Обманчивый покой

Вадим Сергеевич Миронов мне нравился все сильнее. Пока что не до такой степени, когда ток по телу от простого прикосновения, но уже довольно близко. Но, делая копии документов, я слишком глубоко ушла в мысли о той, чья смерть оказалась никому не интересна. Это был как бы тест. Я должна была в тот момент думать о мужчине за своей спиной, но думала не о нем, а о незнакомой девчонке, заблудившейся в лесу. Она ведь куда-то ехала. Ее, наверное, ждали. Или не ждали, потому что она хотела сделать сюрприз. А там, откуда она уехала, есть тот, кто ее провожал? А если ее до сих пор ищут, но никак не могут найти? Запрос-то о неопознанном женском трупе так за пределы города Кижмы и не выбрался.

– Вот объясни мне, Вова, – чеканя слова, выговаривала я Кирьянову, пока Вадима не было в кабинете, – как так может быть, что полиция хочет заявить о неопознанном трупе, а у нее ничего не получается?

– Впервые о таком слышу, – защищался Кирьянов. – Ну случаются проблемы с почтой, но, слушай, есть же интернет. Есть телефонная связь, в конце концов. Он что, только в конверте запрос отправил? Пусть не брешет.

– Да нет, он лично был там, куда отправлял запрос.

– И что там ему сказали?

– Что не получали.

– Бред какой-то.

Я была с ним согласна. Не в каменном веке живем. То ли Вадим чего-то недоговаривает, то ли где-то ошибся.

– Или… – осенило меня, и в этот момент я услышала за дверью кабинета шаги. – Потом свяжемся.

Вспоминая разговор с Кирьяновым, я совсем потерялась в пространстве. Не успев опомниться, я оступилась и полетела вперед. И тут же попала в крепкие руки, остановившие мое непослушное тело.

Передо мной стоял начальник дежурной части Юсов. Если бы не он, то от меня бы осталось мокрое место.

– Ой, это я обо что же так?.. – в недоумении я посмотрела под ноги и поняла, что пропустила самую нижнюю ступеньку.

– За все время службы второй раз вижу, чтобы человек в этом месте чуть было не сломал себе шею, – добродушно прогудел Юсов, все еще держа меня за плечи. – Ноги-то целы?

– Целы, целы. Спасибо вам.

– А если бы меня здесь не было?

Я впервые увидела его лицо так близко. Юсов был чуть выше меня ростом, а сейчас стоял почти вплотную, все еще не решаясь отпустить меня на волю. Его лохматые выгоревшие брови закрывали верхнюю часть его желтых глаз, и теперь, когда я увидела его так близко, мне стало жаль этого нескладного человека. С такой внешностью наверняка дразнили в школе, до высших чинов не дослужился, но все равно остался человеком. Вытащил мертвую девчонку из леса, теперь вот мне жизнь спас.

Его взгляд скользнул по пачке бумаг в моей руке.

– Ревизия? – усмехнулся он.

– Упаси боже, – открестилась я. – Я здесь по другому поводу. Мне надо идти. Спасибо еще раз.

Напоследок я улыбнулась Юсову. А он, улыбнувшись, отдал мне честь.

Уже по дороге на меня нахлынуло чувство стыда. Хорошо, что Вадим не видел, что произошло возле дежурной части.

Вспомнив, что дома меня ждут остатки Натальиного угощения, я ускорила шаг. Теперь, когда я аккуратно обходила каждый ухаб, я могла спокойно подумать обо всем, что узнала от Вадима.

– Кстати, следов насилия на теле погибшей обнаружено не было, – подметил он.

– То есть ею не воспользовались, когда она находилась в бессознательном состоянии? – уточнила я.

– Ее не насиловали, – ответил Вадим. – Никакой другой органики, кроме ее собственной, на теле не обнаружено. И внутри тела тоже, – с нажимом добавил он.

– А отпечатки пальцев?

– Насколько я знаю, их не искали.

– Да что же у вас за эксперты такие?!

– Она была в грязи и крови, – спокойно ответил Вадим. – Ее нашли в лесу. Много бы вы обнаружили на ее теле или одежде отпечатков?

– Но можно было попытаться, Вадим Сергеевич?

– Насколько мне известно, дело это пустое и неблагодарное, – отрубил Вадим. – Не нужно предъявлять претензии. Да и судебно-медицинскому эксперту я бы тоже не советовал высказывать подобное.

– Ладно, – сдалась я. – Вы правы. Просто я цепляюсь за каждую возможность.

– Я так и понял.

Вот так вот. Он просто понял. Я завелась, а он взял и понял.

