Огненная буря в стакане

– Только больше своему Костику по пьянке не звони, когда в очередной раз с Ксандром поругаетесь, – язвительно дополнила Иринка. – Хотя бы этого козла забудь раз и навсегда.

Ну, вот зачем она опять припомнила Анькиного бывшего? Есть у Иринки такая черта – плюхнуть в мед ложку дегтя. Ну да, было один раз. Так ведь после той встречи Анька и сама поняла, что Костик ей точно не нужен. Как говорится, пока своими собственными рожками в стенку не упрешься, ничего не поймешь. Хоть сто раз повторяй, что Костя – козел, да еще какой козел. Вот теперь рожки уперлись. А дело было так.

После одного вечера, проведенного с Сашей-опером, когда они выпили приличное количество пива, а она так и не решилась с ним на интим, секса все равно захотелось. А пьяненькую тем более тянет на подвиги, впрочем, как и основную массу девчонок. Посидев после ухода Саши некоторое время дома, Аньке стало скучно. Тем более сон никак не шел, и захотелось продолжения банкета. Видимо не хватало той самой кружечки пива, вслед за которой наступает умиротворение, и ты засыпаешь со счастливым лицом идиота. Тогда она позвонила Иринке. Ну а кто, как не лучшая подруга, может поддержать в начинании напиться? «Посмотри на часы, мне на работу завтра», – буркнула ей Иринка после второго звонка, зевнула и отключилась.

Но это Аньку не остановило, и она стала перебирать в телефоне список друзей, пока не наткнулась на номер Кости. Вот тут у нее паззлы и сложились – с ним можно еще выпить и заняться сексом тоже можно. Пусть и расстались они с ним давно, но иногда старый друг лучше новых двух. Совсем как у нее. Анька усмехнулась, набирая его номер.

– Алле, – услышала она в телефоне. – Привет, Анютка. Не ждал от тебя такого подарка. Что-то случилось?

Заплетающимся языком Анька изложила свое желание, хотя и не надеялась на взаимность, потому что время приближалось к часу ночи. Как ни странно, Костя ответил, что согласен, только пусть она заплатит за такси. У него денег нет. Тут тоже ничего не изменилось, бывший в своем репертуаре. Но в данном случае это не имело значения, ведь хотелось-то ей. Она согласилась, встретив парня у подъезда и передав ему деньги, а потом они долго сидели на кухне, выпивая по пол-рюмки из привезенной Костей чекушки коньяка, за который удивительным образом он денег не спросил.

Даже хорошо подвыпив, Анька никак не могла настроиться на нужный лад. Если сначала она даже обрадовалась Косте и с интересом слушала его россказни о том, какой он замечательный, а все остальные идиоты, то вскоре ей наскучило. А потом и вовсе он начал ее раздражать. Она смотрела на него как будто со стороны, совсем не так как раньше влюбленными глазами, когда не замечала мелкой подленькой душонки любимого тогда человека. Теперь она видела его глазами посторонней женщины и понимала, за что ее ругала Иринка и говорила, что Костя ей не пара.

Ложиться в постель с ним расхотелось, хотя раньше она дрожала только от одного его прикосновения. Анька поняла, что отвыкла и несмотря на то, что обида давно прошла, ей было неприятно, когда он ее трогал. Но алкоголь и ласковые мужские руки сделали свое дело. Когда Костя ее обнял и провел рукой по спине, она закрыла глаза, расслабилась и… все случилось.

Проснувшись утром в обнимку с бывшим, Анька тут же отстранилась от него, встала, накинула халат и разбудила парня. Тот открыл глаза, пристально посмотрел на девушку, спросил, чем та недовольна, и не услышав ответа, тоже встал. Не одеваясь, пошел в ванную умываться. Анька еле дождалась, когда Костя выйдет из ванной, кинула ему в руки одежду и хмуро сказала:

– Завтрака не будет. Тебе пора. Вот деньги на маршрутку.

И положила перед ним мелочь на стол. Тот попытался отшутиться, попробовал ее поцеловать, но она с какой-то брезгливостью прикрыла ему рот ладошкой и больше не сказала ни слова. А так как Костя был достаточно умный парень и все, что касалось отношений с девушками, знал отлично, настаивать не стал. Сгреб мелочь со стола, оделся и ушел, сказав на прощанье:

– Понимаю, похмелье. Ну, если что, звони.

