Сломанные вещи. Часть 2 из 4

Сломанные вещи. Часть 2 из 4
Марина Орлова

Сломанные вещи #2
Продолжение истории о знакомстве тревожно-невротичной девушки и биоробота, сбежавшего из военной лаборатории. CN-411 теперь живёт в квартире Леты. Девушка надеется узнать его лучше и в то же время скрыть собственные неприглядные секреты, чтобы произвести выгодное впечатление. Однако и открытия о прошлом робота выбивают Лету из колеи, и её собственные проблемы неумолимо выползают наружу. Правда, которую скрывали слишком долго, становится ядовитой, и теперь этот яд всё больше проникает в отношения героев.

Марина Орлова

Сломанные вещи. Часть 2 из 4

ЧАСТЬ 2. ВНИЗ. 26 НОЯБРЯ. НЕСОВЕРШЕНСТВО. 33.

Снова муторные, выматывающие сны. Утром – головная боль, даже моргать больно, и на каждом движении глаз голову сжимает ещё больше. Ампула с обезболивающим. Подождать, пока подействует. Всё так привычно.

Сина нет. Как и его куртки на вешалке. Естественно, он ведь должен был её надеть, на улице зима. Но все мои усилия мыслить здраво не помогают от скребущего в груди беспокойства. Вчера я была уверена, что мы нашли общий язык, что есть надежда на будущее, но сегодня всё растаяло, как снег под весенним солнцем.

Горячие струи душа.

А вдруг он ушёл насовсем? Лёгкое беспокойство мгновенно превращается в панику, пульс подскакивает. Я показалась ему навязчивой? Наверняка! Слишком много разговоров, а ведь он говорил, что ему это неинтересно…

Стандартные кнопки кофемашины.

Нужно успокоиться. Он рассудительный, он бы предупредил. В конце концов, он провёл несколько лет в затхлой квартире – ничего удивительного, что теперь хочет прогуляться. Я ведь говорила, что он волен ходить куда хочет, один. Всё будет нормально. Он вернётся.

Голос-в-голове авторитетно заявляет: Нет.

Лета, дыши. Это всего лишь паника. Ты мыслишь неадекватно, не поддавайся, просто не обращай внимания.

Но Голосу-в-голове невозможно сопротивляться, так что он продолжает как ни в чём не бывало: Ты знаешь, что это правда. Ты с самого начала знала, что он уйдёт. Так почему не сейчас?

Я мямлю: Но вчера он остался со мной. Хотя мог уйти сразу после проверки. Или игнорировать. К чему эти разговоры – про фильм, про живопись, – если он планировать исчезнуть безо всяких объяснений?

Голос-в-голове кривится снисходительно: Из вежливости. Знаешь, люди так делают. «Ты похожа на эльфа» – ха! Это всего лишь случайная ассоциация. Ничего. Не. Значит. А ты уж нафантазировала любовь на века. Дура.

Несколько глубоких вдохов. Ладно, это был не комплимент. Но ведь и не оскорбление? Син относится ко мне нормально. Если бы я была ему отвратительна, он не стал бы спрашивать про любимые картины, ведь так?

Оглядываю гостиную. Пора прибраться. Ещё в первый вечер обещала, но так ничего и не сделала. Типичная Лета. Может, он ушёл, потому что не захотел жить в свинарнике.

Включаю музыку, дёргаю привычный список вперёд-назад. Всё приелось. Раздражает!

Через полчаса, не выдержав, переключаю на рандом.

Ещё хуже! Бесит!

Ладно, зато с гостиной покончено, осталась кухня.

Может, радио? Приёмник в дальнем углу кухни запылился настолько, что выглядит не стильным винтажным аксессуаром, а рухлядью. Листаю список жанров. Ретро-блюз. Не знаю такого, но ритм подходящий для танца. Дадим ему шанс.

Отдраив барную стойку, принимаюсь за посуду. Не доверяю я ножи посудомойке, испортит ещё.

Голос-в-голове ехидно шипит: Куда уж портить, ты режешь ими лимон к текиле.

И это правда. Год назад я по минутной прихоти купила замечательные метательные ножи, которыми теперь пользуюсь на кухне. Глупо, правда? Конечно, поначалу я бросала их в мишень – вон, специально для неё забила гвоздик на стене прихожей. Образ жизни крутой девушки: одной рукой помешиваешь утренний кофе, другой – непринуждённо попадаешь в двадцатку. Однако оказалось, что в этом я так же плоха, как и во всём прочем. А поскольку я ещё и обожаю наказывать себя, судьба красивых ножей в строгой чёрной коробке была предрешена. Режу ими лимон, и на каждом глотке текилы напоминаю себе, какая же я неудачница.

Но всё же мою их вручную. Тешусь надеждой, что когда-нибудь научусь попадать в цель. Когда-нибудь стану этой крутой девушкой из фантазий. Ну вдруг.

Хм, а этот ретро-блюз хорош! Гитара бренчит залихватски, вокалист требует налить ещё – сразу ясно, что наш человек! И голос у него приятный. Плеснув себе вина, чокаюсь с динамиком радио.

К концу бокала жизнь становится хороша настолько, что я достаю мишень и вешаю её на законный гвоздик. Отхожу в дальний конец кухни, к кофемашине и приёмнику, который делаю громче. Провожу пальцем вдоль блестящего лезвия. Хороший малыш. Острый. Может, и к лучшему, что у меня нет для тебя другого применения. Или ты скучаешь? Хотел бы попробовать человеческой крови?.. Нет, стоп! Я берегу их! Хотя, может, в итоге и до этого докачусь. А пока – примеряюсь и запускаю нож в мишень. Пятёрка, самый край. Что ж, хотя бы попала.