Тот факт, что я слишком часто теряла контроль рядом с этим человеком, очень раздражал. Глубоко вздохнув, я остановилась перед наземным переходом в ожидании зеленого сигнала светофора и увидела знакомую фигуру, удаляющуюся от меня на противоположной стороне улицы. Это был Федор Буслаев. Футболка, посадка головы. Это точно был он.

«Почему не за рулем? – подумала я и тут же одернула себя. – Не мое дело. Просто идет по улице. И ты иди. Иди уже и ничего не выдумывай».

Федор и чемодан составляли для меня единое целое. Это не было моей догадкой, потому что являлось доказанным фактом. Его сын обнаружил чемодан в лесу, Федор вынес его из леса на моих глазах, пообещав сдать в полицию, но передумал. Вместо этого он избавился от чемодана, вернув его обратно в лесную чащу. Конец фильма. Чемодан больше никто не видел.

«Слишком много движений, которые не получается оправдать заботой о сыне, – подумала я. – Он избавился от чемодана. Он будто бы чего-то боится».

Кроме того, я заметила, что Федор после ночных поисков Дениса стал меня заметно сторониться. И это я тоже связывала с обнаружением чемодана. Почему его отношение ко мне так резко поменялось?

Перейдя на другую сторону улицы, я хотела повернуть влево, но ноги сами понесли меня следом за Федором. Пришлось ускорить шаг – его широкий плечевой пояс практически исчез из вида.

Нагнать Федора не было моей целью, но проследить за ним я хотела. Просто поняла, что лишним это не будет.

Федор шел впереди, изредка поворачивая, притормаживая, чтобы пожать кому-то руку. В такие моменты я опускала голову, чтобы он случайно не увидел мое лицо. Потом я вспомнила, что в сумке завалялись солнцезащитные очки, и тут же пустила их в дело.

Я «довела» Федора до двухэтажного здания, очень старого и кое-как выкрашенного в розовый цвет. Он открыл дверь и зашел внутрь. Подойдя ближе, я увидела на стене пыльную пластиковую табличку с надписью «Нотариус».

«Ну это вообще не мое дело, – поняла я. – К нотариусу можно зайти, имея тысячу причин».

Я развернулась и пошла обратно к переходу. Мне там нужно было налево, а потом и до рынка дойду. Значит, до дома будет рукой подать.

– Таня!

Я оглянулась и увидела Костю Ланских, в который раз поразившись тому, как часто внешность человека не соответствует его внутреннему содержанию. Костю можно было принять за двадцатилетнего геймера, но уж точно не за гида, променявшего жизнь в мегаполисе на бесподобные карельские пейзажи. На нем болталась безразмерная футболка, прикрывающая свободные джинсовые шорты. На этот раз волосы Костя распустил, и они развевались в такт его пружинящей походке.

– Приветик, – радостно улыбнулся он.

– Привет, – поздоровалась. – Откуда и куда?

– Наслаждаюсь выходным. На сегодня у меня нет ни одной экскурсии. Абсолютно свободен. Туристы застряли на базе отдыха, до меня им пилить сутки. Завтра их встречаю, а сейчас вынужден простаивать.

– А я домой. Составите компанию?

– Конечно.

Дождь, который давно прекратился, оставил в городе свои следы. И все они ожидаемо напоминали ту самую лужу, которая теперь жила во дворе Семенова дома. Кое-где асфальт в Кижмах был положен ровно, а кое-где был и плохоньким, с глубокими трещинами, из которых перла к солнцу неунывающая зеленая трава. И луж по пути нам встретилось очень много. В одной из них мы увидели чей-то желтый резиновый сапог.

– Ребенок потерял, – засмеялся Костя. – Небось мамаша везла в коляске и не уследила, а сейчас заметила и бежит обратно по дороге – ищет. Дети такие забавные.

– Вы любите маленьких, – заметила я.

– Не только малышей. Я вообще детей люблю и уважаю. У меня с ними как-то контакт складывается лучше, чем с их родителями. Когда на практике в школе был, то всегда с учениками удавалось договориться, а вот с их мамами или папами возникали сложности. Не трудности, а именно сложности. Впрочем, все это в прошлом, а я уже и не учитель.

– А своих детей хотите?

– Таковой цели нет, – рассмеялся Костя. – Но если вдруг, в перспективе… Не откажусь. А вообще-то если честно, то я всей этой возни с грудничками наелся досыта. Я ведь старший сын в семье. Ну, тот, который «умный был детина». Угадаете, откуда эти слова?

– Сказка «Конек-горбунок» Ершова, – не задумываясь ответила я. – Жестокая сказка. «Бух в котел – и там сварился». Помните, про кого он так писал?

– Помню. Но царь-то реально был самодур. А скрытый смысл дети все равно поймут уже потом, когда вырастут.

– Получается, что вы сказки читали кому-то младшему в семье?

