Идеальное утро 6

– Э… Не знаю. Суть в том, что она узнала о проблемах мужа…

– «Проблемах»? – мой тон угрожающе падает.

– Извините, – твёрдо говорит портье. – Я же сказал, что вам не стоит слушать эту историю.

Или ему стоит получше выбирать слова, рассказывая её мутанту. Ещё и военному. Эйруин вчера сказал, что мы сослуживцы, хотя у меня и без этого, небось, звание на морде написано. Вот откуда этот Бреннан знает, что у меня нет ПТСР? А вдруг я разволнуюсь от таких обидных слов, достану из багажника пару кило С4 и закреплю под сиденьем его стула? В следующий раз сядет подрочить – и разлетится по вестибюлю, рука там, а хер тут. Я за годы в казарме всякого насмотрелся и многого наслушался, так что теперь на месте гражданских поаккуратнее разговаривал бы с любым человеком из армии. На всякий случай.

Тем не менее, портье всё же выглядит трезвомыслящим. Остаётся признать, что ни диагноза от психиатра, ни бензопилы у него нет. Скучно.

– Да ладно, шучу, – я лениво усмехаюсь. – И что же сделала жена?

Помолчав, Бреннон всё же продолжает:

– Она позвонила другу, чтобы он приехал и забрал её. Но…

– А друг, небось, был не мутант?

– Об этом история умалчивает.

– То есть нет. Ясно. Ну? – смотрю вопросительно, ожидая продолжения.

Портье всё же пытается держать интригующий тон, как подобает легенде о призраках:

– Друг приехал. Однако в этот самый момент вернулся муж. Он понял, что происходит, и обезумел от злости. Буквально превратился в животное! Огромными металлическими когтями покромсал жену и друга…

– Извините, конечно, но это слишком. У него вдруг выросли когти, ещё и металлические?

Взгляд портье красноречиво упирается в мои собственные ногти, постукивающие по стойке. Ну да, в последнее время я их не спиливаю. В быту слегка неудобно, зато не нужно постоянно возиться с наждачкой.

Растопыриваю пальцы перед носом Бреннана.

– Мутации или есть, или нет. Части тела не могут увеличиваться по желанию – кроме одной, конечно, но это точно не ногти. И неорганический материал из тела вырасти не может, кому вообще пришла в голову такая чушь?! Ладно. Я понял. Значит, злобный муж покрошил дамочку и её, кхм, друга, потом его самого застрелили полицаи, и теперь они все вместе дружно хороводят по ночам. Так?

– Только девушка. Дама в белом. Её видели в коридорах и некоторых номерах.

– А друг куда делся?

– Может, у него не было незавершённых дел, – портье пожимает плечами. – Сразу ушёл в загробный мир.

– Скользкий типок. Не повезло девушке.

– А её здесь удерживает муж.

– Его тоже видели?

На этот раз Бреннан колеблется.

– Нет. Хотя повариха говорила, что у неё на кухне летала посуда, но потом выяснилось, – хотя вокруг никого нет, портье понижает громкость, – что она выпивала на работе. Её сразу уволили.

– Наверняка это злой мутант её подставил. Все беды от них.

Бреннан косится с опаской, но всё же делает вид, что реплику не заметил. Продолжает в таинственном тоне:

– Призрак мужа не видели, однако легенда гласит, что он спрятал от жены медальон, подаренный другом. Когда она найдёт его, то освободится. Так что, если вы хотите помочь бедной девушке, можете его поискать, – портье выдаёт отрепетированную улыбку.

– Где именно?

– Медальон тоже призрачный, поэтому появляется в разных местах отеля. Вот поэтому белая дама бродит по коридорам и номерам, плачет и ищет его.

– Ясно. А на обед что?

– О, – спохватившись, Бреннан копается на одной из полок регистрационной стойки, вытаскивает ламинированный лист. – Прошу. Сегодня пятница, так что вот.

Проследив за его пальцем, читаю сегодняшнее меню.

