Небесный десант

. Наверное, была занята изучением планктона. Не заметить желоб было невозможно.

Она опустилась на дно котловины и стала очищать от осадочных пород нижнюю часть склона. Наконец, в свете луча она увидела стеклянный блеск, выпустила лазер и отправила в «сумку» зеленый прозрачный образец. Напоминает оливин. Теперь можно будет более точно определить состав мантии Феры. Она собрала еще несколько минералов, непохожих ни на один из виденных ей ранее, и стала подниматься по противоположному склону желоба. Тут ее внимание привлек тусклый свет, мерцающий в глубине разлома пород. Что за камень может светиться в темноте? Хакманит? Но здесь не так жарко, и ультрафиолетом она его не облучала. Минерал, характерный только для этой планеты? Юлия направилась к скалистой щели, где заметила голубое свечение. Она трансформировала плавник в длинное щупальце и просунула его в щель. В то же мгновение все вокруг перестало существовать, кроме тупой боли во всем теле. Когда к ней вернулось самосознание, она поняла, что, медленно планируя, опускается вглубь котловины.

Юлия остановила погружение, выровняла внутреннее давление с внешним, выпустила боковые плавники и рассеянным светом осветила окружающее пространство. Из расщелины, в которую она только что так неосмотрительно сунулась, медленно выплывала темная субстанция. Она множилась, сгущалась и опускалась, направляясь к ней. В сгустках этой материи вспыхивали голубые огоньки. Вещество, изливающееся из разлома, неотвратимо приближалось, превращаясь в полусферу. Внутри у Юлии все сжалось и похолодело. Так. Спокойно. Она сейчас соберется, опустится как можно ниже и молниеносным рывком в сторону уйдет из опасной зоны. Что эта искрящаяся муть опасна, Юлия не сомневалась. Её тело ныло и, наверное, корчилось бы от судорог, если бы выброс адреналина не заставил перестать его чувствовать. Она обернулась к бездне и обомлела. Из глубины навстречу ей поднималась все та же субстанция, истекающая из разломов пород на дне. Концентрируясь, она превращалась в чашу, щупальцами вытягивая края навстречу верхней полусфере. Что будет, если они сомкнутся? Юлии захотелось лучом света немедленно убраться из этого места. Но ведь тогда ей придется бросить все добытые образцы. Успеет. Хотя времени катастрофически мало.

Она направила лазер в самый сгусток субстанции. Он прошел как игла сквозь ткань и исчез из виду. Она испустила широкий диапазон мощных звуковых волн. Никакой реакции. Часть щупалец соприкоснулась и начала сливаться. Что ОНО делает? Съедает ее? Она вошла в телепатический транс. Голод! Голод! Дикий голод! Насытиться хоть чем-то! Ей показалось, что все роговые чешуйки на ее теле встали дыбом. Она испытала настоящий первобытный ужас. Конечно же! Это может помочь! Юлия усилила свой страх и с гипнотической частотой начала транслировать его. Если эта муть способна ощущать голод, то она способна чувствовать и опасность. Чаша и сфера (как их мысленно именовала Юлия) на мгновение отскочили друг от друга, щупальца разжались. Правда, почти в ту же секунду поступательное движение навстречу друг другу возобновилось, хоть и медленнее. Но этого было достаточно. Распрямившейся пружиной Юлия вылетела из круга и под углом в сорок пять градусов понеслась к поверхности. Она знала, что такой стремительный подъем может спровоцировать травму тела и сосудов от дисбаланса давления, но выбора у нее не было. Она каким-то пятнадцатым чувством воспринимала за своим хвостом шлейф этой леденящей голодной субстанции. Все время помня про преследующую ее сущность, Юлия при первом соприкосновении с воздухом преобразовала плавники в крылья, взлетела на скалу и приняла свое обличие. Добытые со дна котловины минералы рассыпались по земле. Она взглянула на воду. С ее поверхности выделялся серый туман. Он сгущался и медленно поглощал скалу. Юлия, забыв про одежду, один за другим телепортировала сокровища Феры, и, наконец, вспыхнув лучом света, покинула этот страшный мир.

* * *

Оказавшись в своей комнате, она укуталась в плед и некоторое время просто наслаждалась теплом и безопасностью. Потом вспомнила любимую музыку, подключилась к трансляции концерта, выпила горячий шоколад и, наконец-то, принялась анализировать своё сегодняшнее приключение.

