Темные птицы

Навстречу двигалась высокая, очень полная женщина. Красота ее крутых бедер, колыхавшихся под слоями тонкой ткани платья, казалась неоспоримой, словно это была древняя богиня, необъятная мать-Земля, носящая прямо на своем теле холмы и вулканы, болота и реки, леса и города. Черные волосы вуалью ложились на лицо, ветер поднимал к небу длинные пряди – с них сыпались звезды.

Женщина тоже остановилась. Маргарита пыталась вглядеться в ее лицо, но не хватало света.

– Встречаясь со злом, – сказал знакомый голос, который она уже не раз слышала во снах, – колдунья просто делает глубокий вдох и идет дальше своей дорогой.

– Встречаясь с болью, – вдруг голос стал громче, будто кто-то выкрикнул эти слова прямо Маргарите в ухо, – колдунья просто делает глубокий вдох и идет дальше своей дорогой.

Слова эхом разносились по лесу, становясь громче и нестерпимее. Захотелось сжать голову руками.

– Встречаясь с несправедливостью, колдунья просто делает глубокий вдох и идет дальше…

– Своей дорогой, – прошипела старуха и кивнула на последнюю дорогу перекрестка.

Сны были тем и хороши, что в них не требовалось задавать вопросов. Маргарита все поняла. Она шагнула на свободную тропинку и обернулась. Обернулась – и ужас накрыл ее… Она увидела свое отражение в облике этих страшных видений. Она была старухой. Она была той полной женщиной. Она была собой. Она была всеми ими сразу. И она была…

Голос, что доносился одновременно со всех сторон, не дал додумать эту мысль.

В полночь папоротника цвет
Решит судьбу и даст ответ.
Исчезнет боль, исчезнет твердь,
Страстей и страхов круговерть.
Я замыкаю круг.
Я – смерть.

Маргарита подскочила на кровати. Оказалось, что в тот раз она проспала меньше часа. Никогда еще время не тянулось для нее так странно. Об использовании времени в колдовстве должен был этой осенью рассказывать наставник по физимагии. И впервые за последние дни Маргарита вдруг задумалась о том, какие наставники ей ближе и интереснее, а с какими можно перестать видеться. Эбонит Павлович однозначно попадал в список первых.

– Чаровник сегодня еще не пила… – От звука этого голоса Маргаритина спина покрылась липким потом. Голос из ее сна? Нет, просто наваждение.

Перед ней стояла Кассандра Степановна и держала в руке серебряную ложечку с зельем.

Если бы это именно Кассандра появлялась в ее сне, она ведь должна была бы намекнуть Маргарите? Подмигнуть? Обронить такую фразу, по которой она обо всем догадалась бы? Но нет, гадалка лишь сунула ей ложку с зельем и тут же сказала кому-то за ширмой, очевидно, продолжая старую тему:

– Ну а строительство домов в Долине Гремящих Ветров? Как они могли это допустить?

– Вы против? – спросил кто-то из-за ширмы.

– Еще бы, голубушка! Жизни там людям не будет.

– Это пророчество?

– Можете считать, что да! – рявкнула цыганка, выдернула ложку изо рта Маргариты и удалилась, качнув бедрами и задев ширму.

Маргарита снова осталась одна. Два месяца в лазарете, подумать только, это же целая вечность! И за эту вечность никаких новостей о Водяной колдунье.

Девушка прислушалась к шелесту травы. Первое время она никак не могла понять, откуда доносятся все эти звуки: щебетание птиц, шуршание высохших колосьев, стрекот кузнечиков. Все окна были плотно закрыты и даже занавешены, но в лазарете всегда было свежо, словно ранним летним утром. Естественно, объяснить все это законами логики колдунья не могла, поэтому просто перестала об этом думать. В конце концов, что удивительного в стрекотании кузнечиков, когда за стенами обычные на первый взгляд подростки поднимают предметы силой мысли и непринужденно превращаются в лесных зверушек.

Да, обычные подростки. Это-то никак и не могло уложиться в голове. В их внешности не было ничего такого, что выдавало бы наличие сверхъестественных способностей, – разве что чересчур длинные волосы у девушек. Но когда Маргарита вспоминала подруг и друзей из своей прошлой жизни, то невольно представляла их более приземленными. Теперь ей казалось, что у них не было такой осанки, таких таинственных глаз, такой плавности движений. Это было похоже на игру воображения, но ее бывшие друзья всегда виделись ей более блеклыми, чем обитатели Заречья, – в них словно было меньше жизни, меньше красок и характера.

Маргарита потянулась к тумбочке и сняла верхнюю книжку со стопки – кто-то принес их сюда еще неделю назад, но сил читать у нее не было. Книга называлась «Основы метафизики» и начиналась разделом «Душа». Вступление колдунья осилила: в нем приводились теории происхождения души. Говорилось о магических традициях разных стран, восточной медицине, представлениях потусторонних, их религиях, но чем больше всплывало легенд, убеждений и описаний, тем сложнее становилось понять, что же такое душа на самом деле.

«Надеюсь, в конце концов книга это объяснит», – подумала Маргарита и перелистнула несколько страниц, возвращаясь к оглавлению.

Когда приходит душа. Многодушие. Бездушие. Бездушие? Один из пунктов привел ее в замешательство.

Ее чтение прервал внезапно появившийся Слава. Игры больничного пространства она тоже до сих пор не могла понять: когда она приходила к Полине, то запомнила, что лазарет выглядит как обычная палата с чередой коек и ширмами, которые позволяли отгородиться от соседей. Но теперь она словно находилась в каком-то отдельном помещении: она не видела и не слышала других ребят, которые, как она догадывалась, лежат совсем рядом. Ширма полностью отгораживала ее, не пропуская ни единого звука. Поэтому девушка и не заметила, как вошел Слава.

