Точка невозврата.

– Кто? – он страдальчески закатил глаза, всем своим видом показывая, как надоели ему посетители.

– Бабулька какая-то. Говорит, что свидетель она по делу важному. По какому – не говорит. Выставить за дверь пытался – не уходит.

– Именно меня требует, Яковлев?

– Нет. Следователя. Но на месте только вы.

– Хорошо, – сдался Сергей. – Пусть заходит.

Посетительница зашла. Тёпленький даже хрюкнул невежливо, но с трудом сдержавшись от смеха, предложил даме присесть. Выглядела она и впрямь смешно, так выглядела бы деревенская баба, всю жизнь проработавшая в поле да хлеву, если её нарядить в дорогую изысканную одежду от ведущих кутюрье. Ярко, броско и смешно до нелепости. Длинное вечернее платье на бретелях, открывающее мощные плечи и дряблые руки в старческих пигментных пятнах, крупные, яркие бусы на шее, на пальцах множество колец, лаковые туфли на неприлично высоком для её почтенного возраста каблуке, элегантная шляпка – казалось, дама совершила набег на костюмерную театральной студии, выбирала впопыхах, хватая первое, что под руку попадётся, в итоге получилось то, что получилось. А потом, в том же театре, она заскочила в гримёрку, опять же впопыхах намалевала губы алой помадой, нарисовала румянец в полщеки, углём подчернила брови. Красотка, ничего не скажешь!

– Проходите, присаживайтесь, – пряча улыбку, предложил следователь. Ради такого колоритного свидетеля поездку можно и отложить.

Она, забыв держать марку, плюхнулась с разгона на стул, раскрыла веер, принялась яростно обмахиваться, изучая следователя внимательными, жадными до сплетен глазами. Она из тех старушек, что в своё время стайками собирались у подъездок многоэтажек и перемывали кости всем проходящим мимо. Многим из них, как свидетелям, цены не было, знали всё и обо всех в мельчайших подробностях. Сергей многозначительно посмотрел на даму, не помолчать же она сюда пришла, и она заговорила.

– Меня зовут Макеева Зоя Михайловна. Я проживаю в деревне Владыкина гора и являюсь соседкой Белова Руслана Ивановича.

– И? – не понял следователь.

– Ну как же… – дама растерялась, веер в её руках запорхал с устрашающей скоростью. – К нам в деревню давеча, аккурат на прошлой неделе следователь приезжал, расспрашивал родню Руслана про его алиби. Правильно я сказала? Алиби?

– Совершенно верно. Будьте любезны, поясните мне, кто такой Белов Руслан Иванович?

– Ну как же… – повторила она. – Наш он, деревенский, то бишь родился в деревне, а как школу-то закончил, так и уехал в город, поступать. Так и не вернулся больше. Приезжает с семьёй на праздники да выходные, в городе живёт…

– Зоя Михайловна, всё это очень интересно, но я никак в толк не возьму, по какому делу вы к нам пожаловали, и что за Руслан такой? – нетерпеливо перебил Тёпленький.

– Так ведь в школе он работает, где девчонка пропала… – выдала, наконец, Зоя Михайловна, кокетливо поправила шляпку. – Его как свидетеля опрашивали, он девчонку-то ту последним видел…

– Так… уже кое-что. Это что же за девчонку-то? Эльвиру? Ту, чью фотографию по телевизору показывали?

– Да. Так что я хочу сказать… Врёт он! И родственники врут! Выгораживают, стало быть! – безапелляционно заявила она. – Шестого он приехал, это да, гульбанили они с братом, песни почитай всю ночь горлопанили, а потом рассорились. Дюже сильно кричали друг на дружку, вся деревня слушала. Так и уехал тогда Руслан-то, как есть уехал, а вернулся за своими только девятого числа днём. Где был – не знаю и знать не хочу, да только следователю про то и словечка не сказали.

– Понял вас. Делом пропавшей девочки не я занимаюсь, но, если под протокол повторите всё, благодарен буду, передам следователю показания ваши, вдруг помогут.

– Повторю, – мелко закивала она. – Коли нужда станет, и на суде показания дам.

Подписав бумаги, Зоя Михайловна ушла, а следователь, забыв о байке, призадумался. Что-то зацепило его в показаниях старухи, что-то важное подсознание уловило, да спрятало до поры до времени, не понять.

Он закрыл глаза, мысленно отмотал время назад, проигрывая в памяти визит старухи от начала и до конца. Руслан. Белов Руслан. Вот оно! Где-то он слышал это имя и совсем недавно, и связано оно… Сергея осенило. Он поднял телефонную трубку местной связи, набрал короткий номер.

