Испытание судьбой. Семейная сага. Часть 2

– Хорошо, вопрос закрыт, я все сделаю, – слово офицера! – отчеканил Игорь Сергеевич. – А сейчас, давай, собирайся домой, я как раз в твою сторону еду. Мы по дороге обсудим все вопросы по прописке. Тем более я теперь постоянно буду твоим телохранителем. Меня к тебе твоя тетя приставила. Видела, что она паспорт у меня забрала? Теперь мы с тобой ни только одним словом офицера связаны, но еще и паспортом, который я отдал твоей тете Люде.

Всю дорогу домой, Игорь Сергеевич старался расспросить Катю о том, почему бывший муж отпустил такое сокровище одну на север. Катя, ничего не утаивая, рассказала ему о сложных отношениях с мужем, рассказала о том, что он ничего не знает о месте ее нахождения в этом красивом уголке земли и думает, что она в Магадане.

Игорю Сергеевичу очень понравился Катин рассказ, особенно его обрадовало то, что она здесь практически без родственников. Незаметно он подвел разговор к тому, что неплохо бы снять ей отдельную квартиру, ведь тогда она сможет делать работу прямо на дому, в тепле.

Он беспокоился о Кате, потому что она сидит в холодном помещении и может простудиться, а у нее такой возраст, что ей нужно еще рожать. Да и чтобы не слушать эти грубые солдафонские шутки его коллег, потому что он знает хорошо своих старых друзей, которые рассказывают морские байки в нецензурной интерпретации.

Катя, как могла, оправдывала своих новых знакомых, убеждая своего шефа в цивилизованных отношениях с коллегами по цеху. Незаметно за разговором, дорога домой подошла к концу. Катя поблагодарила Игоря Сергеевича за хорошую зарплату и за новых знакомых.

Они вместе вышли из машины. Игорь Сергеевич галантно ухаживал за Катей, – открывал дверь машины, подавал руку, сыпал комплиментами. А когда поднимались на лифте к Людмиле, старался развеселить Катю, потому что заметил, – чем ближе они подходили к ее квартире, тем больше у Кати портилось настроение.

Игорь Сергеевич не мог этого не увидеть. Он внимательно посмотрел на Катю и сказал: «Тебе обязательно нужно снять квартиру. Я об этом позабочусь.»

– Игорь Сергеевич, проходите чайку попьем с вареньем, я сама сделала, – раскланивалась перед гостем Людмила. – Катя, ты представляешь, Илья опять в море ушел, остались мы с тобой одни, – сироты. – Илья – это муж мой, – пояснила она Игорю Сергеевичу. – Вот если бы не Катенька, я бы не знаю, что делала. Она такая помощница мне. Ничего мне делать не дает. Она еще и английским языком с детьми моими занимается. – Дети, смотрите, кто с работы пришел?! Ваша любимая сестричка, – крикнула Люда в сторону детской комнаты.

– Ура, закричали Анна и Славик, – бросаясь Кате на шею. – Мы за один день так за тобой соскучились, – говорили они, обнимая Катю.

Катя от растерянности даже не поняла, что вообще происходит. А Игорь Сергеевич взял паспорт и, умиляясь такому радушному приему родственников, быстро попрощался со всеми и, пообещав завтра быть в то же время, закрыл за собою дверь.

Люда, набросив множество цепей на дверь, повернулась к Кате совершенно с другим выражением лица. Она из любящей родственницы превратилась в злого монстра.

– Ну, как заработала свои миллионы, шалава? – спросила со злостью Людмила. – Конечно, нам так не жить, зарплаты немыслимые не получать! Подстилки всегда хорошо получают. Тварь подзаборная! Вон люди в море ходят и то столько не получают. Илья всю ночь не спал, искал тебя по всему городу, мразь!

– Люда, хватит об меня вытирать ноги, сколько можно, – отодвигая бесформенную женщину, сказала Катя уверенно. – Честно сказать, я пришла за вещами. Спасибо большое за радушный прием, но я нашла квартиру.

