Ревность

Ревность
Марина Анатольевна Гуликэ

Главная героиня – женщина, которая переживает кризис среднего возраста. Она работает экономистом на кондитерской фабрике и живёт одна в маленькой квартире. Героиня вспоминает свою молодость, когда она была студенткой, и как быстро пролетели беззаботные годы.В её жизни было немало трудностей: смерть отца, беременность матери, уход за младшей сестрой. Героиня рассказывает о своём одиночестве и о том, как ей не хватает любви и внимания.Однажды она встречает Михаила, геолога, с которым они провели незабываемый вечер в поезде. Эта встреча переворачивает жизнь героини, она понимает, что влюблена. Михаил снова появляется в её жизни, и они проводят вместе ночь, разговаривая о своих переживаниях и мечтах.

Марина Гуликэ

Ревность

Из зеркала на меня смотрела женщина с уставшими, но все еще красивыми глазами.

–Я просто устала, вот отдохну и займусь собой – уже в какой

раз успокаивала я сама себя, зная, что завтра придет новый день, заботы, работа, все закрутится вновь, и я не схожу ни к косметологу, ни к парикмахеру.

Работая в женском коллективе тонко подмечаешь чужие недостатки, не замечая порой своих. Вот Галочка стала носить очки, низко склоняясь над бумагами. Верочка Петровна меньше стала с нами шутить и смеяться, боясь показать новые «напыленные» зубы. Ольга, родив второго ребенка, не стала вмещаться на свой новенький крутящийся стульчик.

Милые мои женщины, я так вас давно знаю, чего нам стыдиться и скрывать друг от друга?

Дома стояла гнетущая тишина, я села на диван, включила телевизор, но, ни по одной программе не могла врубиться в курс показываемого. На колени прыгнул кот Мурзик, устроился поудобнее и я, прижав котейку к себе ушла мыслями в прошлое.

Как-то очень быстро и счастливо закончились студенческие годы с учебой, экзаменами, походными песнями под гитару и кострами. И я, не успела оглянуться, как из своих подруг осталась одна, не замужем. Некоторые по выскакивали еще в институте, но меня это нисколько не расстраивало, ведь от поклонников не было отбоя, и я плескалась в море внимания и любви, но сама не разу не испытала такого чувства. Я считалась симпатичной девушкой, глаза, как два бездонных озерка, тонкие бровки, пухленькие губки, тогда еще длинные тяжелые волосы, я их укладывала красивыми косами вокруг головы.

Работала я на небольшой кондитерской фабрике экономистом, но заработки были так ничтожны в сравнении с работницами конвейера, что я иногда подрабатывала вместе с ними, деньги были так нужны моей семье. Я помогала маме, кроме меня у нее была моя младшая сестра Катюша, она была моложе меня на четырнадцать лет, ходила в нашу поселковую школу. На тот момент Катюшке исполнилось девять лет и все эти годы с нами не было нашего отца, он утонул на сплаве.

Для поселка я считалась взрослой в те годы и хорошо помню тот страшный день. После сорокового дня с мамой осталась наша соседка, я сидела в своей комнате, пусть поговорят, но через некоторое время решила тихонько выйти в сад и вот тут услышала разговор:

– Теперь уж плачь не плачь, Лидушка, а Сергея не вернуть – сказала маме тетка Полина.

– Ой, Полюшка, милая, делать то, что мне? Жить то я как буду? Ведь беременная я, не успела ведь я Сереженьке сказать, он все торопился, все бегом – бегом, уж ведь скоро шевелиться начнет, да и аборт-то поздно делать.

Тетка Полина всплеснула руками и уронила их, как плети на колени:

– Лидушка, как же ты так, ведь и возраст у тебя уже, да и Юлька у тебя почти невеста…

Мама виновато опустила голову

– Кто же знал, Поля, что такая беда случиться, а Сережа так мечтал о сыне, а все не получалось, а тут нате вам.

Буквально со следующего дня я взвалила все домашнее хозяйство на себя, вопрос встал – что делать с коровой?

– Мамочка, Майку не будем продавать, нам скоро нельзя будет без молока.