– Ковальчук, пробей мне человечка. Белов Руслан Иванович. Когда надо? Вчера! Узнай всё, что сможешь и даже больше.

Положив трубку, он раскрыл дело Нади Востриковой, нашёл домашний номер, позвонил.

– Здравствуйте, Анжела Аркадьевна, это вас следователь беспокоит. Вы не подскажете, как зовут тренера спортивной секции, в которой занималась Надя? Точно? Вы ничего не путаете? Белов Руслан Иванович? А секция находится в спортивном зале гимназии номер семнадцать? Спасибо, это очень ценная информация, – он замолчал, но по всему было видно, как не терпится ему закончить разговор. – Нет, пока ничего нового не выяснили. – Он всё-таки перебил женщину, с трудом подавив раздражение. – Работаем. До свидания.

Осталось пробить информацию по новому делу. С опознанием погибшего мальчика проблем не возникло, в кармане ветровки обнаружилась школьная карточка на имя Вихорского Валеры, ну а через школу узнать всё остальное, в том числе и контакты родственников, было не сложно. Даже с учётом выходного дня. Отец мальчика лыка не вязал, до телефона как-то добрался, но ответить ни на один вопрос не смог, да и расслышал ли вопрос – неизвестно, скорее нет, не в той кондиции был, а вот тётя оказалась вполне адекватной, она приезжала на опознание, именно ей и позвонил сейчас следователь.

– Клавдия Ефимовна? Здравствуйте. Это вас следователь беспокоит.

– Слушаю вас! – голос женщины был сухим и ровным, казалось, её свалившееся несчастье не коснулось вовсе, но следователь знал, так бывает. Человеческие реакции бывают настолько непредсказуемы, что порой даже опытные судебные психологи руками разводят, а заторможенность и неприятие случившейся беды из разряда обычных.

– Меня интересует круг общения Валеры. Что можете сказать по данному вопросу? Вы знали его друзей?

– Да бог с вами! Какие друзья? Сроду Валерка не знался ни с кем. Всю жизнь один.

– Это что касается ровесников, а взрослые? Был ли ему близок кто-то из взрослых? Ну я не знаю… учитель может…

– Есть такой человек. Он Валерку всё из трясины вытянуть пытался, к делу пристроить. Увлечь старался то походами, то рыбалкой, то борьбой какой-то.

– Вы знаете его?

– Знаю. В соседнем доме живёт, учителем в семнадцатой школе работает. А зовут… Руслан Иванович, фамилии, к сожалению, не помню…

– Белов, – машинально подсказал Сергей, выстукивая карандашом по крышке стола победный марш.

– Точно! – оживилась женщина. – Я как опекун Валеркин, на него доверенность выписывала, когда они с походом по Крымскому побережью ходили. Ох, и намаялся он с Валеркой! Я-то давно отступилась, пропащий он мальчишка, а Руслан возился до того самого похода как раз.

– Почему до похода? А дальше что? – спросил скорее машинально, особой заинтересованности не проявляя, он уже думал, как Белова к обоим убийствам привязать.

– Так сбежал Валерка! Весь поход сорвал! До дома на перекладных, автостопом добирался, а походники вместе с полицией искали его по всему побережью. Даже водолазов вызывали, думали, в заливе утонул. Потом у Руслана с ним долгий разговор был, но так и не достучался, отступился… Жалеет он их, таких неприкаянных, возится с ними, о собственных детях забывая.

– Я понял. Спасибо за информацию, вы нам очень помогли.

Он положил трубку, снова потянулся к аппарату внутренней связи.

– Ковальчук, узнал что-нибудь? Адреса достаточно. Выезжаем на задержание.

12

На звонок дверь распахнула худющая черноглазая девчонка в бриджах и мужской рубашке.

– Здравствуйте, – растерялась она, увидев на лестничной площадке четырёх мужчин в форме. – А вы к кому?

– Белов Руслан Иванович здесь проживает?

– Да. Это мой папа.

– Он дома?

Шальными глазами обведя непрошенных гостей, девчонка повернулась всем корпусом, закричала срывающимся голоском:

– Пап! К тебе полицейские пришли!

Руслан вышел из кухни в коридор, даже не сняв передника. Его руки были перепачканы мукой, вот ещё минуту назад они всей семьёй лепили пельмени, смеялись, подтрунивая друг над другом, и всё тогда было хорошо.

– Здравствуйте… – он остановился, машинально задвинул дочь за спину, нахмурился, не понимая, как оценивать ситуацию.