Закрывая за бывшим дверь, Анька думала о том, какая же она дура. Вот на фига она выпроводила нормального парня, Сашу-опера, и опять связалась с этим козлом, за которого всегда и везде нужно платить? И который никогда ее не любил, как оказалось. Чего ей не хватало? Она и сама не знала. Да еще и башка болела после коньяка. Не лучший выбор пить крепкий алкоголь после такого количества пива. Одна радость – тело больше ничего не просило. Да и она окончательно поняла, что Костик ей не нужен, даже в качестве мужского достоинства. И после проведенной с ним ночи, она без всякого сожаления закрыла эту горькую страницу своей жизни…

Анька выплыла из воспоминаний, услышав, как Иринка несколько раз повторила:

– Ну что? Поедешь купаться? Алле, подруга! Алле!

– Ой, я совсем забыла, я маме сегодня обещала в сад, – в голове заработали мозги. – Нет, Ирин, сегодня не получится. Мама давно ждет, опять надуется. В общем, ты знаешь, – поглядела на часы и вскрикнула. – Блин, автобус уже скоро! Все пока, позвоню потом.

Иринка сказала «ну ладно, пока» и отключилась.

А Анька забегала по квартире в поисках своей одежды, которая валялась, где попало. Вчера некогда было ее складывать. Она подняла юбку с блузкой, повесила их на спинку стула, затем опомнилась и вытащила из-под них ярко-розовую футболку и цвета морской волны шорты, оделась. Быстро нарезала бутерброды с колбасой и съела их по дороге на остановку к пригородному маршруту, который останавливался недалеко от дома. Успела вовремя, а то пришлось бы ждать еще целый час. Так что в сад к родителям доехала вполне благополучно.

Мама встретила дочку горячими щами из свежей травы – щавеля и крапивы, которые та умяла за обе щеки. Затем родители определили ей фронт работ на огороде и ушли на лесопилку выписывать доски для ремонта сарайки. Погода была отличной, и Анька решила позагорать, надев купальник, светло-голубой с белым горохом. Купальник был уже старым, немного выцветшим, но для сада в самый раз. За забором все равно никто не видит, какой он, как не видит никто, чем занимается молодая представительница семейства Лопухиных.

Вместо того чтобы пропалывать грядку с луком, она взялась гонять бабочек-белянок, у которых видимо начался период размножения, и они парочками порхали над молодой капустой, у которой только-только начали завязываться небольшие кочанчики. Приятного мало, когда в свежей капусте находишь толстую зеленую гусеницу. Поэтому Анька решила распугать противных насекомых.

Она завела руками ветер и направила его поток через грядку с капустой в сторону забора. Порхавших бабочек тут же стало сдувать. Но те не привыкли сдаваться, ведь природа для них – дом родной. И ветер не такая уж помеха. Единственная неприятность – приземляться на капусту у них не получалось. Но гаденыши с огорода не улетали. Тогда Анька немного прибавила мощности, с силой махнула правой рукой, закрутив ветер в небольшой торнадо, и с десяток белых крыльев припечатались к забору, расплющивая хрупкое тельце о железо. Ей нисколько не было их жалко. Все равно мама вечером собиралось обрызгать капусту химикатами, так что выжить им так и так не удалось бы. Зато тренировка получилась прикольная.

Расчистив капустную грядку от насекомых, Анька взялась за луковую. Надо было к приходу родителей хоть несколько рядов прополоть, да и загорать так будет проще. Лежать на коврике неподвижно она не любила, разве только тогда, когда сильно хотелось спать. А сейчас у нее все норм. Настроение супер, жизнь наладилась. Но внезапно откуда-то из подсознания выплыла фамилия Колядин.

«Ну что за зараза! Нельзя по-человечески насладиться хорошим настроением, – подумала она с досадой. – Вечно что-то мешает. Вот на фига мне этот Колядин вспомнился?»

– На фига, на фига, – прошелестело в голове в ответ. – Затем, что у темного колдуна, которого ты весной замочила, есть дядюшка. А ты растяпа у того кольцо Посвиста не забрала. Теперь его наверняка дядюшка заграбастал. Вот и жди беды.