Она отправила в сканер добытые на Фере образцы, а пока готовился анализ, принялась рассуждать. Значит, она сегодня была на планете, когда жизнь на ней еще и не думала выходить на сушу. Более того, не было еще даже многоклеточных водорослей. Хотя, если верить Антону, по субтропическим лесам Феры бегали многоногие доверчивые животные со светящейся в темноте шерстью и большими желтыми глазами. И все это за несколько тысячелетий до ее визита. Юлия закрыла глаза, расслабилась и вернулась в сегодняшнее утро. Нет, с временной координатой она не ошиблась. Ошибся Антон? Так, попробуем найти более реальное объяснение. Как известно, на Фере не было больших космических катастроф, которые могли бы повлечь за собой уничтожение жизни на планете. Во всяком случае, в исследуемый промежуток времени. Откуда же такой тотальный регресс? В истории нашей Вселенной такого факта не зафиксировано. А значит, это просто невозможно. Так куда же исчезли все более или менее развитые формы жизни? И что это за странная голодная субстанция, существующая в недрах планеты? Что она собой представляет? Могла ли она сожрать всю биосферу Феры? Чтобы ответить на этот вопрос нужно знать, из чего она состоит. Но все, что Юлия о ней знала, это то, что она аморфна и заряжена электричеством. Маловато для того, чтобы понять, чем и как она питается. Понятно одно – для ее существования в данный момент очень нужна энергия. Если судить по той степени голода, какой эта субстанция сейчас испытывает, она очень давно ничего не ела. Но почему? Если она может выходить из своей норы (а она ой как может!), – Юлия содрогнулось, вспомнив пережитый ужас – почему она не использует в пищу планктон? В отсутствии высокоразвитых форм жизни, являющихся вершиной пищевой пирамиды, Турмикское море – просто кисель из простейших.

– Да потому, что он не утолит ее голод, разве это не очевидно, – услышала Юлия у себя в мозгу очень знакомый голос, – извини, я подсмотрел твои мысли.

– Сиргус, это ты? – обрадовалась она, – Как хорошо, что ты оказался рядом! Может, тебе приходилось сталкиваться с чем-то подобным?

Сиргус рассмеялся:

– Ну да, всего лишь в каких-то 30 тысячах световых лет от тебя! Но ты так напряженно думала, а мои мысли оказались созвучны твоим, Землянка.

– И о чем ты думал? – поинтересовалась Юлия.

– О вечных истинах, как ни странно, – усмехнулся Сиргус.

– О, их так много, может уточнишь?

– Не улыбайся, Землянка! На самом деле истин единицы, все остальное строится на них, около них, и выдается вместо них.

– И все же, о чем ты думал? Ты тоже нашел планету, на которой жизнь застыла на начальных стадиях развития? Или ты голоден?

– Ни то и ни другое, – Сиргуса явно забавляла прямолинейность ее мышления, Юлия это чувствовала. Конечно, древний народ Эвригонии на данный момент один из самых развитых во Вселенной! Никто из ее знакомых не мог так легко подключаться к чьему-то сознанию, находясь на расстоянии 30 тысяч световых лет от него.

– О, только не поддавайся негативным эмоциям! – встревожился Сиргус, – твоя эмоция отдает обидой и завистью, хоть и весьма далека от них. А это очень опасно. Я только сейчас понял, насколько опасно! И все благодаря тебе.

– Это как? У меня не было ни одной мысли об эмоциях. Объясни, – Юлию всегда поражали умозаключения Сиргуса, когда ей выпадал редкий случай пообщаться с ним, – Что я сотворила, чтобы дать тебе основание для таких выводов?

– В твоей голове запечатлелось все, что случилось с тобой на Фере, а для моих, как ты выражаешься, «умозаключений» как раз этого и не хватало. Так что я в долгу перед тобой, Землянка, а значит, расскажу тебе весь ход своих соображений.

– Почему ты зовешь меня Землянкой, Сиргус? Я родилась и живу на Вестре. Земля, насколько мне известно, находится на соседнем витке спирали Галактики.

– Твой кристалл формировался в воплощениях на этой планете. У тебя схожая с землянами внешность и ментальность. Но, если ты хочешь, чтобы я обращался к тебе по-другому, я могу именовать тебя так, как тебе будет угодно, – Сиргус лукавил, он прекрасно воспринимал, что Юлии нравится, как он ее называет, это очень гармонирует с ее внутренним миром.

– Нет, что ты! Я просто иногда не понимаю ни твоей логики, ни твоих мотивов. При нашем первом контакте (помнишь, ты тогда почему-то обратился ко мне?) я спросила, с кем я сейчас говорю, а ты сразу назвал меня Землянкой. Разве ты видел мою внешность?

