Сердце ведьмы

– Ты хочешь теперь уже ей запретить перечить ему?

– Само собой.

– Он расплачивался за мою потерю, а за что её хочешь заставить расплатиться?

– За отвратительный характер. Будь она ласковой женой, то проблем бы сейчас у неё не было.

– Ты выбрал именно ту, которая ласковой быть не может.

– Поэтому сейчас Лео займётся её перевоспитанием, и она сможет быть, по крайней мере, покорной.

– А если не сможет?

– С ним? С ним сможет, – уверенно произнёс граф.

– Я не смогла даже с тобой, – с усмешкой покачала головой хозяйка в ответ на столь безапелляционное заявление брата.

– Нашла кого сравнивать с собой. Ещё бы собаку с собой сравнила или кота, – поморщился он, не скрывая неприязненной брезгливости.

– Кстати, о котах. Где труп моего кота похоронили?

– Не смогли достать его труп. Извини. Прибоем унесло и течением. Так что в пучине вод его тело нашло последнее пристанище. А ты откуда знаешь о его кончине?

– Так он выжить и помог. Вот его на это спровоцировал, – хозяйка кивнула в сторону Ларсена. – Я об одном просила, а котик мой явно постарался по-другому всё вывернуть, свой посыл к моему добавив.

– Что ж, я благодарен ему за это. Блохастый оказался намного умнее, чем я предполагал. Ладно, прервёмся ненадолго, идёмте, переоденетесь с дороги, и за ужином продолжим разговоры.

На следующее утро граф уплыл, оставив их в замке на острове.

По тому, как вела себя Грета, Ларсен понял, что для неё здесь всё знакомо, ей всё нравится, и чувствует она себя в замке даже комфортнее, чем в их доме в лесу. Ему же было немного не по себе. Напрягало отсутствие хоть каких-либо заданий для него, и он маялся бездельем. Готовый помочь с решением любого возникающего вопроса дворецкий на всё его вопросы, чем бы он мог быть полезен, разводил руками и отвечал, что не в его компетенции хоть чем-то его озадачивать. Хозяйка на его сетования лишь улыбалась, предлагая отдыхать, наслаждаться морским пейзажем и прогулками по свежему воздуху.

***

Так прошло несколько недель, а потом, накануне полнолуния, на остров на большом корабле вернулся граф, и слуги долго разгружали какие-то большие ящики, к которым его не подпустили, несмотря его на предложения о помощи.

Ближе к ночи граф приказал Грете отправиться в их комнату и оставаться там до утра, а ему следовать за собой.

Они вышли из замка и прошли к роще, где среди каменных дубов и кипарисов, недалеко от родника Ларсен увидел штук десять пасущихся горных коз.

– Откуда они здесь? На острове ещё вчера ни одной козы не было, – не смог сдержать он удивлённого возгласа.

– Это подарок для тебя. Ты заслужил небольшое развлечение, – с лёгкой усмешкой пояснил граф, а потом достал из кармана его амулет и сделал жест, приказывающий подойти ближе.

– Нет, – Ларсен попятился, – хозяйка запретила мне его надевать.

– Я сам его на тебя надену. Иди сюда, – граф вновь поманил его.

Не смея поверить, что запрет может быть так просто нарушен и в то же время испытывая радостное предвкушение от неожиданно открывающихся вновь перспектив, Ларсен вплотную подошёл и, посмотрев ему прямо в глаза, тихо спросил:

– Хозяин, вы уверены, что ей это понравится?

– Это не твоя забота. Так что не бери в голову и развлекись по полной. Лишь козла не трогай, пусть самок покрывает, чтобы потомство регулярно приносили.

– Как прикажите, хозяин, – Ларсен постарался придать голосу безразличную покорность, тогда как внутри всё ликовало от обретённой вновь возможности следовать своему инстинкту и зову природы.

Амулет лёг на его грудь, и в то же мгновение всё тело начало наполняться первобытной силой, преобразующей каждую клеточку организма.

Он упал на колени, и из груди вырвался звериный вой, окончательно настраивающий его на новый облик. Тело начало изменять пропорции и покрываться шерстью. Голова вытянулась и приняла форму волчьей морды, на пальцах появились огромные когти, а зубы превратились в острые клыки.

Мышцы, напитанные энергией, напряглись, и он, сделав скачок, бросился в сторону скопления коз. Уже через пару мгновений одна из них оказалась в его когтистых, цепких объятиях, и его клыки впились в её шею, стремясь перекусить яремную вену.

Терзая молодую, нежную плоть он услышал за спиной полный негодования крик хозяйки: «Вот как ты мог, Ал?! Скотина ты мерзопакостная! Вот зачем?! Зачем?!», а потом звук нескольких звонких пощёчин.

Внутренне непроизвольно напрягся, но, несмотря на гнев хозяйки, не смог прерваться, поскольку прямого приказа остановить действо не было.

– Тихо, тихо, моя дорогая, – тем временем послышался в ответ негромкий голос хозяина, – не кипятись и не отвлекай мальчика. Ты и так очень долго держала его на голодном пайке. Дай наконец возможность утолить голод. Не мешай насладиться процессом в полной мере.

– Зачем?! Вот зачем, Ал?! – в голосе хозяйки послышались слёзы.

– Успокойся и чуть-чуть подожди, моя хорошая. Сейчас всё поймёшь, имей терпение.

– Почему тебе обязательно надо ломать чужие жизни?

– Ничего я не ломаю, а, напротив, стремлюсь дать возможность полноценно жить и ему, и тебе. У тебя извращённое восприятие из-за предвзятого ко мне отношения. Взгляни на ситуацию беспристрастно, и поймёшь, что я действую исключительно в твоих, а соответственно и его интересах.

– Какой мой интерес? Нет у меня никаких интересов!

– Потерпи немного, и будут, моя радость. Обязательно будут.

Голоса стихли, и Ларсен, полностью отдавшись внутренним инстинктам, погрузился в процесс пожирания жертвы.

Когда от козы остались лишь жалкие останки, и всё тело наполнилось пьянящим ощущением умиротворения и благодати, он услышал громкий и требовательный приказ хозяина:

– Иди сюда! Быстро! И на колени встань!

Оторвавшись от окровавленного скелета козы с остатками плоти и шкуры, Ларсен отряхнулся и быстро подошёл к стоявшему неподалёку от него графу.

Тот сжимал в крепких объятиях сестру и как только Ларсен приблизился к ним и опустился перед ними на колени, требовательным тоном проговорил:

– Мира, чуть наклонись и обхвати ладонями его голову!

– Я не понимаю, Ал, что за бред, зачем тебе это нужно, что ты задумал? – возразила она, пытаясь брезгливо отстраниться от его перепачканного кровью тела.

– Делай, что говорю! – рявкнул тот таким тоном, что Ларсен непроизвольно сжался.

– И не подумаю, – хозяйка дернулась в объятиях брата, стараясь высвободиться.

– Мирочка, не зли меня, если не сделаешь, я сейчас его наизнанку перед тобой выверну! Ты ведь знаешь, на что я способен, поэтому не нарывайся, по-хорошему тебя прошу, – сбавил тон хозяин, но в нём слышалась такая угроза, что по спине Ларсена пробежал непроизвольный озноб.