Кошка в сапожках

– Эй, привет! – Улыбающийся Виталик включил холодную воду в кране во дворе шапито и умывался, брызгаясь. – Это тебя Настя на работу взяла?

– Чего ты орешь? – Сергей с мрачной завистью смотрел на спортивное тело Виталика. – Я же прячусь.

– А-а, понял. – Виталик закрыл кран. – Я вот тоже от жены полтора года бегаю. – Он слегка вытерся серым полотенчиком и протянул руку. – Виталик. А тебя, слышал, Серёгой зовут?

Сергей пожал мокрую руку.

Виталик с удовольствием втянул запах вареной рыбы.

– Вкусно. И, представляешь, Серёга, в кошельке даже сотенной нет. Майонез, пиво. – Виталик мечтательно закатил глаза и тут же ласково посмотрел на Сергея. – Обсудим меню?

Мужчины отошли в сторонку, душевно разговорились и к моменту, когда я посолила рыбу и вымыла руки, подали мне список с деньгами.

– Вот, надеемся, донесёшь. За сколько обернёшься?

Список был длинный, но выполнимый.

– Постараюсь быстрее. Виталь, через двадцать минут контролируй раздачу для наших, а то кордебалетные девицы увлекутся и Толик с Колеком останутся без рыбы.

– Обязательно, – уверил Виталик. – И купи мне ещё «Сникерс».

Знакомство в душе

Я не стала переодеваться в цивильную одежду. Ополоснулась под краном, переменила синий халат на белый и пошла в магазин. Ближайший был на площади авто и железнодорожных вокзалов Городка.

Сам автовокзал представлял собой одноэтажный деревянный дом, выкрашенный в тёмно-синий цвет. Перед ним, через круглый скверик с бетонной, заросшей сорняками, цветочной клумбой, располагался железнодорожный вокзал. Здание вокзала возводилось никак не позже пятидесятых годов прошлого века. Но отремонтированное и покрашенное в красные и серые цвета РЖД.

Целиком площадь перед вокзалами с деревенскими тетками в платьях забытых фасонов двухтысячных годов была ещё там, в начале двадцать первого, только торговые павильоны пестрели ассортиментом двадцать первого века, а двухэтажный магазин назывался «Супермаркет».

Как только наше Шапито прибыло в Городок, из трех торговых павильонов для отоваривания я выбрала Супермаркет, и не ошиблась. Его владелец, как потом выяснилось ещё трёх таких же магазинов, крепыш Гена, после короткого разговора предложил возить прямо в цирк партии рыбы, обрезки мяса трех сортов, хлеб, крупу, а также всяческие моющие средства, ткани и туалетную бумагу.

После трёхкратных созвонов и уточнений цены и объёмов поставок продуктов, всё всех устроило, и через день в Шапито приезжал шофер на старом зеленом Джипе. Он молча протягивал накладную со списком привезенных товаров. После разгрузки, которую он пережидал, куря в тенечке, протягивал руку за деньгами. Буркнув: «Пока», уезжал, даже не представившись.

С самим Геной у меня поначалу получился небольшой конфликт. Утром я, привычно принимала душ. Душ у нас на улице, отгорожен от мира пластиковыми, прозрачными шторами, расписанных разноцветными ракушками.

В цирке летом, а иногда и зимой, все ходят полуголыми, такова специфика профессии. На обнаженное тело реагируют только с эстетической точки зрения, советуя какие мышцы подкачать.

Не задумываясь о стеснении, я массировала голову в пене ароматного шампуня, когда напротив меня в душе встал полураздетый мужчина. Он оглядывал меня и одновременно раздевался.

Из наших, из цирковых, на это никто не мог пойти. Нравы у нас не пуританские, близость не считается особым грехом, но никто никого особо не принуждает. Ощутив рядом чужого, я быстро смыла шампунь.

Передо мной елозил крепыш Гена. Он как раз расстегивал джинсы. Я молча попыталась вытолкнуть парня на улицу, но тот держался крепко. Невысокий, скорее маленького роста, он явно следил за фигурой. Подкачанные мышцы, рельефный пресс, сильные руки.

Гена явно настроился на близость под душем, необычность обстановки его сильно завела, и отступать он не собирался. Бормоча: «Тебе будет хорошо. Чего ты фордыбачишься, дура? Я человек благодарный…» – и все остальное в таком же духе, он уже стянул с себя не только джинсы, но и трусы – стояло у него так, что хоть ведро с водой вешай.

