Пустые Холмы

Митя уставился на друга.

– Не надо так на меня смотреть. Марьяна тебя потеряла, и во время поисков мы едва не вломились в твою комнату, благо, что стены на этом этаже не защищены от Всепроникающего взора!

Митя еле слышно чертыхнулся.

– Ты что вообще делаешь, Муромец?! Чем она тебя опоила?

– Рубцова? Ничем. Но вообще… она сама все это начала.

– Надеюсь, ты осознаешь, что она хитрит? Может, конечно, ты ей и нравишься… Но ведь она затеяла претворить в жизнь свой план!

– План?

– Да, тот, о котором сама тебе рассказала. Обзавестись ребенком от какого-нибудь богатого наследника. Как ловко, правда? Заодно избавит бедненького Муромца от Долгорукой. Что, удивлен? Но можешь не волноваться, ее план не сработает.

– Конечно, не сработает. Говорю же, что ничего не было. Мы с ней просто поцеловались, а потом…

Митя вспомнил, как перед внутренним взором замелькали рыжие блики. Пальцы нащупали маленькое ушко, курносый нос, мешая бесконечному поцелую, пробежались по пухлым губам. Подбородок, тонкая шея, мягкие обнаженные плечи, усыпанные золотистыми веснушками, чуть выступающая ключица… Колдунья пыталась расстегнуть его кафтан. Он открыл глаза, чтобы помочь ей, и замер, изумленно глядя на девушку, которую сжимал в объятиях. У нее не было рыжих волос, а плечи вовсе не были зацелованы солнцем.

– В общем, у меня случилось какое-то затмение. Но когда я понял, что передо мной Рубцова, а не… в общем, я словно очнулся. Пришлось тут же ее выпроводить.

* * *

Вечер застал Анисью, Митю и Севу на крыше особняка. Они примостились между двумя маковками терема и глядели вниз на движущиеся по саду фигурки. Продавцы медленно сворачивали торговлю и снимали с прилавков украшения, гости еще допивали яблочные наливки и лимонады, но толпа заметно поредела. На крыльцо вышел Виктор: он раздал указания нанятым работникам, и между припозднившимися гостями тут же засновали ребята с подносами, стульями и графинами.

Друзья молчали, вдоволь наговорившись о событиях прошедшего дня. Анисья рассказала о подслушанном разговоре Аси с отцом, Митя же наконец признался, о чем беседуют Вещий Олег и Николай Писарев.

– Почему сегодня ты так печален? – спросила Анисья, заметив, что Митин взгляд даже на мгновение не останавливается на маленькой фигурке невесты, будто среди розовых кустов внизу ходит не она, а совершенно посторонняя девица. – Из-за того, что Звездинка намекал на тайну, которую якобы о тебе знает? Или из-за чего-то другого?

– Я целовался с Рубцовой, но вместо нее представлял Василису, – ответил Митя, и Анисья недоверчиво повернулась к нему, на миг онемев от изумления. Митина откровенность оказалась неожиданной. Даже в детстве, когда она случайно заставала его с какой-нибудь знакомой девчонкой за невинным полудетским поцелуем, он отнекивался и дразнил ее, уверяя, что она все придумала. Личная жизнь Мити всегда оставалась недоступной для обсуждения. Анисья толком не знала, какие на самом деле отношения были у него с Марьяной – говорили ли они об их совместном будущем? Признавались ли в чем-то друг другу?

– С… Рубцовой? – только и смогла пробормотать она. – Но с чего это?

Митя с Севой переглянулись.

– Случайно вышло. Да это и не суть истории.

– Я понимаю, но… – Она снова поглядела на сад, расцвеченный огоньками. Сердце в груди не унималось. Да, наверное, Митя должен был грустить из-за Василисы. Это было, пожалуй, логично. Но при чем тут Рубцова? Она поджала губы и крепче обхватила колени. Она, разумеется, замечала, что Елена заигрывает с ее братом – но то была обычная манера молодой вдовы. Она общалась так со всеми привлекательными мужчинами, и сложно было представить, что это общение могло вылиться во что-то большее. Интересно, все ли Митя рассказал? Действительно ли они только целовались?

– Недавно Марго спрашивала меня, – наконец выдавила Анисья, – могут ли маги из высшего света, заключив брак, открыто заводить любовников и любовниц.

Митя и Сева промолчали, будто чувствовали в вопросе подвох.

– Точнее… – продолжила Анисья. – Она спросила не так. Прямее, конечно, это же Маргарита. – Она усмехнулась своей неудачной попытке скрыть часть правды. – Она спросила, почему Митя не может жениться на Долгорукой, но продолжать отношения с Василисой.

– И что ты ответила? – без выражения спросил ее брат.

– Что в теории это возможно. Но ведь это не способствовало бы укреплению вашей с Марьяной семьи. Да, иногда в нашем обществе люди заводят любовников…

– Иногда? – перебил ее Сева с язвительным смешком.

Анисье вдруг некстати вспомнилось, как Стася Романова именно Севе прочила роль чьего-нибудь любовника, потому как на брак с богатой девицей он рассчитывать не мог.

– Ну, те маги, что не обретают в браке любовь… – попыталась объяснить она.

– Примерно так, – встрял Митя, но тон его все еще был каким-то пустым и равнодушным. – С Василисой это… невозможно. И я больше не хочу это обсуждать.

