Аукцион судьбы. Книга 1

– Воспаление дало осложнение на сердце.

Тогда, три года назад, для Саши эти слова не прозвучали никак. Ну, осложнение и осложнение. Часто ли мы задумываемся о здоровье в шестнадцать лет? Да почти никогда. Нам кажется – вся жизнь впереди. Жизнь, непременно, долгая, полноценная, радостная, с интересными и незабываемыми моментами. Конечно же, с любовью. Где-то там, впереди, Судьбой уготована встреча с человеком, который наполнит каждый твой день радостью и смехом, и однажды ты услышишь, как под твоим сердцем бьется ещё одно маленькое сердечко.

Всё это ожидало Сашу впереди.

Так она думала. Тогда.

Осознание надвигающейся катастрофы пришло с глаз отца. С его осунувшегося лица. С некой затравленности во взгляде. Обреченности. Саша смотрела на него и медленно начинала осознавать – что-то не так.

А жжение в области груди повторялось с удручающим постоянством…

ЕГЭ в одиннадцатом классе ей «сделали». В прямом смысле. Два последних месяца перед выпускными экзаменами Александра в очередной раз провалялась в больнице, кочуя из одной в другую.

– Мам, пап, я нормально себя чувствую. Мне русский зубрить надо и…

– Мелкая, никаких «зубрить». Иди отдыхать.

На папу Саша посмотрела так, точно тот сошёл с ума. Как не учить… Он о чем? Родители ей с первого класса внушали мысль, что учеба для неё обязанность, детская работа. Они работают в больнице, она в школе. Все логично и правильно. Саша училась хорошо. Сама учёба ей давалась легко, девочка тянулась к знаниям. Учителя её любили. И тут…

У Саши ёкнуло в груди.

Она хорошо помнила тот вечер, когда, дождавшись ухода мамы на ночную смену, – теперь родители не оставляли её дома одну – она подошла к отцу и, предварительно заварив чай, тихо спросила:

– Папа, насколько всё серьезно?

Отец молчал.

– Папа, я хочу знать. Понимаешь… Хочу. Мне это надо. Я уже взрослая…

– Саша, тебе только семнадцать! – простонал отец, и его глаза наполнились болью. Той самой мужской, что обычно не показывают, которую таят и прячут. Тем более, родители от детей. – Семнадцать, понимаешь?!

– Нет. Не понимаю. Объясни, папа, – она протянула руки к своей чашке и увидела, что они у неё мелко подрагивают. – Я хочу знать.

Отец молчал.

Смотрел на дочь и молчал.

Перед ним сидела ЕГО девочка. Его малышка. Единственный ребенок, вырванный им когда-то у Судьбы. Он дрался за неё, вгрызаясь зубами в саму жизнь. Боролся, никогда не сдавался и не помышлял даже о том, чтобы свернуть с выбранного пути. Саша была самым желанным ребенком. Самым дорогим. Самым долгожданным. Его солнышко. Его отрада. Всю любовь, что он не смог выплеснуть на женщину, всю ту заботу и внимание, что она не пожелала когда-то принять, он направил на маленькое создание, что появилось в его мире.

Саша… Сашенька… Александра.

Девочка с золотыми волосами и лучистой улыбкой.

Послушный ребёнок, что не доставлял никаких хлопот и рос самостоятельной личностью, полностью подготовленной ко взрослой жизни.

И тут…

Диагноз.

Черная черта на девственно белом листе.

Вадим до сих пор не верил. Отказывался принять. Но звонок от брата, работающего в московской клинике, подтвердил верно поставленный диагноз.

Сердце.

У его малышки в любую секунду может остановиться сердце…

И как ей об этом сказать?

Они всегда были близки – отец и дочь. Каждую свободную минуту он старался проводить с ней. Обсудить прочитанную книгу, сходить на премьеру фильма, погонять вдвоем мяч на поле перед лесом. Рассказать книгу на ночь и укрыть одеялом. Вера непонимающе качала головой, наблюдая за его, как она считала, чрезмерной заботой о дочери.

– Она вырастет, Вадим. Не стоит слишком опекать.

Опека и родительское внимание, участие в жизни ребенка – разные вещи.

И вот как осознать, что жизнь ТВОЕГО ребенка может оборваться в любой момент? Как принять горькую правду?

– Мы сделаем операцию, Вадим. В клинике, где я работаю. Тут хорошее оборудование. Не лучшее в стране, но… Стоящее.

Это сказал ему его брат, Константин. Его соперник. Тот, кто до конца не простил ему то, что Вера выбрала не его, а менее удачливого брата. Костя тогда психанул и сорвался в Москву, порвав на несколько лет связь с Верой и Вадимом. И лишь, когда те предложили ему стать крестным для четырехлетней Саши, он не смог ответить отказом.

– Спасибо.

– Вадим… – в трубке повисла тягостная тишина. – Операция операцией, но я бы озадачился вопросом нахождения донорского сердца.

Вадим осел на стул.

Он не стал задавать Косте вопросов.

Они были ни к чему.

Каждый из них понимал – найти донора нереально.

В голове тогда мелькнула мысль – отдаст своё. Да, он готов был пожертвовать жизнью ради жизни своей девочки. Но с накатывающим отчаянием вспомнил, что несколько лет назад пережил микроинсульт, и его сердце вряд ли подойдет. Да и по законам РФ никто не будет его убивать… Ни один врач не пойдет на преступление.

И нет выхода… Нет спасения.

Теперь доча сидит напротив и ждет от него ответа.

Смотрит внимательно. По-взрослому.

– Всё очень серьезно, – наконец, сказал он.

Саша улыбнулась сквозь навернувшиеся слезы. Она пыталась их скрыть, не хотела показывать, насколько её шокировало признание папы. Она надеялась, что он скажет что-то иное. Надежда – самая жестокая вещь в этом мире. Почему-то именно к такому мнению она пришла. Надежда дарит нам желанием жить, двигаться вперед, и когда её не остается, очень сложно, практически нереально оставаться в тонусе и заставлять себя каждое утро открывать глаза и улыбаться восходящему солнцу, а так же убеждать окружающих, что всё будет хорошо.

– Папуль, мы справимся… Мы обязательно справимся…

Тогда она искренне верила в слова, что были произнесены на крохотной кухоньке их «однушки».