Нолдамак

– У меня уже уши вянут от твоего сленга. Это влияние Тафгая, – его лицо стало мрачным, как всегда, когда речь заходила о Тафгае. – После общения с ним, мне приходится напоминать тебе, что ты находишься в цивилизованном обществе и что в тебе ещё не умер воспитанный человек.

– Поэтому ты мой лучший друг, – и я дорожу дружбой с Жаном. Я прислушиваюсь к нему. Он единственный человек, который может вывести из меня уличного пацана и облечь в строгий костюм приличий. Но это происходит не сразу. Тем более после такого долгого загула. – Кстати, напомни мне, как я согласился на теннис?

– Не ты, а Тафгай.

Я посмотрел на него непонимающе.

– Я звонил тебе, а телефон взял Тафгай. Сказал, что ты будешь не против поиграть. Я думал, он тебе передал?

– Может и передал, я же ни черта не помню.

За разговорами я не заметил, как мы приехали в спорткомплекс. Взяв свои сумки, мы направились в здание.

– В прошлый раз мы не договорили, – на ходу произнес Жан. – Инесса давно не появлялась на парах. И всё из-за тебя.

– Мне нет до этого дела, – я выпалил раздражённо. – Я не запрещаю ей ходить в универ.

– Ты ведёшь с ней неправильно, – воззвал к моей совести Жан. Но она молчала.

– Я тебе уже тогда всё сказал, её всё устраивает. А теперь заткнись и иди.

Понимая, что больше от меня он ничего не добьётся, Жан замолк.

На огромный зал, где нам предстояло играть, лился дневной свет. Глухие стены внизу переходили в сплошное стекло наверху. На зелёном полу расположились четыре синих корта, самый дальний из которых – наш. На остальных – уже играли. Глухие удары о покрытие сменялись на звонкие по ракете. Мячи летали туда-сюда. Среди знакомого ритма я услышал крики… женские крики. «Здесь кто-то решил заняться сексом?» – первое, что пришло в голову. На третьем корте играли девушки. Одна выкрикивала короткое сексуальное «а», вторая – длинное. Ощущение такое, будто я включил лесбийское порно, но без изображения.

Все время пока мы разминались, я пялился на соседний корт, точнее на девушку в коротенькой юбке. Интересно, как бы такая юбка смотрелась на Рите? Почему я вспомнил о ней? Она даже не обратила на меня внимание! Коза.

– Начинаем! – скомандовал Жан.

Едва я взял ракетку, как он уже подал мяч.

Игра не клеилась с самого начала. Рука отвыкла от ракетки. Мои мячи летели то за поле, то прямо в стену. Крики девушек мешали, и я проиграл два гейма.

– Соберись! – произнес Жан.

– Легко сказать, – я кивнул в сторону соседнего корта.

– Сосредоточься на игре.

У меня ничего не получилось. Хоть я и выиграл один гейм. Сет остался за Жаном.

– Хорошо, что они свалили, – я сел рядом с Жаном на скамейку. Мне ещё не приходилось во время игры думать о посторонних вещах. Конечно, на корте играли девушки, но они старались не кричать, во всяком случае, не так громко. – Теперь я начинаю понимать, почему женский теннис – зрелищный спорт. Есть на что посмотреть, – я многозначительно улыбнулся.

– Мужской теннис – тоже интересный, – Жан вытер полотенцем лицо.

– Вот именно, мужской – всего лишь интересный. На что там смотреть: с какой скоростью носятся два потных мужика? А у девушек и на ножки поглазеешь, и на попки в коротеньких юбках, и на си… – Жан строго посмотрел на меня, – всё, понял, грудь, – поправил сам себя, – с глубоким вырезом. А от криков можно вообще кончить.

– Попахивает сюжетом из порно фильма, – поморщился он. – Кстати, несколько лет назад кто-то в Международной теннисной федерации хотел ввести наказание за громкие крики. Но дальше желания такая инициатива не пошла. Думаю, таких как ты любителей теннисисток в федерации оказалось больше, – мы оба расхохотались.

– Тебе нужно привести себя в форму. Сет ты провел слабенько. Мне не интересно играть со слабым соперником.

Я и сам знал это. Я уже больше месяца не ходил на бокс. Тело стало ватным. За плечами Жана было несколько лет занятий теннисом. Я мог дать ему отпор. У меня была сильная подача, с которой Жан справлялся плохо.

– По местам, – скомандовал он. Мы заняли исходные позиции.

В первых четырех геймах за каждый мяч шла ожесточенная борьба. Выигрывали по очереди: я-Жан-я-Жан. Я бросался на мяч, доставал его то с задней линии, то рядом с сеткой. И, в конце концов, сумел загонять Жана. Пятый гейм я выиграл.

В решающем гейме я использовал сильные подачи, вколачивая их с такой силой, что высокий Жан не доставал их. Он только чертыхался, потому что был бессилен перед моим ударом. В итоге второй сет я выиграл. Третий – сыграть не удалось. Наше время на корте закончилось и мы с Жаном вымученные, но довольные, ушли из зала.

4

Рита

– Переделай, – показала Вика на два локона. Они выбивались от остальных.

Я снова закрутила прядь и ждала, пока локон будет готов. На Викин телефон, который лежал на кровати, пришла смс. Она вскочила со стула и побежала к телефону, тащя меня за собой. Пробежавшись по тексту, она бросила телефон на кровать и села на место.

– Через полчаса девчонки зайду за мной, а я не успеваю! – нервничала Вика. Если бы она сидела смирно, я бы давно сделала ей прическу.

– Готово! – я отпустила плойку и поправила все локоны.

Вика подошла к зеркалу и начала разглядывать мою работу. На лице появилась одобрительная улыбка.

– Почему за тобой не заедет Жан?

– Я его не просила. И, вообще, не хочу казаться навязчивой.

После того как Жан предложил подтянуть высшую математику, он постоянно находился у нас в комнате. Я тактично уходила, оставляя их вдвоем. Не уверенна, что они занимались математикой, потому что Вика после уроков с ним сияла.

– Встреча в клубе будет неожиданной. И я должна выглядеть сногсшибательно.

На университетской вечеринке соберутся все студенты. Поэтому Вика готовилась основательно. «Отмокала» в ванной, мазалась кучей кремов, ещё дольше она делала маникюр и педикюр.

– Ты точно решила? Не пойдёшь?

Я кивнула.

Мне бы очень хотелось повеселиться вместе с Викой, но у меня завтра с самого утра пары у ненавистного Геннадия Петровича. Не хватало проблем в начале семестра.

– Теперь нужно выбрать самое главное, – Вика оглядела вешалки с платьями и выбрала самое короткое. Она скинула халатик, и я увидела нижнее белье. Оно было с изюминкой. На тонкой полоске, соединяющей чашки лифчика, свисал блестящий камушек. Даже в таком вопросе как нижнее белье Вика не халтурила. Она приложила платье к телу и повернулась ко мне:

– Как тебе?

Я отрицательно покачала головой. Платье слишком вульгарное. В девушке должна быть загадка. Нельзя же выпячивать все на показ. Я подошла к шкафу и начала искать подходящее. Рука скользнула по мягкой ткани. Я сняла бардовое платье с вешалки и подала Вике.

– Это то, что надо! Здесь закрыты руки, оно длиннее. Зато посмотри, какое глубокое декольте.

Вика застегнула спереди четыре пуговицы, образующие квадрат. У зеркала она внимательно рассмотрела, как сидит платье. Поправила плечи, долго оттягивала вырез, чтобы видеть ложбинку между грудями.