Сердце ведьмы

Нажим поля он при этом не снизил, и, понимая, что выхода всё равно другого нет, Эрбил протянул руку к висящему на шее символу его власти, определённым образом сжал и, раскрыв, хрипло выдохнул:

– Можешь забрать.

Чуть отстранившись, одной рукой тот выдернул зафиксированную внутри иглу, после чего с силой оттолкнул так, что Эрбил, не удержавшись на ногах, завалился на пол. А тот, не теряя времени, сломал иглу пополам и зажал в кулаке, вбирая уходящий из неё поток силы.

Чувствуя, что силы окончательно оставили его, Эрбил устремил на него выжидательный взгляд:

– Давай не затягивай, ты обещал.

– Сам, – достал тот из кармана кинжал и бросил перед ним. – Сделай хоть что-то своими руками…

– Боишься лишний грех на душу принять или мои усугубить хочешь?

– Ни то ни другое. Просто проверить хочу, хоть на что-то ты сам способен или нет, привыкнув лишь чужими руками действовать.

Эрбил взял кинжал, повертел в руках:

– Не боишься, что в тебя метну?

– Ты не станешь, во-первых, всё равно не попадёшь так, чтобы насмерть убить, это не каждый профессионал-то может, а во-вторых, разозлить меня побоишься, разбирательств я хоть и пообещал не устраивать, но очень болезненный конец даровать могу, причём легко. Так что не тяни, умри достойно.

– Грех самоубийства ты достойным считаешь?

– У тебя выбора нет, достойно прими его, раз другим тоже волю свою навязывал.

– Я не могу, – Эрбил отложил кинжал.

– Зря… – с явной угрозой протянул его противник.

И тут из дальнего угла к Эрбилу метнулась Марта. Молча склонилась к нему и, подхватив с пола кинжал, точным ударом вонзила в сердце.

– Благодарю, моя хорошая, – тут же выдохнул он, а она прижалась губами к его губам и выдохнула в его грудь такую волну энергии, что душу его моментально охватила неземная благодать и унесла ввысь, оставив внизу весь груз мирских забот, амбиций и стремлений.

***

Миранда обессиленно осела на пол рядом с безжизненным телом, и тут шагнувший к ней Альфред грубо схватил её за плечи и рывком поднял.

– Ты что сделала?! Ты соображаешь, что сделала?!

– Конечно, – тихо выдохнула она, с трудом удерживая равновесие на гнущихся от слабости ногах. – Дала возможность отправиться на перерождение с максимальным потенциалом…

– То есть ты осознанно даровала возможность этой мрази, сжившей со свету стольких людей, включая твоего супруга, избежать справедливого возмездия? Вот ты тварь! Какая же ты подлая тварь! – он размахнулся и, не сдерживаясь, с силой ударил её по лицу.

Сдавленно охнув, она завалилась на пол, а он в раздражении несколько раз пнул её, лежащую, носком сапога, приговаривая: «Да за такое тебя наизнанку вывернуть надо! Тварь паршивая!»

Сжавшись в комок, она не отвечала ничего, ожидая, когда стихнет волна его раздражения.

Через некоторое время он отошёл чуть в сторону и ледяным тоном приказал ей подняться, а когда она встала, вновь шагнул к ней и схватил рукой за лицо:

– Славная месть, красотка… Я думаю, Вальд впечатлён. Ты наверняка потрясла его душу и даже ввела в коллапс. Это сколько ж ты вынашивала план, чтобы так красиво и, главное, с моей помощью такое провернуть? И ведь я, как последний дурак, повёлся… Молодец! Обыграла лихо!

– Я никому не мстила и тебя не обыгрывала. Ты получил то, что хотел. Какие у тебя ко мне претензии? Что отомстить ему не дала? Так ты не о мести ему меня просил, а помочь его место занять, чтобы исподволь систему поменять. Так вот это твоё желание я исполнила, можешь занимать его место, – едва слышно проронила она, указав глазами на труп, – и меняй тут всё к своему удовольствию и всеобщему благу. Чем ты недоволен?

– Чёртова бестия, как ты хитро всё обставила и на меня же свалила, – его пальцы с удвоенной силой впились ей в скулу. – Только не на того напала! Не выйдет у тебя сухой из этой передряги выйти! Ясно? Я заставлю тебя раскаяться в содеянном, чего бы мне это ни стоило!

– Это ты будешь делать потом. Сейчас тебе, если не хочешь подставиться, надо переодеться в его одежду, накинуть личину на себя и труп, после чего вызвать служителей и проследить, чтобы труп сожгли, – в её тихом и уставше-безразличном голосе не было страха.

И это разозлило его ещё больше, его пальцы начали нервно подрагивать, было заметно, что он борется с искушением немедленно её избить. Однако он сумел сдержаться, отвёл взгляд, разжал пальцы и оттолкнул её:

– Сам разберусь, что делать! А ты в келью свою ступай и сиди там до утра. Утром поговорим.

