Огненная буря в стакане

Катя же, нисколько не смутившись, сказала подругам:

– Ну что, видели? Осознали, к чему вы меня постоянно принуждали? Так что не обижайтесь, что сегодня к нашему столику никто из парней не подойдет.

Она скорчила гримасу с чисто английской улыбкой, когда растягиваются только губы и от которой больше страшно, чем весело, медленно встала и также медленно подошла к столику смеющихся парней. Громко сказала, чтобы слышали все:

– Я чемпионка по сумо и у меня черный пояс. Для идиотов поясняю, что это такая японская борьба, где главным фактором в победе является вес. Так что не надо корчить из себя тупых мачо и ржать над чемпионкой, а то мне уже хочется с вами серьезно разобраться. Могу вас вынести сразу всех или пришмякнуть по одному. Но вам будет лучше, если свалите сами.

И стала разминать руки, щелкая костяшками пальцев, то же самое проделала с шеей, наклонив ее сначала влево, затем вправо, похрустывая хрящами. Затем подбоченилась, упершись руками в бока, тем самым показывая уверенность в собственных силах и доминирование над самцами. Ну, как она думала. О чем давно вычитала на каком-то женском форуме и о чем рассказала удивленным подругам уже после «боя», которого так и не случилось. Потому что парни, сначала опешив, а потом, пристально оглядев чемпиона по сумо, некоторое время прикидывали, смогут ли победить такого тяжеловеса в бою. Видимо решили, что победа в схватке останется за Катей. Тогда один из парней дружелюбно ответил:

– Девушка, вы нас извините. Но если вы подумали, что мы смеемся над вами, то это не так. И лучше мы пойдем, чтобы не искушать вас опробовать на нас свою силу.

Парни тут же встали из-за стола и направились к выходу, несколько раз оглянувшись. Наверное, боялись, что Катя будет их преследовать. Но та медленно развернулась и не торопясь направилась к своим подругам. После этого никто из оставшихся в кафе парней к ним не подходил и не заигрывал, хотя пришли девчонки туда с одной целью – с кем-нибудь познакомиться. Так что Катя свое слово сдержала. После этого ее за глаза стали называть Катя-сумо, а она снова носила привычную одежду…

– Привет! – услышала Анька знакомый голос и в ворота постучали.

Затем дверь приоткрылась, и в нее просунулась Катина голова, а за ней вплыла и подруга в новой шелковой блузке в желто-белую продольную полоску и темно-зеленых шортах ниже колена. Ну, надо же! Даже Катя почувствовала, что наступило лето.

– Привет, – отозвалась Анька, выпрямляясь над луковой грядкой, которую так и не успела прополоть до конца, оставалось каких-то три рядка. Ну да ладно, успеет сделать потом, спросила. – Далеко идти?

Катя вытащила листок с какими-то каракулями и протянула ей. Взглянув на стрелочки, нарисованные на бумаге, Анька поняла, куда они вели. В принципе она так и думала, что придется тащиться в сторону пасек, которые держат несколько пасечников на окраине их садового товарищества. Как-то давно они с мамой туда ходили. Единственная разница заключалась в том, какой номер участка нужен Кате. Ведь не каждый пчеловод продавал медовуху, в основном торговали медом, да и то только осенью. В начале лета обычно меда не бывает. Но кто знает, может этот садовод-любитель гнал из него медовуху весь год. А может и не из меда.

– Чего задумалась, – спросила Катя, наблюдая за мыслительным процессом, отражающемся у Аньки на лице. – Далеко идти? Блин, я не подумала. Надо было Палыча уговорить.

– Не близко, – отозвалась Анька. – Но дойти можно. Сейчас переоденусь и сходим. А то скоро родители вернутся, начнут задавать вопросы, и мы никуда не успеем.

– Понятно, давай, жду.

Анька быстренько натянула футболку и шорты, заперла дачу, и они зашагали в сторону пасек. Катя несколько раз поворачивалась к подруге и присматривалась, пока, наконец, не спросила:

– Ты постриглась что ли? Смотрю, смотрю. Понять не могу.

– Ну, ты даешь! – усмехнулась Анька. – Только рассмотрела? Я уже полмесяца так хожу.

– А я столько тебя и не видела, – отозвалась Катя и снова повернулась к ней. – Тебе так лучше. Реально. А то надоело твое каре с розовыми прядями. Ты даже помолодела.