– А ты тоже ничего мне не подсказал, – буркнула недовольно Анька в ответ душе талисмана. – Мы, если помнишь, еле выжили. Я и думать-то ни о чем не могла. Ты же старше меня, мог и посоветовать.

– Да ты тогда меня и слушать бы не стала. Сама не забыла, как струсила, когда я у тебя в башке появился? И кстати, я бессмертный. Так что выживала ты одна, а я тебе помогал.

– Да, помню, – улыбнулась Анька. – Сильно струсила тогда, думала у меня крыша поехала. Чего уж вспоминать. Я вот теперь тренируюсь, слушаюсь тебя и делаю, как ты говоришь.

– За это хвалю, молодец. Только уверен, что придет за мной чернец этот. И знаний у него много, и сила немаленькая. И кто знает, что он еще умеет. Тот-то молодой был по сравнению с этим. С трудом, но справились. А что от дядюшки Колядина ждать, я не представляю. Только знаю, что не хочется мне к нему в услужение идти после смерти твоей.

– Мне тоже, – погрустнела Анька. – И умирать не хочется больше всего. У меня только-только все наладилось, и с любимым я помирилась… Ой, а ты что в это время делал?

– Какое? – усмехнулся душа талисмана.

– То самое, – Анька не знала, как назвать секс старинным словом, ведь в далекие времена оно называлось, вероятно, по-другому. – Ну, когда я с парнем… Того…

– Я сплю, – был лаконичный ответ, но помолчав, душа талисмана все же решил пояснить. – Ты же меня пробуждаешь, когда ветер вызываешь, ну и когда тебе опасность угрожает, я сам могу проснуться. А в остальное время меня нет. Я в анабиозе.

– В анабиозе? – переспросила Анька и подумала, откуда он такое слово знает. Вряд ли оно старинное. Спросила с интересом. – А ты и современные слова знаешь? Не только древние?

– Хе-хе, кулема, – рассмеялся собеседник. – Да я ведь в мире живу. И что мои носители знают, я знаю тоже, – немного помолчал и снова спросил. – Так что с Колядиным-то делать будешь?

– Не знаю. Он меня не беспокоит, я его тоже. Может само рассосется? – оптимистично ответила Анька, хотя понимала, что ничего само не пройдет, и эта опасность реально существует.

Она вспомнила, с какой ожесточенностью Колядин-младший хотел отобрать у нее силу огненного ветра. И даже нисколько не смутился, когда она отказалась возвратить душу талисмана обратно в металл, обыденно заявив, что просто убьет ее. Но ничего не поделаешь. Такие вот правила в мире, полном магии и колдунов, связанных с наследием древнеславянских богов. Анька по собственной воле ни за что бы в это не влезла, но случилось то, что случилось. И как говорится, попала в корзину, зовись груздем. В принципе эта сила ей нисколько не мешала. С другой стороны и не нужна вовсе. Что с ней делать-то? Бабочек от капусты отгонять? А дальше? Бороться с другими колдунами за место под солнцем? Оно ей надо?

К тому же темный маг накаркал, что за талисманом и его душой вечно будут охотиться другие. А им-то зачем? Анька не знала и этого. Вон ворожея, Светкина бабушка, людям помогает, гадает, будущее предсказывает, направляет их на путь истинный. А Анька? Сидеть дома и принимать страждущих – точно не для нее. И чего она тогда взбрыкнула и не вернула душу в талисман? Осталась бы жива, но сглупила. Видимо из собственной вредности, которая ей присуща с детства. Теперь вот думай да гадай, кто придет за ней в следующий раз.

