Свидетель

Кистан – молила раскаявшаяся душа.

И только мозг настырно пытался навязать ей новое, чуждое, совершенно ему не подходящее имя – Дарен.

Дарен больше ничего не сказал, развернулся на шипованных ботинках и снова вошел в дом.

Оставив дверь приоткрытой.

Таисия понимала, что злить его нельзя. Что он разрешает последовать за ним.

Только… как? Всевышний, как?

Тело отказывалось ей повиноваться, сделавшись в какой-то момент студнем. Чтобы заставить себя снова встать, Тае понадобились титанические усилия над собой. Она уговаривала себя, что всё будет хорошо, что она непременно справится. Что связь с Комитетом обязательно появится в ближайшие дни. Она попросит, нет, потребует, чтобы за ней прилетел беспилотник и забрал её отсюда. От него. Потому что иначе… Иначе последствия могут быть печальными.

Сегодня он якобы гостеприимный в кавычках хозяин, завтра… А что будет послезавтра… когда в нем проснется зверь?

А он проснется. Его зверь. Рано или поздно.

Глотая слезы и непонятную обиду, гоня прочь страх и сомнение, Тая всё же, осторожно ступая, прошла к двери. Та как раз от порыва сильного ветра пошатнулась и едва не захлопнулась, Тая смогла удержать её и проскочить в последний момент. Когда дверь грохнула за спиной, Тая вздрогнула.

Девушка оказалась в слабо освещенном, просторном коридоре, плавно переходящем в большую гостиную. Не зная, что делать, какие слова говорить, Тая затаилась у двери, до крови кусая губы.

Кистан, то есть, Дарен, стоял в трех метрах от неё и методично избавлялся от одежды. Скинул ботинки, аккуратно их поставив на подогреваемую полку, далее последовал комбинезон. Несколько застежек, кнопок, и он распахнулся. Современная одежда тем и хороша, что её можно было надеть и снять за считанные секунды.

Дарен не смотрел на неё, игнорировал. Тая не знала, радоваться этому или огорчаться. И что делать дальше она тоже не знала. Наверное, и ей надо раздеться. Да, определенно. Но сейчас даже элементарные вещи и поступки давались с трудом.

Она оказалась в клетке со зверем.

Сейчас зверь выжидал. Игнорировал её и даже разрешал побыть на своей территории.

Тот мужчина, которого Тая знала в прошлом, умел просчитывать хитроумные комбинации. Умел выжидать, и выманивать противника, выпытывать у него слабые места. А потом четким, хладнокровным движением наносить по ним удары. Тот мужчина только не учёл одного – она стала его слабым местом.

Тая запретила себе вспоминать прошлое. Да, все мы совершаем проступки, которым нет оправдания. И теперь Таисия точно знала, что за них всегда приходится расплачиваться. Её расплата настигла её значительно раньше, согнула, припекла так, что Тая едва ли не распрощалась с жизнью. И теперь вот он – Дарен.

Судья и палач в одном лице.

Когда-то он сдувал с неё пылинки, оберегал, заботился. Делал всё, чтобы она чувствовала себя счастливой. И она чувствовала, она захлебывалась от счастья, улыбалась ему в ответ, чтобы ночью, в своей комнате, оставшись одна, вцепиться зубами в подушку и скулить побитой собачкой от нестерпимой боли. От осознания того, что она дрянь, и не то, чтобы не заслуживает внимание такого мужчины, как он. Она не заслуживает ни одной его улыбки – искренней, уверенной в себе, в том, что он может подарить заинтересовавшей его девушке. А Таисия его не просто заинтересовала. Его внимание было куда глубже и сильнее, и он не скрывал своих намерений ни в отношении неё, ни в отношении их будущего. Он поступал, как поступает настоящий мужчина, у которого стальные жизненные принципы, который идет выбранной дорогой и не сворачивает с курса. Он четко знал, чего хочет и кого. А хотел он тогда её. Хотел не просто её молодое, невинное тело, которое мог взять, по сути, не спрашивая её согласия, и его бы никто не сослал, не посадил, не наказал, он хотел её саму.

Только Провидение распорядилось иначе.

Шмыгнув носом и приказав себе угомониться, Таисия начала раздеваться. Выбора у неё не было. Если её впустили в дом, то мгновенную расплату затевать не будут. От мысли, что Дарен может ей причинить боль, душа заныла с новой силой.

