Аукцион судьбы. Книга 1

Они обивали пороги министерства здравоохранения, и их поставили на очередь. Дав ещё одну призрачную надежду…

Глава 3

Больше всего в жизни Саша ненавидела фразу: «Надежда никогда не должна вас покидать» и тому подобное. Хочется выть и бросить в ответ что-то едкое. Надежда – самая жестокая вещь, какую только можно представить.

Нет, ты надеешься первые месяцы. Первый год. Смотришь в зачастую равнодушные от усталости глаза врача, который не может тебе ничего предложить, и на что-то надеешься…

А потом всё.

Это всё у Саши наступило полгода назад, когда крестный позвонил отцу и сказал:

– Есть донор.

Саша навсегда запомнила, как мать осела прямо посреди кухни, а отец начал заикаться от радости.

Говорили на громкой связи.

Саша позабыла, как дышать.

– До… донор?

– Да, Вадим, донор.

Первой обратила внимание на голос крестного сама Саша.

В нем не было ни восторга, ни облегчения, а ведь крестный принимал самое непосредственное участие в стремлении вылечить, что-то сделать полезное для Саши.

Девушка подошла ближе к папе и громко спросила:

– Крестный, в чем подвох?

– Привет, Сашуль.

– Привет. Так в чем подвох?

Пауза, за время, в которое отец успел переглянуться с матерью.

– Донор не проходит ни по одной базе.

Саша прикрывает глаза.

Вот он – подвох.

– В смысле? – Вадим ещё не понял до конца.

– Это контрабанда органами, брат, в самом что ни на есть прямом смысле.

– Откуда…

– Есть каналы. Я тоже не могу сидеть и ждать, когда Саша…

Он не договорил.

– Сколько, крестный?

– Триста тысяч. Сто даю я.

Саша, скорее увидела, чем услышала, как облегченно вздыхает папа, и лишь когда повернула голову, заметила, как кровь приливает к лицу.

– Костян, спасибо. Не, двести тысяч мы потянем…

– Папа, – оборвала его Саша, чего практически никогда не делала. Особенно в последние годы. – Ты не понял. Крестный, триста тысяч евро или долларов?

– Долларов.

Вот тут на родителей нашло оцепенение.

– Триста тысяч долларов… это сколько в рублях…

– Это нереально…

– Это…

– Крестный, твои сто… – Саша шумно сглотнула. – Откуда?.. И спасибо тебе, я…

– Накопил, Саш. Ты же у нас одна. Ладно, давайте, я сейчас прерву разговор и позвоню завтра утром. Ответ мне нужен к вечеру. Необходимо дать залог.

– А залог сколько?

– Семьдесят пять.

– Процентов?

– Нет. Тысяч.

– Спасибо, Костя.

Отец нажал на отбой и откинулся на спинку стула.

Мама кое-как поднялась с пола и, пошатываясь, прошла к кухонному диванчику с ободранными краями, опустилась на него и сипло сказала:

– Вадик, звони риелторам. Будем продавать квартиру.

– Мам… пап… вы чего… я не позволю… я не приму…

Саша даже не замечала, как плачет, как слезы брызнули из глаз и холодными струйками побежали по раскрасневшимся щекам. Она только чувствовала, как что-то обжигает лицо, да в горле стоит ком, который никак не сглотнуть.

– Без разговоров, Саша. Это не обсуждается.