– Привет. – Он улыбнулся. – Ты как?

Маргарита пожала плечами. Странно, в последнее время она почти не вспоминала о своем молодом человеке, и его появление не вызвало в ней никаких чувств.

– У вас тут так солнечно, – продолжил Слава, садясь на край Маргаритиной кровати и щурясь от яркой полосы света, проникающей сквозь занавески. – А снаружи дожди. С погодой в Заречье вообще какая-то беда. Мне еще повезло, что я попал к тебе. В лазарете столько народа, что Жаба ужасно злится, когда маги ходят навещать своих друзей через его комнаты.

– И как же ты прошел?

– У него как раз нет встреч с целителями, к тому же ему было некогда выпроваживать меня – легче пропустить. Все больше и больше людей заболевают Лисьей хворью, в лазарете уже нет мест, поэтому ему нужно придумать, как разместить их в городской здравнице.

– Так странно, я уже давно вернулась из Мурманска, но еще ни разу не использовала магию и тем более не узнала ничего нового, – произнесла Маргарита.

– Конечно, ты же сразу заболела. Но ничего, скоро поправишься и снова будешь жаловаться на Жабу и Кассандру. – Слава попытался подбодрить девушку, но встретил только равнодушный, почти отсутствующий взгляд.

– На Кассандру… – пробормотала она тихо. – Я лежу здесь, и иногда у меня создается ощущение, что все это просто сон. Что я никогда не была в Заречье, мне просто все это приснилось.

– Это не может быть сном.

– Не может? – Маргарита слабо усмехнулась. – Ты себе не представляешь, сколько людей живет обычной жизнью, даже не догадываясь, что вы существуете. Если бы любая моя знакомая или друг из Мурманска услышали рассказ про мои встречи с Кассандрой или Македоновым, то они просто решили бы, что я сошла с ума. Они верят в совершенно другие вещи. Например, в инопланетян, в мировой заговор, в бога…

– В Ярилу?

Маргарита даже сначала не поняла вопроса Славы, а потом рассмеялась, но снова в этом смехе не было ничего общего с ее привычной веселостью:

– В Ярилу? Нет, конечно. Да даже если бы они верили в него, это неважно. Они не верят в заклинания, наговоры, снадобья. Ходят к гадалкам, когда прижмет жизнь, но не верят. Если я увижу в огне чье-нибудь будущее, они решат, конечно, что я экстрасенс. Экстрасенсы… я даже не знаю, маги ли они…

– Это наблюдатели, – откликнулся Слава.

– Наблюдатели?

– Потусторонние с одной развитой магической способностью. Например, видеть умерших или предсказывать будущее по картам. Мы называем их наблюдателями, потому что они как будто смотрят на наш мир, но не видят его до конца. Иногда у них встречаются очень сильные и необычные способности, какими далеко не каждый колдун может похвастаться. В биомагии им посвящен целый раздел. Но ты… ты же, наверное… не разбираешься в биомагии, раз жила с потусторонними? Или они изучают это?

– Изучают биомагию?! Это все сказки в их мире. Сказки, которые рассказывают детям перед сном. А потом дети вырастают и перестают верить. У них появляются другие интересы. Они ездят на машинах, пользуются компьютерами, мечтают об отпуске или даже о яхте. Мои подруги больше всего на свете хотят отхватить себе богатого жениха или сделать карьеру. Ты понимаешь?

Слава решил просто кивнуть. Про «отхватить богатого жениха» все было ясно – все колдуньи мечтали, чтобы какой-нибудь Муромец взял их в жены!

– Ты все-таки не понимаешь, – отчаявшись, бросила Марго. – Ты ничего не знаешь об их жизни. И о моей… В той жизни все так… точно, продуманно. Ты знаешь смыслы и цели. Сначала идешь в школу, хорошо учишься, чтобы поступить в престижный университет. Это тебе нужно, чтобы найти хорошую работу, за которую много платят. Еще нужно завести семью. Путешествовать. Купить автомобиль. Все действия и правила можно объяснить надеждой на светлое, безбедное будущее. Так живут все. А здесь? Вы платите кармические долги, исправляете ошибки прошлых жизней, разговариваете с деревьями… Учитесь сдерживать мощную энергию, управлять ветром… Вы гармоничные и счастливые дети природы. А я каждый раз думаю как потусторонняя: зачем все это? В какой вуз меня примут с этими знаниями? Как же я потом найду работу? И где я буду жить после Заречья? Вы…

– Не «вы», а «мы», – поправил ее Слава. Все это время он сидел, потупившись, не зная, что ответить. Он никогда всерьез не задумывался о том, как живут потусторонние. До него, как и до любого колдуна, чаще доходили фантастические истории о том, что люди создали себе подобных роботов, разучились делать что-то самостоятельно – для всего есть определенная машина. Но слова Маргариты не очень соотносились с этими слухами. Тем более во всем этом не было ничего такого уж странного – вон и некоторые маги разучились готовить еду сами и даже причесываться с помощью расчески: все это можно было сделать с помощью колдовства.

Некоторое время они сидели в тишине, ее нарушало только стрекотание кузнечиков, да под кроватью, казалось, шуршал еж. И внезапно Маргарита поняла, что этот еж занимает ее мысли больше, чем парень, сидящий на краешке ее кровати. Она перевела на него взгляд: темно-рыжие волосы, прозрачные глаза, слегка лопоухие уши – все это раньше вызывало нежность, а теперь от нее осталась только пустота. Слова вылетели сами собой:

– Слава, я не люблю тебя.