– Квартиру? Ночью?! Я тебе сейчас устрою, – на квартиру ночью она собралась. Никуда не пойдешь! Мать звонила, должна приехать. Где она тебя искать по городу будет. Вот когда твоя мать и моя подруга скажут, что я за тебя больше не отвечаю, тогда иди, куда хочешь. А пока я за тебя несу ответственность, меня просили присмотреть за тобой, и я, поверь мне, присмотрю! Завтра пойдем с тобой на телеграф, позвоним твоим, и когда они мне скажут, что я не отвечаю больше за тебя головой, тогда вали, куда хочешь и на глаза мне больше не показывайся.

– Люда, я большая девочка, понимаешь? Далеко совершеннолетняя, – наклоняясь к ней ближе, сказала Катя. – И я сама буду решать, – как, где, и с кем мне жить.

Неожиданно зазвонил опять телефон. Люда подбежала побледневшая к аппарату, взяла трубку и молча стояла и выслушивала, что ей говорят на другом конце провода. Она вся будто съежилась. Лицо вытянулось от напряжения и покраснело. Слышно было, что кто – то очень сильно ее отчитывал. Люда, как школьница, повторяла одно и тоже, что больше этого не повториться. Она не сорвет сделку, как в прошлый раз. И что она просит прощения за то, что так произошло. Послышались гудки, Люда продолжала держать трубку в дрожащей руке. Она молча уставилась в одну точку и в прямом смысле задыхалась от испуга. Очнувшись Люда, вдруг сразу изменилась и умоляюще посмотрела на Катю. Слезы появились на глазах и она, опустив голову, сказала: «Прости меня, пожалуйста, Катюха. У меня такай характер ужасный, понимаешь, я сама не рада. Вот я такая мнительная, гадостей наговорю, а потом так переживаю. Ужас. Я понимаю, я так тебя обижаю, но прости меня, пожалуйста. Я очень тебя люблю. Из всей родни мужа, ты мне самая близкая. У меня же и родственников нормальных нет, мать, – алкашка! Что она мне могла дать? Да ничего, бьюсь одна, как рыба об лед. Не уходи, я постараюсь исправиться. Давай, больше никогда не ссориться. Мне одной очень страшно с детьми. Илья только что в море ушел. Но, поживи у нас, хотя бы еще дня два. Я оправлюсь после его ухода. Вот так всегда, – придет на день с моря, взбаламутит душу и уходит», – плакала Люда.

Катя видела, что Люда чем – то очень напугана, она внимательно посмотрела на нее, и вдруг ей стало ее очень жалко.

«Она и правда несчастная женщина, – подумала Катя. – Дети, кухня и зависть – это все, что у нее есть. Ничего хорошего в этой жизни у нее не было. В молодости хотела убежать из семьи алкоголиков. Пошла в море, где и познакомилась с моей тетей Галей, единственной своей подругой молодости, к которой приезжает каждое лето отвести душу и отдохнуть, тогда же и закрутила роман со своим будущим мужем, помощником капитана, вышла замуж, даже школу не закончила, родила Аннушку, развелась, потому что муж нашел помоложе, потом бросила Аньку бабке и снова ушла в море, чтобы второй раз выйти замуж, – за Илью, которого купила у алкашки за бутылку водки, родила ему Славика и живет в своем маленьком, тесном мирке, где нет книг, телевизора, любви, а есть какие – то странные пугающие телефонные звонки…»

Кате обняла Люду и сказала: «Да я не обижаюсь на тебя. Я тебя понимаю. Много у тебя в жизни было трудностей. Вот и характер оттуда вреднючий. Хорошо, я переночую у тебя, а завтра пойду искать квартиру».

– Я так и знала, что ты квартиру еще не нашла, – вздыхая произнесла Людмила, взяла Катю под руку и повела ее на кухню, пить чай.

Люда изливала душу Кате почти два часа. Рассказывала ей о своем детстве, о родителях. Вспоминала свою деревню. Свою первую несчастную любовь.

«Почему первая любовь бывает в большинстве случаев несчастной?» – думала Катя, слушая Людмилу, и вспоминала свою первую любовь.

На втором курсе иняза пришла к Кате первая любовь в виде грека Ахилеса. Ворвалась в комнату общежития как вихрь. Первая любовь, – был высокий стройный молодой человек с синими васильковыми глазами, самый красивый юноша студенческого городка. Учился он в политехническом институте на факультете «Ресторанный бизнес».

