюся комнату.

Тем временем двое за соседним столом затянули песню:

Жила старуха в Ашерс Велл,
Жила и не грустила,
Пока в далекие края
Детей не отпустила.

Аньес стала прислушиваться к песне: она рассказывала историю, в чём-то перекликающуюся с тем, что происходило сейчас в их семье. Гладис, правда, совсем ещё не была старухой, да и не детей она в далёкие края отпустила… а всего лишь падчерицу… Песня предполагала, видимо, плохой конец, так как поющие пытались состроить печальное выражение на лице.

– Позволите присоединиться к вам? – послышался глубокий голос прямо над ухом у Аньес.

Оглянувшись, она увидела высокого, зрелого человека с мужественными, но грубыми чертами лица, на котором выделялись тёмные глубоко посаженные глаза и нос с заметной горбинкой. Одет он был в котту из лилового бархата с рукавами разных цветов: такого красивого одеяния на мужчине Аньес ещё не приходилось видеть.

– Пожалуйста, – сказал Эдмон.

За столом могли разместиться как раз трое. Устроившись напротив, мужчина прошёлся взглядом по лицу Эдмона, потом перевёл его на Аньес и легко улыбнулся ей. Аньес тоже ответила ему улыбкой. Она не могла поверить в свою удачу: времени-то прошло всего ничего, а она уже встретила благородного красавца!

– Вы из Франции, я полагаю? – поинтересовался незнакомец.

– Именно так, – кивнул Эдмон. – Ко двору Его Величества направляемся.

– Что ж, тогда разрешите представиться – Роберт де Феррьер, граф Дерби. К вашим услугам, – и снова бросил взгляд на Аньес, которая лучезарно ему улыбалась.

Быть того не может, сам граф! В мыслях её промелькнуло недавнее желание стать графиней… Что это, как не знак судьбы? Неужто этот человек может стать её мужем? Аньес понимала, что слишком быстро записала графа Дерби себе в мужья, но мысль ей эта очень пришлась по душе.

– Сэр Эдмон Марильяк, – представился отец. – Моя дочь, Аньес.

Аньес едва слышала, что он говорит или что говорят другие. Она зачарованно смотрела на графа Дерби и уже видела их свадьбу. Было бы неплохо, если бы её семья смогла приехать и лицезреть это счастливое событие… но вряд ли у них получится. Слишком затратно, да и на кого землю оставить?…

– Значит, из Франции? – спрашивал тем временем граф Дерби.

– Бретань, – кивнул Эдмон. – Вот уже восемнадцать лет живу там…

Видимо, отца расположил вид графа Дерби, и он начал ему рассказывать об их жизни в Бретани. Аньес этот рассказ было скучно слушать, и она приступила к еде, которую к тому времени уже принесли на их стол. Каплуны, зажаренный гусь, свежие листья капусты, два кувшина гасконского вина… Аньес не знала, за что и взяться сначала. Дома они с таким размахом никогда не ели.

Прости-прощай, наш старый дом
И весь наш край родимый!

Всё также тянули двое мужиков за соседним столом. Многие уже стали на них шикать, но те, замолкнув на несколько секунд, начали исполнять ещё более заунывную песню. Аньес пожелала, чтобы их выставили или заставили замолчать. Ей не хотелось грустить: наоборот, она была полна предвкушений, искоса поглядывая на графа.

Она гадала, что он здесь делает. Тоже держит путь в Лондон или нет? Она бы спросила, да только её отец всё говорил и говорил без остановки, а когда наконец умолкал, граф Дерби интересовался у него чем-нибудь ещё. Неужели ему может быть интересно подробное описание жизни в деревне? Или он просто настолько вежлив, что не может прервать собеседника? Она задумчиво смотрела на него, надеясь, что он вновь обратит свой взгляд на неё, но граф был поглощён разговором с отцом.

Аньес разочарованно вздохнула и продолжила кушать, одновременно глядя по сторонам. Судя по серой и невзрачной одежде таких знатных персон, как граф Дерби, здесь больше не наблюдалось. В основном за столами кучками сидели крестьяне, попивая эль и заедая его краюхой хлеба. Аньес также заметила кучера, что должен был везти их завтра в Лондон: он громко смеялся, ударяясь кружками со своими приятелями.

– Да, пора ей выходить замуж, – вдруг услышала Аньес.

Повернувшись, она увидела покрасневшее лицо отца, который выпил явно больше, чем следовало. Граф Дерби, однако, выглядел так же трезво, как и при встрече. Аньес это не понравилось. Во-первых, её вовсе не прельщало потом нести отца с чьей-либо помощью наверх. Во-вторых, она чувствовала неловкость перед графом за родительское поведение.

– Папа, может, не стоит столько пить?

В её голосе послышался плохо скрываемый гнев.

– Сколько? – возмутился Эдмон. – Вот видите, милорд, какая она из себя, моя Аньес? Трудно мужу будет совладать с её характером. А замуж-то уже пора! Её мать так и вовсе беременной в её возрасте ходила…