– Конечно. И внешность, и сущность, и мысли, и поступки! И если бы в них был хоть намек на ложь или тщеславие, ну, или другой негатив, я бы не стал с тобой общаться.

– Если так, то каким же образом я навела тебя на мысль, что негативные эмоции опасны? – смутилась Юлия.

– Сейчас объясню. Как ты помнишь, сначала было слово, а точнее – мысль!? Ведь все, что когда-то кто-либо сотворил, сначала рождалось им в виде образа, потом возникало желание воплотить это в реальность. Далее шел кропотливый труд по созданию задуманного, что бы это ни было – предмет, живое существо или событие. Все в мире – это воплощение чьих – то мыслей и желаний. Вот только эти мысли и желания очень разные. Кто-то настроен на акустические волны. Для него звучит все вокруг – природа, космос, поступки, живые существа… Так рождается музыка. Кто-то поглощен познанием сути вещей и законов, по которым существует мир. Он ставит опыт за опытом, пытаясь понять, почему одно действие ведет к одному результату, а другое к другому и радуется, когда ему удается обнаружить причинно-следственные связи. Так рождается цивилизация. Что движет этими особями? Интерес, радость творчества, восторг от результата. Если же в процесс познания, созидания либо самоопределения какого-либо сообщества вовлечено большое количество особей и жизненно важные решения принимаются абсолютным большинством, такое сообщество становится очень устойчивым и почти застраховано от роковых ошибок. Что движет таким обществом? Чувство единения, стремление поделиться, радость от всеобщей гармонии. Так рождается коллективный разум. Если этот разум уже освоил все уроки и законы, по которым живет породившая его планета и звездная система, и стал путешествовать по просторам Вселенных, он становится частью акашического поля. Так было с цивилизацией Вестры.

Но бывает и другой сценарий. На ранних этапах развития формирующие свой кристалл особи с зарождающимся интеллектом не решают проблему гармоничного сосуществования всего живого, а стараются жить за счет других. Отнять у кого-то что-то необходимое им обоим, чтобы лучше удовлетворить свои потребности, а чаще прихоти. Что движет такими особями? Алчность, зависть. Что они чувствуют? Удовлетворение от того, что удалось завладеть чем-то, на что они не имели права, гордость, что оказались удачливее других, чувство превосходства, которым можно оправдать свой унизительный для разумного существа поступок, тщеславие, а еще страх.

– Страх? – удивилась Юлия.

– Да, страх, – усмехнулся Сиргус, – от той мысли, что кто-то более сильный может с ними поступить так же, как они сами поступили с тем, кого им удалось уничтожить, обмануть или унизить. Ведь для них это так естественно, что других мотивов и другой ментальности у живых существ они не признают. И этот страх заставляет их лгать себе и другим, что их мотивом была самооборона, или защита кого-то, от того другого, которого они из-за своей алчности и зависти уничтожили. Они лгут, что тот другой творил то, что делали они сами и истерично наращивает свою разрушительную силу.

– Да, я знаю, это много веков творилось на Земле, – грустно произнесла Юлия, – я интересовалась историей этой планеты. Наверное, потому что основа моей сущности, или, как ты говоришь, мой кристалл, формировался в воплощениях на ней. Хоть я и не ассоциирую с собой те воплощения, а помню их как истории чужих жизней. Но какое отношение это имеет к моим приключениям на Фере?

Сиргус немного помолчал.

– А разве тебе не приходилось наблюдать в своих путешествиях или воплощениях, как в развивающихся мирах злые мысли и несовершенные эмоции, типа зависти, обиды, гнева, ревности уничтожают не только все вокруг, но пожирают изнутри и того, кто их породил? Их последствия – всевозможные болезни, которые разрушают организм хозяина таких переживаний, нарушая сбалансированность происходящих в нем процессов. Поэтому в этих мирах осознанные жизни так коротки. Ведь только гармоничные эмоции способны поддерживать гармонию материи, любое тяжелое чувство или негативная мыслеформа, вызывает сбой и вносит дисбаланс в какую-то жизненную функцию. А любые рожденные мыслеформы несут ту энергию, которая их породила, и чтобы продолжать существовать они должны получать ее постоянно. Если живое существо мыслит позитивно с радостным чувством, созданные им мыслеформы окружают его и провоцируют на синтез той энергии, из которой они состоят. Так становятся оптимистами. Тяжелые мыслеформы наоборот. Правда, если существу, окружившему себя негативными мыслеформами, удается избавиться от них, истощив их энергетику, долгое время не давая им пищи, оно вырвется из их плена и выйдет на новый уровень развития. Но чаще бывает, что оно остается в плену созданных им мыслеформ до тех пор, пока сбои, произошедшие в его организме, не станут фатальными. А когда индивидуум, породивший эти образы, погибает, куда деваются питавшиеся им мыслеформы?

