Тетрадь в косую линейку

– Да. Особенно чёрные.

– Хочешь, с огромной и доброй собакой познакомлю? Только никому не говори, что она добрая. Я брал охранницу, а получил любвеобильную вертихвостку. Благо размеры внушают уважение и внешний вид не сильно дружелюбный. Этим и спасаюсь.

– Нет, нет, нет. Только не сегодня. На сегодня у меня и так впечатлений выше крыши. Одно задержание спецназом чего стоило. Я уже готова была, что и меня личиком в землю положат, но обошлось. Так что давай без собачек.

– А твой Дмитрий сегодня действительно экзамен сдаёт?

– Нет, конечно. Я наврала. Но вроде скоро какой-то там у него быть должен. Я не сильно вникаю. Хочу, чтобы самостоятельность проявлял.

– Как тебе мои сыновья?

– Хорошие мальчики. Они ждут новую гувернантку или гувернёра?

– Извини, что так получилось. Совпало просто. На днях их гувернантка об увольнении попросила, сейчас две недели отрабатывает, дочь у неё родила и с внучкой сидеть попросила. Она вначале не хотела вроде, а потом резко так пришла, мол у меня безвыходное положение, и я ухожу. Извините. Ну и мальчишки стали просить, чтобы я предыдущего гувернёра им нанял. Молодой парень, он на родину уехал год назад. Отец у него серьёзно болел. Он белорус. Я дал задание с ним связаться, узнать что и как, но ответа пока не получил. Вернее забыл спросить, не до того было. А сами ко мне соваться с докладами побаиваются.

– Слушай, а можешь сказать, почему тебя все Кузьмич зовут? – я вновь сменила тему.

– Это прикол со времён моей спецназовской молодости. Байки сидели травили, и я рассказал о своём прадеде Николае Кузьмиче. Что по семейному преданию ведуном мой прадед был, мог даже предсказать в грозу какой амбар или дерево пострадает. Смотрю, притихли все. Ну и что-то нашло на меня, подшутить над ребятами решил. Заорал: «В блиндаж все! Мины!» и первый туда побежал, все рванули за мной, только поржать хотел, а тут нас миномётным огнём и накрыло. Благодаря моей шутке никто не пострадал, а меня с тех пор Кузьмич и прозвали.

– Кстати, ты меня в такое дурацкое положение поставил. Меня так и подмывало периодически тебя «босс» назвать, в последний момент спохватывалась. Зачем партнёром по бизнесу представил?

– А это правда. Я решил завтра же на тебя часть бизнеса оформить.

– Босс, давай ты протрезвеешь вначале. На пьяную голову такие решения не принимаются и дела не делаются. Всё. Я ничего не слышала и слышать не хочу.

– Я это решил ещё пока не пил. Так что аргумент не катит, Алинка. Завтра к нотариусу моему съездим и всё оформим.

– Нет. Нет, я сказала. Я не бизнесвумен абсолютно. Неплохой наёмный персонал, да. Но не больше.

– Так, я забыл, что пьяная сейчас ты. Ты права. Оставляем вопрос до завтра. Завтра разберёмся. Кстати, переночевать не хочешь? Отдельные комнаты, даже не комнаты, дом, тебя никто не потревожит.

– Что я Димке скажу?

– Ему скажу я. Слушай, – босс нашёл в адресной книге номер Димы и, нажав вызов, включил громкую связь.

– Слушаю, Виктор Владимирович, – раздался Димкин голос.

– Дим, тут такое дело, одним словом, Алина малость перебрала и спит. Не волнуйся, не как в прошлый раз, а абсолютно нормально спит в кресле, – немного заплетающимся языком сообщил ему босс. – Я могу распорядиться и тебе её привезут, но лучше бы её не трогать. Вдруг укачает в дороге. Ехать далеко. Я снял ей номер здесь. Завтра пришлю за ней машину.

– Здесь, это где, Виктор Владимирович?

