Чародейка. Книга 3. Возвращение

– Час здесь многим месяцам в миру равен. Так что не злоупотребляй моей добротой. Еще пять минут и все.

– Хорошо, хорошо… – Леонгард нервно оглянулся, и тут взгляд его упал на зорянку, прижавшуюся к развилке ветвей. Остальные птички скакали, весело чирикали, а эта старалась слиться с веткой дерева, став незаметной.

– Я нашел ее. Вот она! – он вскинул руку, указывая на сжавшуюся меж ветвей птаху.

– Проклятье! – все пространство вокруг вспыхнуло ярким светом. – Ты не представляешь, что я потребую взамен! Откажись!

– Нет, – Леонгард покачал головой.

– Ты будешь умирать мучительно и долго! Ты будешь проклинать сам себя, что не отказался. Откажись!

– Нет.

– Ты потеряешь всякое достоинство, будешь пресмыкаться перед теми, кого презираешь, предашь свои же идеалы и сам уничтожишь то, что так сильно желаешь сейчас. Откажись!

– Ты вряд ли принудишь меня уничтожить ее, тебе самому она нравится… А остальное уничтожай вместе со мной, это достойная плата за ее жизнь в миру. Даже если я умру, потеряв всякое уважение к себе, я все равно буду знать, что не зря прожил жизнь, раз позволил миру наслаждаться таким сокровищем как она.

– Что ж, твоя взяла… – раздалось разочарованное, и столб света, взметнувшись вверх, вынес к засверкавшему солнечной голубизной небу маленькую красногрудую птичку, которая жалобно вскрикнув, растаяла в высокой синеве небес.

Глава 2

Уртская шаманка Перея, шла вдоль излучины реки, ища среди подернутой первым ледком опавшей листвы логова впавших в спячку ужей. Ветер морозно дохнул, срывая с веток и унося вдаль последние листья. Его порыв заставил Перею плотнее запахнуть зипун из шкуры горного козла.

– Ну и погода, – буркнула она, поправляя выбившуюся седую прядь под узорчатую вязаную шапку с длинными ушами.

И тут ее внимание привлекла маленькая нахохлившаяся красногрудая птичка, неподвижно сидящая среди голых ветвей ракитника.

– Ты что это, малышка, – удивленно проговорила Перея, пришамкивая беззубым ртом, – никак зиму с летом перепутала? Все твои родичи уже в жарких странах давно, а ты тут мерзнешь… – на ее широкоскулом морщинистом лице появилась ласковая улыбка.

Птичка встрепенулась, и черные бусины ее глаз посмотрели на шаманку так, что она невольно вздрогнула. Ей показалось, что маленькая зорянка заглянула прямо в душу.

– Кто ты? – тихо выдохнула она, не смея отвести взгляд от птички.

– А кем ты хочешь, что бы я была? – птичка грустно склонила голову набок.

– Лай-он-на, – заворожено глядя на нее, прошептала Перея.

– Капля росы, отражающая мир? – удивленно переспросила птичка. – Что ты имеешь в виду?

– Ты волшебница, способная перевоплотиться во что угодно. Так? – шаманка нервно сглотнула.

– Да, я могу принять любой облик, – кивнула птичка.

– Значит, Лай-он-на.

– Возможно… – птичка грустно вздохнула, – я не помню, как меня зовут.

– Это как так? – шаманка удивленно прищурила и без того узкие глаза и непонимающе покачала головой.

– Ничего не помню… ни мое имя… ни мой дом… ни мою семью… ни кого любила… но я точно знаю, что все это у меня было, я просто где-то все это потеряла… и не могу вспомнить где, – птичка вновь нахохлилась и отвернулась.

– Так ты все потеряла? Вот беда… – шаманка сокрушенно вздохнула, а потом протянула вперед руку. – Может тогда, со мной пока пойдешь? Здесь холодно, и я смотрю, ты замерзла.

Птичка тут же доверчиво слетела к ней на руку, а потом перебралась на плечо:

– Пойдем, тут, и правда, холодно.