Вечером подрабатывали они с друзьями на практических занятиях в ресторане и подкармливали всех студентов в округе. Девушки были без ума от красивого кормильца. Но он из всех своих воздыхательниц выбрал только одну Катю, самую хрупкую девушку, решив, видно, ее подкормить. Любовь была яркой и настоящей, но юношеский максимализм все испортил. Единственный сын в богатой семье, он не должен был идти в армию, ему должны были купить военный билет. Катя пристыдила его и он, чтобы доказать ей, что он настоящий мужчина, ушел в армию. Отец был у него очень влиятельным человеком. После того, как сын твердо решил идти в армию, он имел основательный разговор с Катей, после чего они стали вдвоем уговаривать Ахилеса продолжить учебу в институте, но так и не смогли его остановить. Он ушел служить в Афганистан, вернулся из плена, – наркоманом. Отец его много раз лечил, все состояние потратил на то, чтобы спасти своего любимого сына. Но судьба распорядилась иначе, – он умер в Греции молодым и красивым от передозировки наркотиков. Катя винила себя в случившемся всю свою жизнь. Но время нельзя было повернуть назад и что – либо исправить. Остались одни воспоминания и сны…

– Катя, а ты где ночевала? – эхом отозвался вопрос Люды. – У Игоря Сергеевича?

– Люда, ты что такое говоришь?! Я человека всего второй день знаю, – удивленно ответила Катя.

– Я так и думала, – ответила Люда, – ты на вокзале ночевала, да? – спросила она вздыхая.

– Да, – соврала Катя и опустила глаза.

Люде она решила не говорить о новом знакомстве. Что – то ей подсказывало, что этого не нужно делать.

«Как же мне хочется вернуться к тете Шуре, – подумала Катя. – Почему они так похожи на моих родных? Как так получилось, что совершенно чужие люди стали мгновенно очень близкими. Почему в жизни так происходит? Из миллиона людей подходишь к одной женщине, которая оказывается твоей землячкой? Какая маленькая Вселенная! Какая огромная любовь Бога! Какая интересная штука – Жизнь!»

Глава 16

На следующий день Катя очень обрадовалась, что Игорь Сергеевич уехал в командировку в Москву и не будет сдавать ее из рук в руки Людмиле. Она решила после работы навестить своих новых родственников. Владимир выдал ей зарплату вместо Игоря Сергеевича, и она радостная побежала домой к своим землякам. Ей очень захотелось рассказать тете Шуре и дяде Васе о своей новой работе.

– Катюха, привет! А мы тут за тебя переживаем. Думаем, что ты обиделась на нас, – сказал дядя Вася. – Мы с Шурой еще долго сидели и вспоминали нашу молодость, родных и тебя маленькую. Тебе же нужно было рано идти на работу, мы понимаем. А мы в тот день еще долго сидели с Шурочкой, ты, наверное, не выспалась? Светка тоже рано легла, ей же в автопарк на работу с позаранку. Она контролером билетов у нас числится. А Шура, посудомойкой в ресторане работает, трое через трое. Кормилица наша! У нее как раз выходной день был. Шура меня успокоила, что ты в ночную смену осталась работать, а то я подумал, что я тебя сильно обидел. Я сразу прошу, – извинить меня, если я пьяный тебе какую – нибудь ерунду буду болтать. Знаешь, я буянить начинаю по – пьянке, ты не переживай. Вообще я такой и по – молодости был, очень горячий, ты же помнишь? – продолжал задавать вопросы дядя Вася, который был опять явно навеселе.

– Да, помнит она все, – сказала выходившая из спальни, чуть покачиваясь, тетя Шура.

Она так ласково посмотрела на Катю, что ей захотелось обнять свою новую родственницу. Вид у нее был такой смешной, – растрепанные волосы торчали в разные стороны, майка одета наизнанку, тапочки на разные ноги.

«Как в цирке, – подумала Катя, улыбаясь. – И лица у них добрые и смешные, как у клоунов».