Прабабка Варвара в свое время очень удачно исчезла из поля зрения рода темных колдунов… Вот, блин, Анька до сих пор не узнала их фамилию. Ну да, отпрыски по линии Владимира, брата Константина, ее прадеда, были Колядиными. Но значит ли это, что все остальные родственнички с такой фамилией? Она так и не докопалась до своей родословной – то любовные переживания, то сессия. Пожалуй, надо заняться этим в ближайшее время. На то он и отпуск, чтобы делать то, что захочется. А хочется увидеться с Ксандром…

Раздумья молодой колдуньи прервала веселая музыка, стоявшая на вызове телефона. Анька сняла перчатки, бросила их на лавку около дома, сполоснула руки в умывальнике и зашла на летнюю кухню, где оставила свой смартфон. На экране гаджета сияла смешная мордашка подружки Кати, которая была сфоткана во время девчоночьих посиделок как-то по случаю. Увидев фото, никто бы не догадался, что это Катя, потому что в обычной жизни она выглядит совсем иначе. Ну, явно не с высунутым языком, руками-лопухами в виде ушей и растянутыми глазами а-ля китаянка. Подруга потом несколько раз пыталась стереть свою рожицу, но Анька была настороже, так что на вызове до сих пор стояло это чудище. Зато настроение сразу поднимается, когда Катюха звонит.

– Алле, – сказала Анька после того, как ткнула в зеленую кнопку.

– Привет, Анютка. Как дела? – сразу затараторила Катя. – Чего делаешь? Есть настроение развлечься?

– Я в саду, – сразу же предупредила Анька подругу. – Так что развлечься никак. Маме обещала грядки прополоть, еле-еле выбралась, так что в город сегодня не вернусь.

– Вот и хорошо, – не огорчилась Катя. – Мне уже Иринка сказала, что ты к родителям рванула. Поэтому идея такая. Мне на работе сказали, что у вас где-то на пасеке за садами отличную медовуху продают. А у меня день рождения скоро. Вот я и решила перед ним подготовиться. Надо сходить за винишком, купить и попробовать. А если понравится, я потом на днюху запасусь. Говорят, дешево и сердито. Зато голова на утро не болит.

– Понятно, – протянула Анька и задернула шторку на окне, солнце светило очень ярко и на кухне было жарко, затем уселась на стул, разговор с Катей мог затянуться надолго, и без воодушевления спросила. – Ну и где эта пасека находится?

– Я не знаю, как тебе объяснить, но мне нарисовали, как добраться. В общем, от вашей дачи совсем недалеко. Я кстати уже к тебе еду. Лексей Палыч как раз в вашу сторону собирался, вот и меня с собой захватил.

Алексей Павлович был фельдшером на работе у Кати, которая трудилась в лаборантской четвертой поликлиники медсестрой. У него тоже была дача где-то в Анькином садовом товариществе, только сворачивал он от центральной дороги в другую сторону. Так что иногда подвозил их с Катей до поворота, а они дальше шлепали пешком.

– А Лексей Палыч случайно сам за медовухой не поедет? – тут же спросила Анька, рассчитывая убить двух зайцев одновременно – купить Кате медовухи и добраться до пасеки не на своих двоих, а в лучшем случае отправить Катю обратно с ним же домой, потому что пить при родителях не очень хотелось.

– Нет, не туда. Он сегодня вообще до конторы. И мы уже подъезжаем, так что жди, скоро буду, – подруга отключилась.

А Анька подумала, что забавно получается. Как только она решает отдохнуть от города, так город едет сам. В лице Кати. Шумной и веселой толстушки, Анькиной ровесницы, которая, как и напарница Лена, совершенно не комплексовала от своего пятьдесят четвертого размера. Короткая стрижка ежиком из черно-смоляных волос ей очень шла, и однажды выбрав ее, Катя больше не менялась. Причем почти всегда носила черные широкие брюки и блузку-разлетайку, скрывавшую складки на животе. Правда, блузки у нее были разные по цветам и моделям, но все свободного покроя. Подружки много раз намекали ей, что пора бы сменить имидж, но Катя только отмахивалась и говорила, что ей так удобно.

Хотя однажды она рискнула и пришла на вечеринку в кафе в голубых джинсах стрейч и обтягивающей трикотажной футболке темно-синего цвета с коротким рукавом. Ее появление заметили все, не только подруги, которые долго пялились в ее сторону и пытались оценить новый образ. Но, как только Катя уселась на стул, девчонки поняли, что та была права, надевая свободную одежду. В обтягивающей футболке и джинсах все недостатки ее тела проявились в виде гусеницы из складок жира на спине и животе. Трое парней за соседним столиком сразу заржали, но дружно отвернувшись, потом еще долго что-то обсуждали, периодически переходя на громкий смех.