– Я понимаю! – Анисья робко погладила его по спине. – Я знаю, как это тяжело – остаться с чувствами, которые нельзя показывать…

На этот раз чрезмерной оказалась ее собственная откровенность. Она как-то разом осознала, что оба ее собеседника поняли намек. До ее плеча дотронулся Сева. Она не обернулась: от этого теплого дружеского прикосновения стало только хуже.

Она уже давно не мечтала о нем. Не представляла их свадьбу, на которой все, несомненно, были бы счастливы – и она, и жених, и ее брат, радовавшийся союзу любимой сестры и лучшего друга. Эта картинка из ее наивных детских фантазий успела сильно померкнуть. Она устала ждать, что он обратит на нее внимание, скажет ей о своей любви, теперь она задавала все больше вопросов самой себе: почему она первая с ним не поговорила? Почему ограничивалась только таинственными намеками, не спрашивала прямо, не пыталась рассказать о своих чувствах как-то иначе? Почему она предпочла отдать всю инициативу ему и страдала от того, что ничего не происходит?

Если верить Велес, эти вопросы были заданы не до конца верно, иначе почему ни на один из них она не получила четкого ответа?

Глава четвертая

Хранитель

Сменилось две лунные четверти, и за это время жители Заречья успели привыкнуть к Боевой магии. Для Полины она ничем не отличалась от обычных встреч с Дарьей Сергеевной, поэтому совсем скоро наставница решила снова присоединить ее к группе Воздушных. На первую такую встречу Полина опоздала и, когда пробралась на поляну, увидела, что воспитанники Лисы повисли в воздухе чуть выше земли. Они безмолвно парили на фоне алеющего неба.

От удивления она открыла рот и тут же подавилась залетевшим в него комаром. В этот миг Светослав Рябинин свалился на землю, и между парившими ребятами пробежали смешки.

Первую половину практики Полина проводила в физических упражнениях. Она замирала в разных позах, чувствуя движение энергии по телу. Меняя положение, она ощущала силу Воды, которая стремилась к ней отовсюду, и дребезжащий фон Воздушной магии. Это было еще одним шагом навстречу коммуникативному колдовству: позволить Воде слиться с Воздухом, объединить потенциал, направить свою силу на чужую ворожбу. И раз за разом у нее не получалось, все нутро сопротивлялось такому союзу. Но она не сдавалась. И подопечные Лисы старались ей помочь. Полина удивилась, когда однажды к ней подошла Вера Синеглазка и предложила вместе поработать над заклинанием.

В начале осени Черная Курица объявила о совместных тренировках для всех стихий.

– У меня от страха сводит колени, – пожаловалась Маргарита. – Хорошо, что нас хотя бы не объединили с посвященными. Представляю, какое мы жалкое зрелище по сравнению с ними.

– Рано радоваться… Общая встреча через несколько дней. Вряд ли мы успеем натренироваться, – отозвалась Полина и мрачно добавила: – Моя сила требует времени, сосредоточения и близости воды. Для боевого колдовства это самые бестолковые требования.

– Да брось, неужели никакой Старообрядец не войдет в твое положение, когда ты скажешь ему во время битвы: «Не могли бы мы перенести наше сражение к реке и отложить его на четверть часа? И, пожалуйста, не болтайте, мне надо сконцентрироваться».

Но этой встречи подруги боялись зря. Три часа воспитанники просто тренировались в создании щита по команде, но и это удалось каждому.

Полина, работая над своей чуть видимой в солнечных лучах броней, постоянно хваталась за успокаивающую мысль: коммуникативной магии на этих встречах от нее не ждут. Она могла оставаться наедине с собой и не думать о проклятии постоянно. Может быть, Митя ошибся, и Черная Курица не собиралась искать Союз Стихий? Но тогда зачем некоторых хотят отправить в Китеж и Дивноморье, а магов оттуда привезти в Заречье?

Через неделю приступили к отработке Физического щита. Полина с интересом наблюдала, как перед Анисьей взмывали вверх подножные камни – сразу несколько штук. От взмаха Василисиных рук в траве начинало что-то шевелиться, а Маргарита по щелчку создавала целую полосу огня.

– Не нужно жечь траву, – раздавал рекомендации Звягинов. – Ваша магия не должна причинять природе вред.

– Но как же нам создать огонь? Ведь нужно поджечь что-нибудь! – донеслись возражения Емели. – На нашей поляне мы ведь все сжигаем!

– Раз, два, три – щит! – крикнул Вещий Олег, в группе которого Полина сегодня тренировалась.

Щит вышел слабым: такой не смог бы отразить сложную магическую и тем более физическую атаку… Но от чего-то же он помогал? Она зажмурилась, отгоняя воспоминания о доме Берендея. Тогда ее щит отвел два заклинания, брошенных стариком-наставником, и вазу, летевшую по команде Шелоги. Но противники к тому времени уже ослабли – один колдовал, корчась от кипятка, а вторая бултыхалась в холодной воде фонтана, пытаясь выкарабкаться на бортик. Однако простое Оцепенение, сотворенное Лисой, несколько раз пробивало ее щит. И что уж говорить об атаках Темных магов, пытавшихся выжать из нее хоть какое-то колдовство? От них не спасала даже ее природная защита. Они надеялись, что боль заставит ее раскрыться, но у Полины не хватало сил сопротивляться, поэтому она сразу теряла сознание.

Сейчас это казалось дурным сном, который надо было поскорее забыть.