Вкратце обрисовав ситуацию, но умолчав о кое-каких деталях, касающихся моего личного материального интереса, я спросила:
– Сможете как-то помочь женщине с девочкой?
Туз откликнулся мгновенно, даже не особенно раздумывая:
– Дерьмо вопрос. Вы сейчас где?
– В «Годунове».
– Краше места не нашли? Все понтуетесь?
– Желание клиента – закон для адвоката, – хмыкнула я. Туз не любил показухи, и все наши встречи с ним проходили в более демократичных местах, нежели ресторан в центре.
– Хорошо, ждите там. Через час подъедут ребята, позвонят тебе на трубку и скажут, что и как делать. До той поры тихо сидите, едите и пьете… что вы там пьете, кстати?
– Брусничный морс. Я за рулем, Анастасия тоже.
– Какие хорошие девочки, – захохотал Туз, – морсиком наливаются с утра пораньше. Ладно, жди звонка. И не пропадай. Хочешь, в театр сходим как-нибудь?
– Хочу. – Я на самом деле хотела с ним в театр. Более образованного в плане театрального искусства человека я не встречала даже в кругу друзей своего мужа.
Имевший за плечами всего восемь классов, Веревкин все свободное время посвящал театру, актерам и режиссерам, меценатствовал и вкладывал приличные средства в развитие любимого дела. Кроме того, он цитировал Чехова огромными отрывками, чем однажды привел меня в состояние глубочайшего изумления. Но ларчик открывался просто: в тюремной библиотеке произведений Антона Павловича было великое множество, и Веревкин зазубрил их практически наизусть.
– Тогда я постараюсь найти то, что мы с тобой еще не смотрели. Позвоню.
– Спасибо.
Я сунула трубку в карман, выключила воду и вышла в кабинет. Анастасия курила, нервно комкая свободной рукой салфетку, Алена по-прежнему сидела, уткнувшись в экран планшета. Я села напротив Потемкиной и, глядя ей в глаза, заговорила:
– Значит, так. Через час сюда приедут люди одного моего приятеля. Они незаметно выведут вас с Аленой из здания и увезут туда, где никому не придет в голову вас искать. Я даже тебе не скажу, что это будет за место, – тебе придется довериться мне, выбора все равно нет. Домой вам нельзя. Ты будешь жить там, а я позабочусь, чтобы у вас не было нужды ни в чем. Нам с тобой обеспечат связь по другим каналам, чтобы исключить возможность прослушки. Пообещай, что ты будешь делать все в точности так, как говорим я и человек, который мне помогает.
Анастасия затушила сигарету и взглянула на меня с поистине ангельским смирением:
– Конечно…
– Я не шучу, Настя. Никаких звонков кому бы то ни было, никаких выездов в Москву. Никаких контактов ни с кем, кроме меня.
– Я понимаю…
– Вот и хорошо. А когда я разберусь со всем, что происходит вокруг вас, тогда и будем думать, как выпутываться. Сейчас главное – не позволить давить на тебя. Никому. Твоя подпись на документах будет означать одно: ты потеряешь все. Возможно, и жизнь тоже.
По тому, как дернулась ее щека, я поняла, что подобная мысль уже не раз посещала белокурую головку Анастасии. Это лишний раз убедило меня в правильности решения. Обратиться к Тузу в подобной ситуации было самым верным.
Час тянулся так долго, что я несколько раз перепроверила время – ну невозможно же столько ждать! Мы почти постоянно молчали, Анастасия курила сигарету за сигаретой, Алена пару раз оторвалась от просмотра фильма и съела пирожок. Я же маялась от неизвестности и ожидания – не самое мое любимое занятие, если честно. Я никогда не опаздывала сама и не позволяла этого никому, так как считаю, что опоздание – это неуважение ко времени другого человека. Правда, надо отдать должное людям Туза – они не опаздывали. Это моя нервозность и волнение так растянули время. Звонок раздался ровно через час, мы с Анастасией вздрогнули и посмотрели друг на друга.
– Спокойно, – проговорила я, стараясь внушить ей, что все в порядке. – Я слушаю.
– Варвара? – раздался мягкий мужской голос с чуть заметным акцентом.
– Да, это я.
– Можете называть меня Арам. Ваша подруга рядом?
– Да, она здесь.
– Хорошо. Сейчас я поднимусь к вам.
Я ничего больше не успела ни спросить, ни сказать – телефон замолчал.
– Одевайтесь, – велела я Анастасии и девочке, хотя не была уверена, что это правильно.
– Уже? – чуть побледнев, спросила вдова.
– Ты не бойся. Я за человека ручаюсь, он никогда слова не нарушит, это просто невозможно. С вами ничего не случится.
В дверь постучали, и я подошла:
– Арам?
– Да, открывайте.
Я повернула ручку и впустила в кабинет высокого довольно молодого мужчину с густыми черными волосами, небрежно спадавшими крупными кольцами на воротник кожаной куртки. Красивый, уверенный в себе кавказец с мягкими движениями и почти неслышной походкой. От этого стало не по себе… Я представила, как он может неслышно подкрасться сзади и…
– Что с вами? Вы побледнели, – заметил он, беря меня за руку.
– Нет, все в порядке. Это Анастасия. – Я аккуратно высвободила руку из его горячих пальцев.
– Так, милочка… – оглядев Анастасию, заключил Арам, – придется немного замаскироваться. И прекрасной малышке тоже, – кивнул он Алене и улыбнулся: – Ты театр любишь?
– Нет, – спокойно ответила девочка, – я больше люблю книги.
– Хорошо. Тогда представь, что мы в книге.
Арам вытолкнул ногой в центр кабинета большую сумку, которую, оказывается, принес с собой, а я и не заметила.
– Помогите нам, Варвара, – велел он, присаживаясь около сумки и расстегивая «молнию».
В бауле оказалось женское одеяние из тех, что носят в Москве жены ортодоксальных мусульман, и еще одно такое же – поменьше. Правда, для Алены все равно оказалось длинновато, но мы решили, что приглядываться никто не станет. Анастасия с убранными под платок волосами и смытой косметикой стала совершенно неузнаваемой. Арам критически оглядел их обеих и сказал:
– Отлично. Теперь опускаем глаза вниз и семеним за дядей Арамом к машине, как послушные жена и дочь. Садимся в белый «Мерседес» с красненькими номерными знаками и уезжаем. А Варвара выходит из ресторана через полчаса, садится в свою машину и едет по делам. А потом я ей звоню и назначаю встречу. Годится?
Можно подумать, у кого-то из нас был выбор…
Анастасия глянула на меня обреченно, но я только головой покачала – не в ее положении выбирать помощников, уж кто есть.
– Мы созвонимся с тобой сегодня вечером, да? – ободряюще проговорила я, и Арам поддержал:
– Обязательно! Все, девочки, идем.