– Ну, на счет помолодела, я сильно сомневаюсь, – засмеялась Анька. – А вот сменить имидж давно хотела. Я в одном журнале прочитала, что после расставания с парнем самое лучшее, это что-то в себе поменять. Обычно помогает смена прически. Да и лето пришло. Чем волосы короче, тем меньше потеешь.

Она решилась постричься, когда закончила сессию, потому что до экзаменов состригать волосы – плохая примета. А сейчас в самый раз. Заодно окрасилась в более светлый тон, жемчужный блондин, и состригла почти весь затылок, оставив макушку и длинную челку. Может и правда помолодела, но сама она этого не замечала.

– Ну и как? – спросила Катя, бодро вышагивая рядом с подругой по грунтовой дорожке, свернувшей с центральной аллеи и ровной полосой тянувшейся между деревянных домиков и сетчатых заборов. – Помогло? Жизнь наладилась?

– Представляешь, да. Я с Ксандром помирилась, – и Аньке пришлось уже в который раз пересказывать незатейливую историю воссоединения с любимым.

Под обсуждение последних новостей подруги дошли до нужного места. Однако из рисунка на Катиной «карте» было не понятно, в котором домике веселый пасечник продает страждущим медовуху. В конечной точке их путешествия стоял номер 10/24. Значит, им нужен был 24-й участок 10-го квартала. Но почему-то ни на одном домике не было номеров. Ну и как найти 24-й? Причем пчелы летали по всей улице, попробуй догадайся, где искать торговца вкусняшкой.

Походив немного вдоль заборов, подруги решили, что лучше спросить, зайдя в ближайший дом. И постучав в ворота, вторглись на первый попавшийся участок. Пройдя по дорожке к одноэтажному строению, они долго стучали в закрытую дверь, затем в окно. Не получив ответа, стали кричать «Хозяева, есть кто живой?» На что услышали, как вдалеке им отозвался мужской голос. Они обошли вокруг домика и направились вглубь сада, надеясь спросить у хозяина, где нужный им участок. Но неожиданно Катя споткнулась о кирпич, ограждающий дорожку, и, потеряв равновесие, больно стукнулась о деревянный ящик на ножках, стоявший неподалеку.

Потревоженные сотрясением улья, конечно, это был улей, а не будка для собаки, пчелы возмущенно загудели и роем стали вылетать наружу. Пара-тройка наиболее быстрых и видимо более отчаянных тут же накинулись на Катю, вонзая в открытые руки свои жала. Девушка замахала руками, что вызвало еще больший ажиотаж среди защитников улья. Увидев летящих к ним насекомых, девчонки смело бросились наутек, отмахиваясь от них сумками.

Получив несколько болезненных укусов, Анька поняла, что убежать от пчел не получится, и представила, как вскоре их разбухшие от пчелиного яда тела перестанут походить на человеческие. Понятно что, во-первых, это опасно, а во-вторых, мало приятного. Потом еще недели две будут спадать отеки, если кто-то из жалящей братии попадет в лицо. Надо было что-то делать, и Анька завела ветер. Незаметно, чтобы Катя не поняла, откуда он дует, хотя та и так ничего не видела и бежала впереди, сломя голову.

Анька остановилась, перекинула сумку через плечо, соединила вместе ладони, потерла их друг о друга и разъединила. Между ними тут же образовалось небольшое белесое облачко. Не отпуская воздушный шарик, она стала его сжимать и разжимать, как будто месила тесто, тем самым накапливая внутри него энергию. Когда облачко превратилось в темную грозовую тучу, она бросила ее в летевших пчел.

«Щит Персея», – мысленно сказала Анька и перед ней из тучки, раскручиваясь по часовой стрелке, стала образовываться плотная воздушная стена темно-серого цвета, как будто облако спустилось с неба на землю и закрыло бегущих от напасти. Летевшие за девчонками пчелы врезались в препятствие и стали терять ориентацию, начиная кружить на месте и забывая, как только что гнались за двумя безумными созданиями, машущими сумками и отчаянно вопящими.

Но несколько пчел все же вырвались из вихря и, натужно жужжа, стали приближаться к Аньке. Вот тут и помогла тренировка, недавно проведенная в саду на капустной грядке. Анька, удерживая левой рукой воздушный щит, стала делать правой мелкие щелчки, запуская в пространство короткие, но сильные потоки ветра, точечно попадая в каждую подлетавшую пчелу. Насекомых отбрасывало за щит, и обратно они не возвращались. Нет, они не умирали, как бабочки-вредительницы, врезавшись в забор. На этот раз Анька очень аккуратно направляла их полет, чтобы те не встретились ни с каким препятствием. Этих трудоголиков ей было жалко. А за щитом пусть летают, как хотят.