Расстегнув комбинезон, Таисия повторила движения хозяина, и лишь, оставшись в термобелье, вспомнила, что багаж у неё остался за дверью. Черт! И что теперь?

Рука, что была без перчатки, отреагировала на тепло неприятным пощипыванием. Неужели отморозила? Тая несколько раз сжала и разжала кулаки, разогревая кровь. А когда подняла голову, оторвавшись от незатейливого занятия едва не закричала.

Дарен стоял рядом с ней.

Для мужчины, что обладал очень внушительной комплекцией, он передвигался опасно бесшумно.

– Где сумка с вещами?

На Таисию снова нашло оцепенение. Она бы и рада иначе реагировать на мужчину, но, как оказалось, это выше её сил.

– Там, – она указала на дверь.

Дарен прищурил глаза, и от недовольства, застывшего в его темных глазах, захотелось провалиться сквозь землю.

И это только начало.

Что же будет потом…

Тая понимала, что ей необходимо мобилизовать внутренние ресурсы, собраться и начать нормально реагировать на присутствие Дарена. Понимала и категорически отказывалась это делать, поддаваясь панике и страху. У него есть священное право на месть, и, как она помнила, он никогда от неё не отказывался. Говорил, что обидчики должны получать за свои действия, что зло не должно оставаться безнаказанным. Уже тогда она знала – её его месть тоже коснется.

Под ложечкой засосало, и, когда Дарен проходил мимо, Тая интуитивно шарахнулась в комнату.

Её жест не остался незамеченным, и мужчина в ответ удовлетворенно улыбнулся. Нет, не улыбнулся – оскалился. Он дал понять, что тоже отлично понимает её эмоции. По его виду можно было сказать, что в отличии от неё, он полностью владел собой. На его лице ничего не отображалось.

Когда он подошёл к двери и нажал комбинацию, Таисия безвольно прижалась к стене. Значит, без его ведома, она из дома не сможет выйти, и тут же ехидный внутренний голос ей напомнил, что куда она пойдет – ни связи, ни транспорта, ни единой души.

Прежде чем лететь в Дизоль, Таисия пробивала – поблизости больше никто не жил. Оно и понятно, край не располагал к комфортной жизни. Только Дарен выбрал его, и в глубине души Таисия догадывалась, по какой причине.

Мужчина вышел и быстро вернулся, а она как стояла у стены, так и продолжила.

Дарен бесцеремонно бросил сумку к её ногам.

– Дальше сама.

Тая кивнула.

– Спасибо.

Ей же надо было что-то сказать.

И снова недобрая ухмылка появилась на мужском лице.

– Спасибо не принимается.

Прежде чем она успела понять, что он имел в виду, как-то приготовиться, он оказался непозволительно близко. Более того, не успела она моргнуть, как оказалась впечатанной его телом в стену. Он прижался к ней, лишая возможности дышать. Распластал её между собой и каменной плитой. Его движения были порывистыми и резкими. Злыми. Причиняющими боль. Не только стена была сделана из камня, но и его тело. Такое же жесткое, холодное, безапелляционное. Не дающее ни единого шанса на свободу.

Таисия не успела ни пикнуть, ни возмутиться. Да и стала бы она – вот в чем вопрос. Холодные, обветренные мужские губы, от того чуть шероховатые, впились в её. Тая задохнулась. Ничего подобного она и не ожидала, даже предположить не могла. Это уже потом она придет к выводу, что, как только беспилотник скинул её на Дизоль, её жизнь больше не принадлежала ей, и все её планы нарушились, пошли по-другому сценарию.

Губы Дарена обожгли её. Когда-то прикасавшиеся к ней с нежностью и осторожностью, оберегая и даря наслаждение, они обрушились на неё, подавляя и подчиняя. Он не церемонился с ней. Целовал, едва ли не кусая, причиняя боль и дискомфорт. Последний был вызван даже не поцелуем, а тем, что Таисия оказалась в ловушке его тела. Его аромат, замешанный на мужском природном запахе, терпком одеколоне с привкусом мороза и снега, ворвался в сознание, заставляя её капитулировать, даже, несмотря на то, что она и не планировала сопротивляться. Она задыхалась. Распластала ладони по стене, не замечая, как короткие ноготки ломаются.

Дарен действовал агрессивно. Он властно положил руку на её бедро, с силой сжал, оставляя синяки. Второй зафиксировал её плечо. Как будто она куда-то денется.

Поцелуй длился недолго, и, когда он оборвал его, Тая почувствовала облегчение.

Как оказалось – рано.