Следующая песня, медляк, начинается с проникновенно-низких переборов гитары. Я тоже сбавляю темп, вслушиваюсь, доливая в бокал ещё глоток. Совсем чуть-чуть. Прокуренный баритон рассказывает, что поезд привёз его в Вавилон, где он встретил женщину своей мечты. Мне редко нравятся песни с первого раза, но здесь я сразу верю и баритону, и его гитаре. Бёдра невольно двигаются в ритм музыке, и даже хочется подпевать.

На припеве гитара рявкает агрессивно, песня становится ещё лучше, а вино уже наполнило мою голову чудесным ощущением лёгкости. Закрываю глаза, чтобы отвлечься от набившей оскомину обстановки, – никакой вины за беспорядок в квартире, никаких ошибок, только пустота в голове, музыка и приятный мужской голос. Я так давно не танцевала…

Во втором куплете женщина тоже оказывается Вавилоном, высасывающим душу из обладателя проникновенного баритона. Ох, как я его понимаю… Некоторых людей просто тянет в больные отношения, вот как во вчерашнем фильме: вроде и знаешь, что это не любовь, а что-то вредное и неправильное – но так сладко, и сердце замирает в предвкушении, и кажется, что на этот раз всё будет по-другому, всё получится… «Эй, красотка, зачем тебе моя потерянная душа?» – спрашивает баритон равнодушно, словно уже привык к такой жизни и сам знает ответ, а я, воображая себя той самой грациозной красавицей, к которой он обращается, извиваюсь на сцене прокуренного стрип-клуба, опускаюсь на широко разведённые колени…

Припев рявкает тяжёлым риффом, я резко откидываюсь назад, на правую руку, выгибаюсь дугой… И задеваю левой рукой что-то, чего в проходе кухни быть не должно.

Сердце останавливается на пару секунд. Распахиваю глаза: вверх ногами – пол кухни, чёрные милитари-ботинки и серые штаны. Неловко шлёпнувшись на задницу, разгибаюсь обратно с такой силой, что мышцы спины простреливает болью. Боги милостивые, он всё это время стоял у меня за спиной?!

Вскочив, лихорадочно ищу кнопку радио, чтобы выключить музыку, и в этот момент на затылок ложится тёплая ладонь. От испуга я вздрагиваю, отмахиваюсь, сбрасывая её с себя, будто ядовитого паука.

За спиной раздаётся:

– Извини, я хотел… У тебя частый пульс.

Наконец-то нащупав кнопку громкости, выключаю и тут же оборачиваюсь к Сину, вжимаясь поясницей в бортик кухонной тумбы, стараясь отодвинуться как можно дальше.

– Не надо меня трогать! Да ещё со спины.

– Извини, – он отступает на шаг.

Разглядывает меня, а я не знаю, куда спрятать взгляд, чтобы избежать этого позора. Хотя пусть лучше смотрит на меня, чем по сторонам: за его спиной висит мишень с ножом, торчащим с самого края. Жаль, что от стыда нельзя сгореть полностью.

И сбежать в спальню нельзя, Син зажал меня в тупике кухни. Придётся разговаривать. Попытаться объяснить происходящее, оправдаться. Доза его замечательного успокоения сейчас была бы очень кстати. Вот же я тупая, сначала отказалась, теперь, наоборот, придётся упрашивать.

– Извини, не люблю, когда меня неожиданно трогают. Но, может… Если можно…

Избегая смотреть в лицо, беру его руку и тяну к своей шее. Син послушно накрывает ладонью мой затылок – и это вновь срабатывает! Удивительно. Настоящая магия. Меня настолько затапливает чувством покоя, что даже думать трудно. Привычная лихорадочная скачка мыслей в кои-то веки замирает, и я словно выпадаю в альтернативную реальность – комфортную и спокойную. Мир, в котором всё хорошо. Ощущения даже лучше, чем после алкоголя. Вот бы всё время жить там…

Уже, наверное, хватит, но оторваться от этой тёплой сильной руки, наполняющей уютным чувством покоя, очень трудно. Кажется, что как только Син отпустит меня, сразу вернутся нервозность, стыд и сжимающий внутренности страх допустить ошибку. Тогда я не отпущу его! Даже кладу свою ладонь поверх его, чтобы удержать. И теперь, когда негативные эмоции отступили, я замечаю, насколько приятно стоять вот так близко, касаясь друг друга. А Син наверняка не понимает этого. Для него это лишь функциональное прикосновение – чтобы повлиять на мои мозговые волны или как там. Взгляд скользит выше по его голой руке, до чёрного рукава футболки. И снова ниже. Непроизвольно задерживается на локтевой ямке, и неожиданно меня охватывает сильное желание прижаться к ней губами – там такая нежная кожа, и пахнет приятно… Я понимаю, что должна сопротивляться. Должна! Но, может, это не обязательно? Может, не произойдёт ничего плохого, если я так сделаю? В конце концов, для Сина это ничего не значит. Возможно, он удивится, но я скажу, чтобы он не обращал внимания, и он не обратит, ведь так?

Син делает вдох, собираясь что-то сказать, и мой взгляд жадно магнитится к его губам – что это будет? Вдруг что-нибудь приятное? Флиртующее?

– У тебя часто бывают такие холодные руки?

Дзынь – и магический мир покоя рассыпается на острые осколки. Привет, реальность! Та реальность, в которой ко мне неприятно прикасаться и мужчины не говорят внезапных комплиментов. Отпустив руку Сина, выворачиваюсь из-под его ладони.

– Кхм, извини. Да, это с детства так. Я привыкла. Ты давно здесь?