– Ну этот, как его… это загородный клуб одним словом. У нас тут договор. Мы его заключили. Благодаря ей заключили. Она молодец. Но сейчас спит. Ладно. Я пошёл, – проговорил босс и отключился.

Я начала смеяться, потом иронично выдохнула:

– Вот будь Димка хоть чуточку ревнивее, он бы сейчас подумал, что ты подложил меня под наших партнеров и именно благодаря этому заключил договор.

– Да ладно тебе. С чего вдруг он должен так думать?

– А как ещё трактовать твои слова, что благодаря мне? Не нам, не благодаря моему красноречию, например, или подготовленным мною документам, а именно просто мне.

– Пьяный не в состоянии такие слова подобрать, а я попытался выглядеть достаточно пьяным.

– Ладно. Проехали. На моё счастье Димка абсолютно не ревнив, – проговорила я и тут подняла взгляд и заметила в окне второго этажа дома, освещенным неверным светом из коридора, силуэт мамы босса и иронично добавила: – А вот твоя мама, похоже, ревнива. Или же до сих пор блюдёт твою нравственность.

Он повернулся к окну, потом качнул головой:

– Не обращай внимание. Старики они такие. Хотят быть в курсе происходящего.

– Она сейчас явно меня твоей любовницей посчитает. Причём замужней любовницей. Давай, я поеду домой?

– Алин, по-моему, я вырос из того возраста, когда необходимо ориентироваться на мнение мамы. Пусть будет довольна, что вообще позволяю в курсе происходящего быть. Ты вон и того своей не даёшь.

– А моей нельзя. Как только палец дашь, за руку точно сцапает, и окажусь я в клетке. Нет уж. Всё что угодно, но только не это. Это моя жизнь, и жить я буду лишь по своей указке.

– Вот. А чем я хуже?

– Я предупредила. Принимаешь решение ты.

– Вот и ладненько. Ты не замёрзла? А то похолодало что-то.

– Я бы не отказалась от пледа и бокала вина. Уходить не хочется. Тут у тебя очень красиво. Дорожки, фонарики. И комаров нет совсем.

– Их травят периодически, поэтому и нет. Плед и вино сейчас принесу, – ответил он и ушёл.

А через некоторое время вернулся, поставил на стол бутылку вина и фужеры, после чего заботливо укутал меня пледом и сел рядом.

– Ты можешь выключить в беседке свет? Я, конечно, понимаю, что после этого твоя мама будет думать чёрти что, но ощущать себя на ярко освещённой сцене под пристальным вниманием заинтересованного зрителя мне как-то не нравится.

– Момент, – босс встал, перещёлкнул какие-то выключатели на стенке беседки, и свет выключился не только в беседке, но и на близлежащих дорожках.

В беседке воцарился полумрак, лишь отблеск дальних фонарей позволял разобрать силуэты окружающих предметов.

– По-моему ты перестарался. Как ты вино по фужерам разливать будешь?

– Опыт не пропьёшь, Алинка. Я и в полной темноте, наощупь много что сделать могу. А тут всё прекрасно видно.

***

Эта ночь, проведённая в темной беседке, стала одним из лучших воспоминаний моей жизни. Мы сидели рядом, пили вино и трепались обо всём на свете. А потом я, совсем запьянев, рассказала ему, что очень любила в детстве вот так же разговаривать с отцом, только сидя у него на коленях. Пока одна блюстительница нравственности, случайно увидев это, не сделала нам замечание, что это очень плохо такой взрослой девочке сидеть на коленях у отца. И после тех слов он никогда больше не сажал меня к себе на колени, и я всё никак не могла понять почему? Неужели он перестал меня любить лишь из-за того, что я выросла.

Это был очень опрометчивый поступок, потому что моментально оказалась на его коленях, и он, крепко меня обняв, прошептал в ухо:

– Ну как, ощущаешь себя любимой девочкой?

Я не знаю, что на меня нашло, но я прильнула к нему и, положив голову на грудь, ещё тише ответила:

– Вот так бы и сидела вечность.