Добежав до забора, она сбросила щит Персея на землю, и он рассыпался мелкими туманными каплями по траве. Катя с Анькой выбежали за ворота, захлопнули их за собой и, сделав несколько шагов подальше, остановились, пытаясь отдышаться. Затем стали оглядывать друг друга, стараясь оценить ущерб, причиненный жалящим братством. Хорошо, что ни одна пчела на лицо не приземлилась. У обеих с этим было все в порядке, не считая нескольких красных пятен, расплывавшихся на руках.

В это время дверь открылась, и из ворот вышел мужичок неопределенного возраста, наверное, лет за сорок, в шляпе с сеткой на голове. Он озабоченно посмотрел на девушек, долго к ним присматривался и, наконец, спросил:

– Вы чего меня не дождались? Я же крикнул вам, чтобы там подождали. Разве можно на пасеке без защитного костюма, да еще и ульи трогать.

– Дяденька, мы не хотели, – жалобно пискнула Катя, что прозвучало очень смешно, учитывая, что Катя была на голову выше мужичка и шире раза в три.

Ох уж этот «дяденька». Анька не сдержалась и громко засмеялась. Может, это было нервное от испуга, а может еще от чего. В общем, она хохотала и не могла остановиться, пока мужичок не сказал:

– Вдохни поглубже и медленно выдохни, а то помрешь, не дай бог.

Анька последовала его совету, и ей действительно помогло. Она постепенно успокоилась и спросила:

– А вы не скажете, где тут двадцать четвертый участок?

– Скажу, – ответил дядька. – Аккурат за моим домом через забор. Вам к моему соседу Емельянычу надо. Только его дом стоит на соседней улице, вы лишка прошли. Теперь возвращайтесь обратно, поверните налево и идите в следующий проход. Третий дом будет его. Да идите по улице, не сворачивая на пасеки. Опасно. Так что и к нему сами не заходите, пока он не выйдет. Вроде дома был. Стучите громче, услышит.

Попрощавшись с пасечником, девушки пошли обратно, минуя мужичка, который так и остался стоять около ворот и пристально разглядывал Аньку, что-то в ней оценивая. Когда она прошла мимо, в его глазах сверкнул какой-то недобрый огонек. Но та этого не заметила, сказала «еще раз спасибо» и свернула вслед за Катей. Мужик посмотрел на свои руки, пальцы на которых странным образом скрючились, как будто пытались во что-то вцепиться, затем сжал их в кулаки, встряхнул, оглянулся по сторонам и, никого не увидев, скрылся за воротами, защелкнув щеколду на двери.

Девчонки вскоре нашли нужный дом, достучались до пасечника, купили у того полторашку медовухи и пошлепали домой, обсуждая свое приключение и почесывая пчелиные укусы. Внезапно Анька услышала в голове голос талисмана:

– Странно все это.

Мысленно же спросила:

– Что странного?

– Я почувствовал рядом магию, сильную магию, но не смог понять, откуда она исходит. Это и странно. То ли место там такое, то ли еще что.

– Где там? – снова спросила Анька, не понимая, о чем он говорит.

– На пасеке. Место, где стоит дом, окружено магической защитой, это я сразу понял. Поэтому и в дом мы не пошли.

Теперь Анька сообразила, о чем речь. Когда они с Катей последовали вслед за пасечником, ее что-то остановило, и она в дом заходить не стала, сказав подруге, что во дворе подождет. Чего, мол, обеим туда тащиться, бутылку та и сама купить может. И осталась ждать подругу, рассматривая красиво отделанный дом снаружи. Перед домом была разбита клумба из ароматных цветов, над которыми кружились пчелы, деловито собиравшие нектар и абсолютно не обращавшие внимания на девушку. Только было их чересчур много, но ей уже было не страшно…

– Да, да, пчел бояться не стоит, – вслед за ней повторил голос в голове. – Надо бояться темной магии.

– Так ты же понял, что на доме стоит защита, а сначала сказал, что не понял, откуда там магия. Ты опять чего-то недоговариваешь, – сказала Анька талисману.

– Да нет, я тебе правду сказал, – ответил тот, поясняя. – Магическую защиту я сразу вычислил, мимо нее не пройдешь. А вот было что-то еще, где-то рядом, промелькнуло мимолетом и исчезло. Вот эту магию я и не распознал. Поэтому и говорю, что странное там место.