Я заполошно заорала: «Палыч! Виталя!», завертолетила руками и ногами… И через десять секунд Гену вытащили из душа.

Палыч и Виталик наблюдали, как я вытираюсь большим полотенцем. Гена натягивал на себя мокрую одежду. Я швырнула в Палыча ажурным бюстгальтером.

– Вы чего, мужики? Не могли его сразу от меня оттащить?

Виталик и Палыч переглянулись.

– Так мы ж не знали. Ты человек свободный, может, сама захотела…

– Халат подайте, – попросила я, огрев полотенцем Виталика по голове, а Палыча по спине. – Наблюдатели хреновы.

Гена, понимающий, что ему сейчас набьют морду и будут правы, слушал наш разговор с удивлением. Осознав, что битья не последует, он дождался, когда я уйду в бытовку, и стал жать руки мужчинам.

– Будем считать, что ничего не было. Погорячился.

– Как это ничего не было? – Виталик развел руками. – Настя у нас девушка порядочная, многого стоит. Две бутылки водки. А то и три.

– Договорились.

Гена быстро сбегал в свой супермаркет, принес цирковым две литровые бутылки водки, килограмм одесской колбасы и белый хлеб. А мне батончик шоколада с молочной начинкой, который я терпеть не могу.

И больше никто этот случай не вспоминал.

* * *

Сегодня, развернув бумажку со списком, я встала перед бакалейным отделом супермаркета. Продавщица с бейджиком на халате «Яна», смотрела на меня без профессиональной улыбки и, я бы даже сказала, с личной неприязнью. С таким выражением лица никакой макияж, даже такой агрессивный, как у Яны, девушку интересной не сделает.

– Чё те? – без энтузиазма спросила она.

По закону подлости по торговому залу шел Геннадий. Трезвый, собранный, в офисном костюме.

Сделав лицо профессиональной домашней хозяйки, обеспокоенной затариванием холодильника, я пробурчала:

– Мне, пожалуйста, литровую бутылку водки, полкило карбоната, два килограмма копченой колбасы, ведерко майонеза, пять бутылок пива, пачку пельменей, три буханки хлеба и «Сникерс».

– Разбогатела? – Гена всегда смотрел на меня со снисхождением молодого самца обезьяньей стаи, решившего обрадовать самую серенькую самку. – А знаешь, если тебя переодеть в нормальную одежду и накрасить, ты будешь очень даже ничего. – Он, улыбался, не обращая внимания на реакцию ревнивой продавщицы. – Фигура у тебя дай бог каждому. Только духи дерьмовые.

Я молча сложила покупки в тряпичные сумки. Пластиковые пакеты не беру принципиально – я за экологию. А «духи» мои состояли из запаха медведицы, птиц, собак и туалетного мыла «Дав», которое усугубляло запах всего остального.

Гена продолжал со мной заигрывать.

– Помочь донести продукты? У меня есть пара свободных грузчиков.

– Не надо, – испугалась я присутствия в Шапито посторонних людей, когда мне доверена серьёзная миссия спасения похмельного Сергея от непонятного преследования.

В магазин заскочил запыхавшийся молодой парень с включённым смартфоном в руке.

– Гена! Извини, что опоздал на работу, новости местные смотрел. Привет, Янка… Держись за кассу, Гена! Ваньку замочили! Почти… – Парень кинул телефон на прилавок и уставился на мой белый халат. – У нас что, санэпидемстанция или мышей травим?

– Не напрягайся, Вася, это свои. – Гена включил свой смартфон, нашел местные новости. – Кошмар какой. «Сотрясение мозга и несколько ран у заместителя директора обувной фабрики Ивана Петровича… застрелен охранник…» Так, это понятно. «Заказное убийство в нашем Городе – не начало ли это криминального передела сфер влияния?..» Ну, это они круто замахнулись. На что у нас влиять, кроме помирающих молокодоилен и обувной фабрики?

«…Заместитель директора, Иван Петрович Соловьёв от госпитализации отказался. Охранник, Пётр Животинкин находится в реанимации первой городской больницы… Пропала крупная сумма денег из фабричного сейфа…» Да, ребята, и это в нашем тихом Городке! Вот так, Настя, и до нас добралась криминальная революция. Дождались. А ведь Ваня половине города как старший брат. Всех детдомовских пристроил на свою фабрику.