– Дайте суп Столичный со сметаной, бефстроганов, пюре, салат по-деревенски. Всего по четыре порции. Компот и чёрный чай. В номер.

***

А Эйруин, оказывается, уже не спит. Одетый лежит на застеленной кровати, читает книжку. Бумажная, толстая, выглядит солидно. По привычке мысленно ворчу на длиннющие белые волосы, спускающиеся на плечо. Такое чувство, что теперь, когда Ру начал пить мою кровь по три раза в день, они растут на глазах. И до сих пор не стрижёт! Нет, ну я молчу, это не моё дело, в конце концов, просто… Не знаю, не по себе от них! На автомате провожу по своему коротко стриженному затылку. Вот это другое дело, по-армейски аккуратно и функционально. Впрочем, Ру ведь точно решил уволиться после больничного, скоро будет гражданским. С другой стороны, на данный момент он всё ещё подчинённый мне лейтенант! С косами и в серо-джинсовом комбезе с дырками на коленях, позорище…

Эх, неприятно думать об этом. Хоть мы и договорились уволиться вдвоём, но в итоге мне-то Главный предложил место рекрутёра в Данбурге, и я втихаря надеялся, что мой помощник поддержит это начинание, останется рядом со мной и там, а то ищи нового сотрудника. Где я в Данбурге, среди вольнолюбивых мутантов, найду другого такого ответственного и исполнительного?! Значит, опять придётся самому всё делать. А боевые вылазки мне отныне вообще не положены, никаких развлечений, только бумажная волокита. Может, зря я согласился…

Примерившись, опускаюсь в низкое, чуть не на уровне пола, и продавленное серое кресло, которое под моим весом не просто скрипит, а хрустит жалобно, словно вот-вот развалится. В гостинице вся мебель допотопная, рассчитанная на людей среднего роста – в то время производители именно их считали эталоном, а разные типажи, расы и телосложение вообще не учитывали, – так что мои колени оказываются на уровне головы.

Вообще, если бы я не знал, что это люкс, по внешнему виду номера ни за что не догадался бы. Обстановка лаконичная. Разве что кухонный лифт есть. Эх, попал бы я сюда мелким, точно залез бы в эту квадратную коробку и прокатился вниз. А если на кухне к тому же водится призрак – о, это было бы настоящее приключение! Но сейчас мои габариты превышают коробку лифта раза в три, и в призраков я не верю. Должно быть, лифт это чувствует, потому что под моим взглядом квадратная бронзовая дверца с витой ручкой не шевелится. Что-то повар не торопится с заказанным мной обедом.

– Кстати, ты чего ночью бродил?

– Любовался океаном, – бурчит Ру, не отрываясь от чтения.

Непроизвольно смотрю на два распахнутых окна – те, что выходят на побережье. Залитые солнцем, лёгкая белая ткань колышется на ветру. Летние. А вот третье окно, в боковой стене, прикрыто тяжёлыми неподвижными бежевыми шторами. Да уж, если Эйруин вздумал врать, то мог бы сочинить что-то более правдоподобное: океан видно из номеров, но не из коридора.

Наставительно говорю:

– Травануться мазиком не стыдно. Каждому нужно хоть раз в жизни знатно продристаться после тухлого майонеза, без этого, считай, жил зря.

– Ничем я не травился, – он брезгливо морщит нос.

– Ага. То есть прям всю ночь любовался океаном. Ну-ка, посмотри на меня. – Я щурюсь с подозрением, но Ру, наконец-то оторвавшийся от книги, отвечает прямым уверенным взглядом. – Нет, серьёзно. Опять что-то с памятью?

– Нет у меня ничего!

Слишком резко. Всего лишь раздражён моими докопками или смущается, скрывая проблемы? Ладно, опыт показывает, что упорством и давлением Эйруина не возьмёшь, только подерёмся. Так что я набираю полную грудь воздуха и, по советам умных книжек, пробую с другого края.

– Ты же знаешь, что я о тебе беспокоюсь?

Ру кивает непринуждённо.