Надежда Феникса

– Моя мама, ваша прабабушка, была из этого мира, – произнесла она, и Люба, уже успевшая напихать в себя щедро политые на вид похожим на клубничный соусом оладьи, поперхнулась и закашлялась. Бабуля участливо постучала ее по спине.

– То есть ты это сейчас так спокойно нам говоришь?

– Я сама узнала случайно, – пожала плечами бабушка. – Мама никогда не стремилась говорить об этом… просто однажды, перед свадьбой с вашим дедушкой, она посвятила меня в тонкости последствий моей силы. Оказывается, остаточная угасающая сила алых сирин настолько мощная, что способна уничтожить мужчину из нашего мира. При достаточно долгом… гм, общении.

Я могла бы поклясться, что бабуля слегка порозовела, хотя возможно, это был просто отблеск от лепестков нависающей над нами ветки с роскошными ярко-красными цветами. Что же касается Любы, она забыла про местные оладьи и теперь смотрела на бабушку во все глаза. Все мы тут дружно поняли, о чем она говорит.

– Сначала я не поверила, конечно. Но потом поняла, что она права. У дедушки после брака со мной начались проблемы с сердцем и я, сразу после того как родила вашу маму, предпочла отказаться от него.

– Так вы поэтому с дедом развелись?

– Да, и благодаря этому он жив до сих пор.

Не просто жив, но и с другой семьей. Хотя, несмотря на это, дедушка нас очень любил, а все мы очень любили ходить к нему в гости. Все, кроме бабушки.

– Так, а что еще она сказала? – вклинилась Люба.

– Больше ничего. Сказала, что однажды магия алых сирин пробудится в моих потомках. Снова. И тогда их – в данном случае вас – позовут обратно.

– Э-э-э? Вот прямо так и сказала?

– Да. Еще она добавила, что не вправе разглашать подробности, потому что это нарушит структуру заклинания и может повлиять на судьбы двух миров.

Люба вернулась к оладьям. Я же всерьез размышляла о том, чтобы сделать то же самое: поедание оладьев гораздо проще, чем только что полученная информация, которая почти не пролила свет на все происходящее.

– Ну а про фениксов и про алых сирин ты что-нибудь знаешь?

Бабушка покачала головой.

– Нет. Мама сказала, что я узнаю все, когда придет время. И что это не моя история, чтобы мне ее раскрывать.

Очень загадочно. Загадочнее некуда.

– И ты не переспрашивала?

– Переспрашивала конечно. Но мама была упорной. Она всегда была очень упорной, вы же знаете.

Я попыталась вспомнить прабабушку Лизу и не смогла. Вера была маленькой, когда ее не стало, а уж я и подавно. Разве что портрет: высокая темноволосая женщина с густой косой, резким, прямым и открытым взглядом. Он висел у бабушки в комнате сколько я себя помню.

– Погоди… так получается, мама поэтому ни с кем не сходилась надолго?

Бабушка кивнула.

– Да. Она не хотела повторения моего расставания с дедом, поэтому позволяла себе лишь короткие романы. И… вас.

Просто большая дружная семья на выезде! Все это время я думала, что мама – влюбчивая особа, сменившая трех мужчин и родившая трех дочерей от трех разных отцов, а на деле, оказывается, она им жизнь спасала. И ведь никто из них ничего мне не сказал! А потом, когда мама уехала в Штаты, с четвертым своим ухажером, забыв про нас… Точнее, сказав, что мы тут и сами справимся…

Я вскочила. Хотя вскакивать полагалось Любе, а не мне – это она у нас отличалась импульсивностью, сейчас во мне просто не осталось сил это вынести.

– А мама? – прошептала я. – Она нас бросила почему? Почему уехала, если могла просто с нами остаться?! И вы молчали все это время?! Как вы могли?!

Понимая, что еще немного – и я наговорю лишнего, метнулась к выходу. Запах вкусняшек потянулся за мной, словно пытаясь остановить, так же, как и голос бабушки:

– Надежда! – но я не остановилась.

Вылетела в коридор, только там почувствовав себя спокойнее. И попросила одного из застывших в коридоре солдат, или как они тут называются:

– Проводите меня к Вере.

[1] Wake Up – в переводе с английского «просыпайся», «вставай».

Глава 4. Коварный план коварного Феникса

– Верунь, мне так тебя не хватает! – прошептала я, сжимая руку сестры. Не хватало еще начать позорно всхлипывать, вот я и не стала. Удивительно, но светлые волосы сестры здесь тоже стали такими же ярко-красными, как у меня, а еще она выглядела значительно лучше, чем там, в больнице.

Хотя сейчас над ней крутилась какая-то восьмиконечная звезда, источающая только яркий свет, как миниатюрное солнышко, и тепло, казалось, Вера вот-вот откроет глаза, улыбнется и скажет:

– Ну что, девочки? Здорово я над вами пошутила?

Цвет ее лица больше не напоминал воск, а само лицо – маску, тени от длинных ресниц на порозовевших щеках были неподвижны, но сейчас, глядя на нее такую, вспоминая, какой стала наша бабушка, я как никогда верила в слова Феникса. А значит, хватит копаться в прошлом, надо изучать информацию, подписывать договор и действовать.

Вера придет в себя, мы вернемся домой. И там, возможно, уже спокойно поговорим о том, что произошло. Почему мама все-таки решила нас бросить. Что толкнуло ее на переезд в Штаты, где произошла та самая злосчастная авиакастрофа…

Отмахнувшись от собственных мыслей я поднесла тонкую руку сестры к щеке и улыбнулась.

– Все будет хорошо. Я узнавала.

– Непременно.

Голос Феникса раздался надо мной так неожиданно, что я подпрыгнула. Подпрыгнула и чуть не уронила Верину руку:

– Вас не учили, что подкрадываться к девушкам со спины невежливо? – прошипела, укладывая ладонь сестры на покрывало и только после этого поворачиваясь к нему.

– Не думал, что вы из пугливых. Надежда, – он произнес мое имя с такими интонациями, что мне снова показалось: издевается! Но если учитывать, что он всегда так разговаривает, может статься, в него заложена встроенная функция сарказма, и с этим ничего не поделаешь. Есть такие люди. Есть.

И фениксы, возможно, тоже.

– Я не испугалась. Просто это было неожиданно, – поднялась, обхватив себя руками.

Несмотря на лето за окном, комната, которую выделили сестре, выходила на теневую сторону, и за счет этого и плотной каменной кладки здесь было прохладно.

– Замерзли? – Одно движение его руки – и меня укутывает полупрозрачный шарф, похожий на накидку из органзы. Вот только это точно была не органза, а что-то иное, еще и теплое, словно пролежало на солнышке уже минут десять. – Когда согреетесь, оорха сама исчезнет.

Я решила не удивляться. Насущных вопросов было гораздо больше, чем желания узнать, что такое оорха. Греет – и ладненько.

– Спасибо, – поблагодарила я. – Могу я переговорить с целителем, который занимался вот этим?

Указала на светящийся, кружащий над сестрой артефакт.