Зайдя в небольшую пещеру, служившую ей домом, шаманка склонилась над очагом, поджигая сложенные горкой дрова. Птичка тут же перелетела с ее плеча на небольшой выступ рядом с очагом и устроилась там.

– Жаль только ни одного ужа так и не нашла, – с сожалением проворчала Перея, пристраивая над занявшимися дровами небольшой котелок с водой и высыпая в него крупу. – Так что не обессудь, гостья дорогая, угощать лишь постной похлебкой буду.

– Тебе нужен уж? Зачем?

– Как зачем? Вкусный он… мясо такое нежное, что и без зубов управишься и наваристое. Вот нашла бы, попробовала бы ты похлебки с ужом и знала бы тогда, зачем их ищут.

– Так ужа найти не проблема, – усмехнулась птичка, взъерошивая перья, – вон один у тебя под ногами копошится.

– Ах, духи гор, – всплеснула руками шаманка, взглянув себе под ноги, – и вправду уж… да жирный какой… Никак ты поспособствовала? – она подняла голову и испытующе посмотрела на птичку.

– Ты не на меня смотри, а лучше ужа своего хватай, – весело рассмеялась птичка, – а то уползет, и поминай, как звали.

– Куда ж он по такой погоде уползет… если только до порога, – усмехнулась шаманка, достала из-за пояса нож и ловким движением, подхватив извивающегося ужа, отсекла ему голову. После чего вышла из пещерки и, сев на пороге, принялась разделывать обезглавленную тушку.

Когда от варева, сдобренного от души пряными травами, потянуло сочным мясным ароматом, шаманка сняла котелок с огня и установила его на небольшой выступ в углу пещеры. Потом взглянула на птичку:

– По-моему, угощаться в таком виде тебе явно не с руки будет. Может человеческий облик какой примешь?

– Могу и человеческий, а какой именно хочешь, что бы я приняла? Хочешь двойником твоим стану?

– Что ты! Что ты! – испуганно замахала руками Перея. – Не хорошо это, что б кто-то образ двойника принимал… силы уходят. Да и что хорошего в образе старухи? Ты лучше свой прими. Ты ж говорят, красоты неземной.

– Да не помню, какая я… говорила ведь тебе, – птичка раздраженно встряхнулась.

– Ну так я напомню. Невысокая, но стройная да гибкая словно осинка. Белолицая, что первый снег, да высоколобая. Брови черные вразлет, как крылья ласточек, нос прямой точеный, а глаза как два бездонных озера по весне. И волосы прямые длинные серебристо-белые, что покров невесты. И носишь ты всегда поверх платья душегрейку заячьего меха расшитую бисером да такие ж сапожки. Вот так про тебя бают.

– Что ж, раз так бают, то может, так оно и есть, – усмехнулась птичка и, вспорхнув, обернулась девушкой. Именно такой, как описала шаманка.

– Ну точно. Истинно Лай-он-на, – радостно закивала та.

– Значит, угадала, – удовлетворенно кивнула девушка. – Кстати, коли к столу зовешь, то и мне без подарка негоже. Может, от меня подношение примешь? Скажи, что хочешь.

– Да есть вроде у меня все… Твой визит и есть лучший подарок. Это надо же на старости лет саму Лай-он-ну повстречать. Кому сказать, то и не поверят вовсе. Не иначе как боги милостивы очень ко мне, что такую радость ниспослали.

– Это еще не известно к кому более милостивы и кого кому они послали. Я вот тоже счастлива, что тебя повстречала, – улыбнулась та, и села на небольшой камень около очага. – Ладно, может после еды ясно станет, чем тебя за гостеприимство отблагодарить.

Шаманка достала пару ложек, налила в две плошки своего варева, одну подала гостье, вторую взяла себе и, подтолкнув поближе к очагу еще один камень, тоже села.

– Пробуй! Надеюсь, по вкусу придется. Ужи, они вкусные.