– Сиргус, я никогда не думала над этим. Но как страшно ты говоришь! Ты думаешь, что они продолжают существовать сами? – по кожи Юлии пробежали мурашки.

– Конечно. Они ищут другие источники питания, вынуждая все живое, способное на какие-то эмоции, вырабатывать необходимую для их существования энергию до тех пор, пока сами не рассеются. Но как долго они способны существовать без пищи? Вот над этим я как раз и размышлял, – вздохнул эвригониец, – и вдруг увидел твои мысли, просмотрел твое происшествие, и ответ пришел сам.

– Ты хочешь сказать, что на меня напали чьи-то мыслеформы? – рассмеялась Юлия, – По-твоему энергетика моего биополя годится им в пищу?

– Ну, не совсем мыслеформы, а то, во что они превратились. Оставшись на долгое время без пищи, они, скорее всего, искали место, где могли бы сохраниться, и нашли его среди минералов коры Феры, обладающих зеркальным эффектом. За много тысячелетий там собралось огромное количество самых ужасных мыслеформ. Со временем из-за ограниченности пространства они смешались и превратились в одну темную вязкую массу, с которой тебе пришлось столкнуться. А что касается твоего биополя – вспомни, что ты испытала? Сначала был болевой шок – момент, когда ты потеряла контроль над собой, потом страх.

– Да, так оно и было, – согласилась вестрянка, – Но даже если мои боль и страх подкормили эту сущность, ведь для такой массы их катастрофически мало, правда, Сиргус? Неужели мой визит на Феру продлит существование самому страшному ее порождению? А что бы было со мной, если бы чаша и сфера сомкнулись?

– Думаю, что с тобой – ничего. Ведь у тебя же было желание покинуть эту планету лучом света?! С тех пор, как цивилизация Вестры полностью избавилась от негатива, каждая ее сущность может принимать любые формы, в том числе и волновые. Гораздо печальней была участь всей высокоорганизованной жизни Феры. Представь себе, что могло чувствовать какое-либо живое существо, оказавшись на твоем месте!

– Ты думаешь, на Фере все-таки была жизнь? Я не видела там даже многоклеточных водорослей.

– Они тоже умеют чувствовать. А значит им можно причинить боль. Проверь сканер. Я уверен, что он уже нашел ее следы.

Юлия взглянула в сторону сканера, и над ним тут же стали разворачиваться спирали обнаруженных ДНК, воссоздавая один за другим образы животных и растений. В комнате вырастали голограммы птиц, рептилий, всевозможных морских обитателей. В одном из образов Юлия узнала животное, описанное Антоном.

– Сиргус, кто же из них породил мыслеформы, сформировавшие эту чудовищную сущность, погубившую все живое на Фере? – вестрянке было несказанно жаль исчезнувшего богатого мира этой далекой планеты.

– Думаю, что каждый из них испытывал какие-то негативные эмоции и желания жить лучше за чей-то счет. Теперь ты понимаешь, насколько это опасно! Мы в ответе перед нашей матерью – планетой за наши мысли и чувства! И теперь, когда я увидел всю картину гибели Феры, я с еще большим уважением отношусь к тому, чем занимаешься ты и твои друзья, – от Сиргуса повеяло легкой печалью, – а ведь вы делали свое дело, не копая так глубоко, как я!

– Ну что ты, Сиргус! Мы не делаем ничего особенного. Я уверена, что каждый, кто научился передвигаться со скоростью света, поступает так же, как и мы, если у него есть на это время! – Юлия внезапно замолчала. Где-то в глубине своего сознания она услышала слабый зов. Или ей показалось?

– Лети Землянка, – тут же отреагировал Сиргус, – Твой друг ждет тебя. Да, это тебе.

В воздухе перед Юлией засверкала ромбическая голограмма. Она покружилась в пространстве, приблизилась к голове вестрянки и исчезла, будто стала частью ее самой.

– Что это? – удивилась Юлия.

– Это тебе для быстрой связи со мной. Ты же расстроилась, что не можешь подключиться к моему сознанию на расстоянии 30 тысяч световых лет, – далее последовало что-то подобное смеху, и Сиргус исчез.

1. зеленый белок – зеленый флуоресцирующий белок (ЗФБ), выделенный в 1961 году из медузы Aequorea victoria.

2. зона субдукции – линейная зона на граанице литосферных плит, вдоль которой происходит погружение одних блоков земной коры под другие.