Пустые Холмы

– Вроде бы он не такой уж и чужак! За две недели мы тут стали почти как родные, – пошутил Митя.

– А он по-иному чужак, – отозвалась Агата, тепло глянув на Муромца. – Правда ведь? – Теперь ее взгляд снова вернулся к Севе.

– Не знаю, о чем ты. Сказку расскажешь?

– Сказку? Конечно! А какую тебе?

– Чтобы мне подходила. – Сева попытался поймать ее взгляд: после того как он установит эту связь, надо будет вложить в слова особый смысл. – Лично для меня. – Голос его чуть изменился, стал ниже и тише.

Агата пристально смотрела на него несколько секунд.

– Ну хорошо. Про колобка знаешь?

– Про колобка? Конечно, знаю. Я думал, ты придумаешь новую сказку! Специально для меня!

– Ах, ну коль знаешь про колобка, то, считай, знаешь, самую главную мудрость. Зачем же тебе новая сказка?

– И какой же мудрости должен был научить меня колобок? – спросил Сева, чувствуя, что чары сирен опять его подвели и ничего путного сегодня не выйдет.

Агата наклонилась к его лицу, ее волосы защекотали ему шею.

– Остерегайся красивой женщины. Она тебя погубит.

– Лисы?

– Ну, в сказке это лиса. А кто за маской лисы, уж тебе самому искать.

Сева был готов ответить, но мороз вдруг прошелся по коже, вздыбил каждый волосок на теле, страх кольцом сдавил горло. Агата отпрянула и рассмеялась.

– Да ну, неправда это, – отозвался Митя, поддерживая веселье. – Это женщинам его надо остерегаться! Вы только посмотрите, как он втерся в ваше доверие.

Но Сева молчал, не в силах даже выдавить улыбку. Он понимал, что Агата сказала правду. Сказала все как есть. И не нужно выдумывать для него новых сказок, он разыграет ту, что уже давным-давно написана, – как множество людей до него разыграло этот сценарий. Он сделает то, что должно. И рыжая русалка только еще раз уверила его в том, как все закончится.

– Ну, что задумался, чужак?

– Думаю, раз сказку ты поленилась придумывать, может, хотя бы расскажешь, что вы делали с Муромцем на вашей женской магии?

– Ты все о своем! Ну, расскажу, может быть.

– Правда? – Сева аж подскочил и сел возле Агаты.

– А косы ты плести умеешь? – спросила она, будто разговор все это время был о другом.

– Косы? Ну… немного.

– Откуда, коли волосы короткие?

– У меня младшая сестра есть, ей плел как-то, – пожал плечами Сева.

– Прекрасно! Тогда заплети мне косы! Хочу прическу как у сказочных царевен! Заплетешь – узнаешь кое-что о женском круге.

Агата скользнула вниз, уселась прямо на песок и протиснулась между его коленями. Нонна вручила ему гребень и ворох лент. Николай закатил глаза, словно уже видел подобную сцену.

– Что страдаешь, Коленька? – улыбнулась Нонна. – Давай и тебе заплету.

– Будете с Агатой вместе как сказочные царевны, – закончил Митя, и все расхохотались.

Сева осторожно перебирал золотые волосы. С непривычки сложно было удержать сразу несколько прядей и не спутать их. Сирена снова начала пробуждаться. Сева выпустил своенравные пряди и нежно прошелся пальцами по голове девушки.

– Волосы, – вдруг начала Агата, – прячут силу. У зверя – звериную. У человека – человечью.

«Говори еще», – думал Сева, опять касаясь ее головы и вытягивая новую прядь волос. Три пряди заструились между пальцами и начали сплетаться.

– На всем теле волосы имеют силу. На каждой части – разную. Одних магов волосы защищают, других напитывают яростью. – Она неожиданно запрокинула голову и уперлась макушкой Севе в живот, желая заглянуть ему в глаза. – Как думаешь, чужак, если вырвать у тебя прядь волос да вплести мне в косу, станут мои глаза такими же черными?

– Карими. У меня карие глаза.

Она снова наклонила голову, позволяя ему плести дальше, но Севины чары в который раз сбились. Творилось что-то неладное – теперь он начал это понимать.

– Ах, я бы попросила пару волосков у Водяной колдуньи, если бы она приехала к нам из Заречья! Интересно, как бы это на меня повлияло?

Его горло сдавили невидимые пальцы. Девица эта и впрямь была непроста. Почему она заговорила о Водяной?

– Разве можно сплетать волосы разных магов, чтобы получить новую силу? – скептически заметил Николай. – Если бы это было правдой, так бы все делали.

– Верно говоришь! А нам не надо, чтобы все так делали, поэтому сейчас же забудь об этом. Ну что? Как там моя царская прическа?

– Не готова, – буркнул Сева. – Сиди и не двигайся.

– Как прикажешь. Так на чем я остановилась? Ах да, вот посмотрите на Митю Муромца. Какие волосы у него! Рожь да золото. Сила солнца и матери-земли.

– Это ты еще на ногах не видела, – заметил Митя, и девчонки опять покатились со смеху.

– А может, видела, откуда ты знаешь? Сила в тебе, сын Муромцев, совершенно особенная. Сам ты не злой, не резкий, не… каменный. Сила твоя в том, что тебя все защищает – и солнце, и земля, словно ты их любимый сын.

Митя молча уставился на Агату.

– А вот Коленька? Так посмотреть, волос темный, русый, как льняное семя, а если голову повернуть – серебристый, как кора ольхи. Вверх тебе надо расти, словно дереву. Вверх твой путь. Птица-лебедица на твои ветки присядет, вот тебе и сила. Ну, прическа там как?

– Почти, – отозвался Сева. Он успел сплести пять не очень аккуратных кос, перевязать лентами и теперь пытался разложить их на Агатиной голове: две вокруг лба, а три вензелем на макушке. – Не знаю, какая царевна осмелилась бы с такой пойти, но моя сестра просто умерла бы от восторга.

Агата выхватила из рук слепой Лели зеркальце и принялась крутить головой.

– Вот это красота! Раз твоей сестрице понравилось бы, значит, и впрямь хорошо! Чую, сила ее будет в том, чтобы преображать других. Ну, спасибо!

Она вскочила на ноги и повертелась перед остальными девушками, чтобы они оценили Севин труд.

– Пора нам расходиться, – напомнил Николай. – Ужин скоро.