– Нет, – она качнула головой. – Свою часть договора я выполнила и сейчас уйду. Пытаться меня задержать не рекомендую: начну кричать и устрою переполох. Тебе он ни к чему. Поэтому посторонись и дай мне уйти.

– Чёртова ведьма! Ты явно всё продумала… И продумала хорошо. Но ничего, я ещё с тобой поквитаюсь. Не надейся, что это тебе с рук сойдёт, тварь продажная!

– Ал, ты хоть думай, прежде чем говорить. Кому я продалась? Тебе? Или ему? – она вновь кивнула на труп Эрбила, после чего раздражённо повела плечами и махнула рукой: – Да что с тобой говорить, у тебя, похоже, лишь пара извилин, и те замкнуло от неудовлетворённой жажды мести. Все желания ему на блюдечке преподнесли, даже силу даром поимел, лишь приправу из мести не подали, и он весь изошёл от негодования и злости, забыв, что любые желания оплачивать необходимо, и если не считаешь нужным со мной расплачиваться, то хотя бы совесть поимей мне не указывать каким образом надо было тебе помогать. Чем я расплатилась, не твоё дело, особенно в свете того, что я с этого абсолютно никаких дивидендов не поимела.

– Так уж и не поимела? Ври больше! Да ты явно только ради этих дивидендов и согласилась! К тому же как это не моё дело то, что ты убийце моего друга такой потенциал передала?

– Я ему что, твой отдала? Нет! Поэтому прекращай фантазировать о моих дивидендах, а молчи и радуйся тому, что тебе всё даром досталось. И своей моралью меня не грузи, она у меня другая! – из её голоса наконец исчезла безразличность и в нём зазвенела сталь. – И приближаться ко мне не смей, иначе я точно озадачусь тем, что счёт за всё тебе выставлю и расплатиться заставлю всем, что заимел! Ясно тебе?

– Ты мерзкая тварь! Вот ты кто! Я никогда бы на такое не согласился, если бы хоть предположить мог, что ты учудишь!

– Это твоя проблема, но никак не моя, ты не оговаривал, на каких условиях помочь просишь.

– Всегда знал, что ты можешь любое дело наизнанку вывернуть и из явной лжи подобие правды состряпать, только вот не думал, что когда-нибудь и сам под подобную раздачу попаду. Мерзкая, мерзкая тварь ты, и ничего более!

– Возможно, я мерзкая тварь. И ты вправе считать, что я лгу, и именно я мстила своему супругу, и именно из-за этого тебе не дала отомстить его убийце, только меня это твоё мнение абсолютно не интересует, так что держи его при себе и о клятве, данной твоему предшественнику, наконец вспомни. Поскольку нарушенные клятвы к добру не приводят, сам знаешь. И давай на этом закончим! Время дорого. Мне пора идти, а тебе трупом заняться. Надеюсь, больше не свидимся.

– Я надеюсь на другое, – посторонившись, холодно проговорил он.

– Твоё право, – сухо проронила она и вышла за дверь.

Глава 10

Проводив её взглядом и выждав некоторое время, Альфред переоделся в одежду трупа и, облачив его в свою, прочёл заклинание, создавшее чужие личины вокруг них.

После этого он вызвал келейника и охрану, которым приказал сжечь во внутреннем дворе труп ликвидированного им колдуна, который, тайком пробравшись во дворец, чуть не убил его.

Испуганно вытянувшись под его недобрым взглядом и опасаясь обвинений в недолжной охране его покоев, охранники подхватили труп и, стащив его во двор, под его надзором облили горючей смесью, подложили дров и подожгли.

В свете полной луны, ярким диском сияющей на ночном небе, языки костра, уносящие высоко вверх мириады пламенеющих искр, выглядели завораживающе. Однако красивая картина уничтожения трупа поверженного противника Альфреда не радовала. Внутри он был зол и напряжён, как сжатая до предела пружина, готовая распрямиться в любой момент.

Когда на месте костра осталась лишь мерцающее последними угасающими всполохами пепелище, он приказал быстро собрать и развеять по ветру останки, что было тут же исполнено самим начальником караула, который, схватив трясущимися от страха руками свой шлем, приказал сгрести всю золу в него. Затем, держа в одной руке факел, а в другой наполненный золою шлем, он побежал на самую высокую башню дворца, где высыпал всё содержимое вниз, а подхвативший золу порыв ночного ветра унёс её вдаль.

Дождавшись окончания сего действа и возвращения начальника караула, Альфред сообщил ему в стиле Эрбила, что в этот раз взыскивать за недолжное несение службы с него не станет, но если на территорию дворца ещё раз попадёт чужак, то на костёр он отправит его в первую очередь.

Выслушав ответные уверения, что подобного больше не повторится, что караулы будут усилены и бдительность повышена, он проронил, не выходя из образа: «Хочется верить», после чего вернулся в библиотеку.