Мать посмотрела на меня и поняла, что я все знаю, прижала меня к себе, поцеловала в макушку:

– Прости, доченька, тебя – то я работой завалю. Больше мама ни от кого не скрывала своей беременности. Сплав помог нам с заготовкой сена, и жизнь пошла своим чередом.

Мама попала в больницу раньше времени из-за худых анализов, я ездила по выходным в больницу в город, сидела с ней в палате, ловила каждый ее взгляд, я так по ней скучала, ругая в душе не родившегося еще братика.

Моей радости не было предела, когда мне сообщили, что у меня родилась сестренка и с мамой все хорошо. Через две недели семья была в сборе, и мы окрестили нашу малышку Катюшей.

Катюшка росла, пошла в садик, мама работала, я окончила среднюю школу и, поступив в институт, уехала в город.

При фабрике было общежитие, жили одинокие женщины, девушки. Мы жили втроем в небольшой уютной комнатке. Моими соседками оказались очень хорошие девчонки Галка и Ольга.

Ольга вскорости вышла замуж и переехала на квартиру к мужу. Мы остались вдвоем, но и тут ненадолго. Галка все чаще и чаще стала задерживаться допоздна и однажды просто не пришла на ночь, я, конечно, знала, что она встречается с парнем, но ведь можно было меня предупредить, я стала размышлять как престарелая дама, в которую я, наверное, и превращалась, сидя одна дома за стопкой журналов или за вязанием. Одной идти в городской центр не хотелось, а на танцевальных площадках, которые стали называться дискотеками, мне теперь нечего было делать, их заполонили пятнадцатилетние девчонки. Оглянуться не успела, а Ольга уже гуляет с колясочкой, а Галка, располневшая от беременности, все что-то жует.

Знакомые пытались все время меня с кем-нибудь познакомить, но безуспешно. После первого свидания, мне уже не хотелось, не видеть, не думать о новом кавалере.

В один из таких дней на меня свалилась долгожданная радость. Я наконец-то получила квартиру, свою собственную, пусть малюсенькую однокомнатную, но свою. Три дня я была в полной сутолоке, все свалилось так разом, нужно было срочно освободить комнату в общежитии, переезд, да еще и горящая путевка.

– Что успею, расставлю, остальное после отпуска, меня никто не гонит, я все равно одна. Главное впереди, а впереди долгожданный отдых…

На вокзале было душно, народу не протолкнуться ни к кассам, ни к выходу из вокзала. Нельзя было пройти ни с кем, не столкнувшись из-за обилия сумок и чемоданов. Но меня было трудно чем, то взбесить, я ехала домой из отпуска отдохнувшая, загорелая. Настроение было приподнятое, я ловила на себе взгляды мужчин и во мне разгоралось такое блаженство и счастье, пока какой – то мужлан со всей силы не уронил мне на ноги свою сумку (в сумке, наверное, лежали кирпичи), понятно, что он сделал это не специально, оборвалась ручка, но мне – то было больно. Притом он наклонился к моим ногам и стал их гладить, приговаривая:

– Прошу прощения, я не специально, а сам смотрел на меня с улыбающимися глазами.

О боже! Каково же было мое изумление, когда мы с ним встретились снова в вагоне. Да еще стали заходить в одно купе…

Михаил, так звали моего попутчика, пригласил меня в ресторан поужинать, потом долго болтали, смеялись. С ним было так легко, я как будто знала его всю жизнь, он рассказывал мне истории из своей жизни, о своей работе. Он работал геологом, а в сумке действительно были камни, он их вез с юга на север в научный институт для изучения.

В Москву прибыли к вечеру. Если я была дома, то Мише ехать еще сутки, мы перекусили с ним в кафе, я написала ему свой адрес, проводила на поезд и не спеша поехала домой.

Дома умывшись, разобрав сумки, наладив, гостинцы для мамы и Катюши я легла в постель. То ли устала, то ли от волнения, распиравшего грудь, долго не могла уснуть, смотрела на окно, освещенное неоновой рекламой. Как только закрывала глаза, вставало улыбающееся лицо Михаила, его глаза с такой нежностью смотревшие на меня. На встречу с ним вновь у меня не было никаких шансов. Промаявшись с полночи, рано утром встала и уехала к маме.