Самое главное в этих лицах не было ни грамма фальши и это очень подкупало. В их трехкомнатной квартире всегда было в меру чисто, в меру стояла мебель, в меру висели чуть оборванные шторы. Квартира находилась в центре города. Но самое интересное, что живя на третьем этаже, они знали всех своих соседей с первого по девятый. И жили все очень дружно, как одна семья. Все соседи, будучи молодыми людьми, приехали на север на заработки, жили на другой стороне Залива, на хуторе Дровяном, в деревянных домиках, с печным отоплением под названием «буржуйка». Видно, раньше такие печи были только у богатых буржуев, поэтому так их и назвали.

В те времена железный ящик с трубой должны были иметь все зажиточные люди. Хутор Дровяной потихоньку дряхлел, Мурманск разрастался и всех жителей хутора переселили в новые дома напротив через залив. Поэтому они все дружно переехали из своей любимой деревни, – как они ее называли, – в центр большого города. Уклад жизни остался один для всех, – тот самый, к которому они привыкли, живя все вместе.

– Катюха, пойдем я тебя покормлю, – сказала тетя Шура. – А ты к нам, смотрю, – с тортиком пришла?! Вот умница. Я уже сто лет торты не ела! Заодно, чаю попьем. Пошли, у меня знаешь какой суп вкусный, я его с перловкой делаю. Дед мой в тюрьме к ней привык. У моего деда такая жизнь была, не дай Бог. Я тебе потом все расскажу. И, повернувшись к дяде Васи, сказала строго:

– А ты ложись спать, дай нам по – бабски посплетничать.

Дядя Вася молча взял с полки книгу и, бурча себе под нос, пошел на скрипучую двуспальную кровать.

– Читать любит дед мой, ужас как. Тоже в тюрьме пристрастился. – А ты давай пробуй мой фирменный суп, такой суп ты сроду не ела. Вкуснотища такая, что за уши не оттянешь! Я тебя научу его готовить. Главное огурцы соленые, бочковые, вонючие и перловка. Вот и весь секрет. Сыта, до пуза будешь!

– Вась, скажи, классный у меня суп? – крикнула тетя Шура, поворачивая голову в сторону двери.

– Да! – раздался бас из спальни.

– Он меня постоянно просит его сварить, без него вообще голодный ходит, – кричала тетя Шура, прикрывая дверь в кухню.

– Катя, я тебя чего увела. Мне нужно будет тебе о родственниках наших рассказать, чтобы мы с тобой не прокололись, – доставая альбом с холодильника, заговорщически произнесла тетя Шура. – Это правда Васькина родня, ну ничего, смотри, вот это его отец, дядя Паша, а это его мать, – хорошая женщина, правда умерла рано. Светка на нее похожа.

– Теть Шура, а Света где?

– У мужа. Где ж ей быть. Мы ее с отцом быстро наладили. Выпендривается, понимаешь. Парень с квартирой, водитель. Ее любит. Что ей еще нужно? Так нет, любовь подавай. А откуда ее, любовь эту, сейчас взять? Это раньше у нас была любовь. Мы с отцом так любили друг друга. Молодые, красивые были. Мы тогда не пили совсем. Я первый раз выпила и меня так поласкало! А Васька тот вообще в рот не брал. Спортсмен, высокий красавец, короче, боец! И с армии пришел не пил. А потом мы на север завербовались. Чуть по чуть, вот и дожили: алкаши мы, понимаешь, Катюха. Если честно, мы на юге тридцать лет не были. Как отпуск, отпускные получим и за бутылку. Утром с похмелья так плохо, что жить не хочется. Думаем, ну сейчас чуть выпьем, полегчает и поедем в отпуск. Итак до следующего утра. И вот каждый день собираемся, – плача исповедовалась тетя Шура. – На следующий день опять такая петрушка. Мне кажется, что мы давно умерли. Мертвые живем. Утром плохо, думаем, только похмелимся и опять до утра. Вот и весь отпуск – ездим из кухни до спальни и обратно, – и, улыбаясь сквозь слезы, добавила: «А на работу выходим черные от пьянки, нам все говорят – сразу видно, что на юге были. Вот хохма. Живой анекдот!».

Катя смотрела на эту улыбающуюся сквозь слезы женщину и думала: «Не такая судьба у нее должна была быть. Почему так с нею в жизни произошло?»

Тетя Шура будто прочла ее вопрос и вслух ответила: