В плену королевских пристрастий

– Благодарю, матушка и благословите идти, – Алина поднялась и, лучезарно улыбнувшись, склонила голову.

– Идите с Богом, Ваша Светлость, – игуменья тоже поднялась и, распахнув дверь, громко позвала, – Виола, сестру Бернардину приведи, чтобы проводила Ее Светлость.

Через неделю Алина вместе с Кэти приехала в монастырь. Только услышав имя герцогини, стражница тут же распахнула ворота. Алина уже знакомым путем прошла вместе с Кэти в небольшой зал, где виделась с дочерьми и через некоторое время туда вошла сама игуменья.

– Рада видеть Вас, Ваша Светлость, – проговорила она.

– Здравствуйте, матушка, я тоже очень рада видеть Вас, – Алина склонила голову.

Кэти, стоявшая рядом с ней, опустилась на колени и, склонив голову, тихо прошептала: – Здравствуйте.

– Дочерей Ваших сейчас приведут. Может, позволите мне, Ваша Светлость, поприсутствовать при Вашем общении?

– Конечно, матушка, – кивнула Алина и повернулась к Кэти: – Можешь встать.

Та поспешно поднялась. В это время незнакомая Алине монахиня привела Марию и Луизу. После чего поклонилась и вышла. Девочки сначала поклонились игуменье, а потом подошли к Алине: – Здравствуйте, матушка.

– Как Вы мои хорошие? – Алина расцеловала обеих.

Луиза схватила ее за руку и прерывающимся шепотом проговорила: – Ты знаешь, ты знаешь…

– Луиза! Еще раз услышу такое непочтительное обращение к матери, запрещу тебе с ней совсем разговаривать, и тебе завяжут рот, – резко одернула ее стоявшая поодаль игуменья.

– Простите, не посмею больше, – Луиза, со страхом оглянулась на нее, а потом вновь повернулась к Алине: – Матушка, Вы знаете, я ведь молилась и пыталась донести до Господа свою любовь, как Вы мне велели… И Господь услышал меня и увидел мою любовь, а матушка-игуменья узнала о том и в тот же день простила меня и из подвала выпустила… Я теперь слушаться стараюсь, и на всех службах стараюсь донести Господу мою любовь, и меня почти не ругает никто…

– Вот видишь, ласточка моя дорогая, как хорошо. Ты умница у меня. Я тобой так горжусь. Я знала, что у тебя все получится, – она еще раз нежно поцеловала ее, – а я, видишь, с Катариной приехала, она извиниться хотела, за тот случай, у нее ведь не было возможности после него с тобой увидеться и извиниться.

Герцогиня повернулась к Кэти, та тотчас шагнула ближе и встала перед Луизой на колени: – Извини, пожалуйста, сестренка. Я очень виновата перед тобой. Прости, если сможешь.

Луиза повернулась к ней, чуть прищурилась и наморщила носик: – Я прощу, конечно… но мне интересно: ты матушке сказала, за что ты меня в окно вытолкнула?

– Я не нарочно, Луиза, клянусь… Я не хотела. Я лишь оттолкнуть хотела… Это случайно так получилось.

– Я понимаю, что случайно, но из-за чего, ты сказала ей?

– Нет, – Кэти потупилась.

– Вот скажи сейчас, и я прощу.

– Я говорила, что мы не нужны отцу, что он запер нас, чтоб мы не мешались, и что он лишь ждет, когда у Вас, матушка, ребенок появится, и тогда или выгонит или в монастырь сдаст, чтоб мы там все поумирали. И что в этом Вы виноваты. Что мы не нужны Вам, и Вы, если что случится с нами, очень обрадуетесь. Луиза сказала, что я все вру, и схватила меня за плечи, а я оттолкнула ее, и она выпала в окно.

– Прощаю, за то, что вытолкнула меня в окно, прощаю, – кивнула Луиза, а потом испытующе посмотрела на Алину. – Я лишь спросить хотела. Она терпеть не может Вас, матушка, почему же она с Вами, а мы с Марией тут?

– Ласточка моя маленькая, – Алина прижала Луизу к себе, – я знаю, что ты любишь меня. И я тебя очень люблю, и папа вас всех любит… Просто обстоятельства так сложились, что вам сейчас надо пожить здесь. Я очень хочу, чтобы вы с Марией тоже жили с нами, но это, к сожалению, пока невозможно. Потерпи немножко. Я надеюсь, раз ты сумела любовь Бога почувствовать тебе не будет больше здесь плохо… Я постараюсь почаще Вас навещать.

– Почему ей можно, а нам нет? – повторила свой вопрос Луиза.

– Кэти тоже все это время жила в монастыре, я лишь недавно забрала ее оттуда. Сейчас ей крайне необходима моя помощь, поэтому отец позволил ей вернуться.

– Мне тоже нужна твоя помощь! – Луиза обхватила ее руками и прижалась к ней. – Очень нужна!

– Луиза, я предупреждала! – игуменья шагнула к ним, но Алина просительно взглянув на нее, остановила ее жестом, и та, укоризненно покачав головой, остановилась.

– Ласточка моя, я понимаю, что тебе очень хочется. Но в случае с Катариной речь идет о том, что она не может обойтись без моей помощи. Разве тебе это тоже столь необходимо?

– А что с ней?

– Маленькая моя, у каждого человека есть право хранить что-то в тайне ото всех кроме исповедника и Бога. Это ее тайна и раскрыть я тебе ее не могу, это лишь ее право. Я рада, что ты простила ее… Не каждому даровано умение прощать и не держать зла на сердце. Это очень ценное качество, и я горжусь, что у моей дочери оно есть. Катарине сейчас очень необходимо твое прощение и еще необходима ваша с Марией любовь. Ей очень сложно и трудно, поверь мне. Ей даже тяжелее, чем вам с Марией здесь. Так что не завидуй ей. Завидовать абсолютно нечему.

Луиза обернулась к Катарине по-прежнему стоящей на коленях.

– Встань, Кэти, я давно простила тебя, и даже не сержусь на тебя нисколько, мне лишь тоже хочется домой, поэтому позавидовала, что ты с мамой, хоть и не любишь ее совсем.

– Теперь люблю, всем сердцем люблю, Луиза. Матушка спасла меня, и от страшной смерти спасла, и душу мою спасти стремится… Так что я действительно все врала тогда… Ты была абсолютно права. Так что я вдвойне перед тобой виновата, – не вставая с колен, тихо проговорила Кэти.

– Сказала же, что простила, вставай, – Луиза потеребила ее за плечо. – Расскажи лучше, как в замке сейчас, как папа, что леди Гиз делает? Ой, я совсем спросить забыла, матушка, и Вы мне не сказали ничего. Кто родился-то у Вас: мальчик или девочка? У нас еще одна сестра или брат теперь есть?

– Ты что ничего не знаешь? – начавшая было подниматься с колен, Кэти вновь осела на пол.

– Что не знаю? – удивленно спросила Луиза.

– Умер у меня ребенок, – тихо проговорила Алина и взяла Кэти за плечо, – поднимайся, пойдем посидим на скамеечке все вместе, что стоять посреди залы.

– Как умер? – Мария потянула Алину за руку. – Когда умер? Почему Вы нам ничего не сказали?

– Извини, милая, не знала я, что не сказали вам о том, – Алина, грустно улыбнувшись, ласково погладила ее по голове, – Вот и не рассказала.

– Это что, еще до того как папа нас сюда отправил, произошло? – подавленно спросила та.

– Да, моя хорошая. При родах он умер, и я сразу в монастырь уехала после этого, а когда вернулась, узнала, что и вы уже в монастыре… Поэтому и думала, что вам сказали.

– Нас папа из-за этого в монастырь отправил? – Луиза испытующе посмотрела на нее.

– Все сложней, дорогие мои… Тут так сразу и не объяснишь… Может, все же присядем? – она отошла к скамейке и села, Мария и Луиза сели рядом, Кэти чуть поодаль.

– Дома у нас небезопасно вам оставаться было… Поэтому папа и отправил вас сюда. Он боится за вас, хорошие мои, – продолжила герцогиня, – И еще хочет, чтоб с пути истинного вы не сбились… Пройдет время, вы твердую веру обретете, такую, чтоб не сбило вас с пути истинного никакое искушение, тогда и вернуться домой позволит и женихов вам найдет хороших… Все будет хорошо, ласточки мои любимые.

– А от чего у вас ребенок умер, матушка?

– Вы умеете хранить тайны, мои хорошие? – Алина испытующе посмотрела на младших дочерей, – можете мне пообещать, что не расскажите никому то, что я вам сейчас скажу?

– Да, матушка, обещаем, – в один голос проговорили и Мария, и Луиза.

Кэти испуганно сжалась.

– Демон у нас в замке появился, он его и убил. Оттого и испугался за вас отец.

– Демон? – ахнули обе девочки, – Вы не шутите, матушка?