– Сестре и брату. Больше им никто не читал. Мать на них не особо много смотрела, ее интересовали другие вещи. Например, что-то алкогольное в компании с малознакомым мужчиной.

– Извините, Костя.

– Все нормально. У меня был хороший психотерапевт.

Я обошла очередную лужу, а Костя ловко ее перепрыгнул. Я вспомнила о ксерокопиях, которые предстояло тщательно изучить.

– Костя, мне сегодня рассказали, что год назад в лесу случилась железнодорожная катастрофа, – начала я.

– Да, было дело, – помрачнел гид. – Никогда не слышал, чтобы так сильно кричали люди. Причем больше от страха, чем от боли. Но на самом деле там было мало пострадавших. Как-то так вышло, что вагоны были полупустыми, багажа везли мало, а грузов вообще не было.

– Все равно страшно, – поежилась я. – Говорят, многие из горожан помогали людям.

Костя некоторое время помолчал, будто пытаясь освежить воспоминания.

– Полная неразбериха, – наконец вспомнил он. – Я как раз частников вдоль реки выгуливал, когда это произошло. Уже попрощались, поэтому я и рванул в лес.

– А фотографии есть?

– М-м? – повернулся ко мне Костя. – Какие фото? С места аварии?

– Всегда кто-то стоит и фотографирует.

– Я не снимал. Я помогал. Насчет фоток ничего сказать не могу, – покачал головой Костя.

Завернув за угол, мы вышли к торговым рядам. Покупателей здесь было очень много. Я заметила на прилавке туесочки с первой клубникой и свернула прямиком в ту сторону.

– Ну, я пойду, наверное, – остановился Костя.

Он шутливо поклонился.

– Спасибо за компанию, – поблагодарила я. – А то смотрите – куплю ягодку и снова пойдем вместе.

– Да нет, пойду.

Он засунул руки в карманы своих широких штанов, стремительно развернулся и быстро зашагал в обратную сторону. Его длинные волосы все так же разлетались в разные стороны при каждом шаге.

Я расположилась в общей спальне, а не на веранде. На улице был ветерок, который мог разметать бумажные листы, чего мне совершенно не хотелось. К тому же на матрасе и лежать было удобнее, а на веранде я могла только сидеть.

Оборудовав рабочее место, я не спеша просматривала ксерокопии документов. Что-то я уже прочла раньше, в кабинете Вадима, а что-то видела впервые. Не вся информация была для меня новой, поэтому дело пошло в десять раз быстрее.

Ситуация вырисовывалась весьма печальная. Посреди леса опрокидываются несколько пассажирских вагонов. Очень скоро приходит помощь, людям вовремя оказывают поддержку. Трудно представить, что происходило в их головах, но, слава богу, пострадавших не так уж и много. Суета постепенно исчезает, действия упорядочиваются – врачи, полиция, служба МЧС работают четко, без лишних движений. В какой же именно момент тяжело раненой девушке удалось пройти мимо всех и каждого незамеченной? Как ее могли пропустить?

Теперь я знала ее точные приметы. Я могла представить ее вживую. Белая футболка, голубые джинсы, красные кроссовки. Красно-бело-голубое. Яркое сочетание. Но ее никто не замечает. Люди заняты чем-то другим. Она ранена. Движения неуверенные, походка неровная. Ее шатает. Может быть, ее стошнило. Может быть, она кому-то пыталась что-то сказать или о чем-то спросить. Она стоит, держась рукой за ствол дерева, после чего начинает удаляться в лесную чащу. И ее никто не останавливает. Там, в лесу, она падает и умирает, так и не дождавшись помощи. Юсов, который на нее наткнется, появится чуть позже.

Именно так все и должно было выглядеть, если верить тому, что я узнала. Ну фигня же какая-то. Вот если бы пострадала сотня человек, то я бы поверила в то, что девушку не заметили. Но и то – сначала не заметили бы, а потом бы заметили! А тут что? Спасателей больше, чем пассажиров, но никто в упор не видит умирающего человека?..

А что, если так оно и было? Если допустить, что ей удалось избежать внимания? Такое же тоже может быть? Ну откуда мне знать, что именно происходило на месте катастрофы? Костя Ланских и Вадим упомянули стресс, в котором находились люди. Многие кричали, были дезориентированы. В такой кутерьме вполне возможно потеряться.

Я легла прямо поверх бумаг на спину и раскинула руки и ноги в разные стороны. Так, давайте теперь про чемодан. Я еще могу представить, что девушка ушла в лес, но неужели она потащила за собой свой чемодан? Могло такое быть? С одной стороны, да. Люди на нервах двухметровые заборы без шеста перепрыгивают, а тут целый катаклизм случился. Но если посмотреть с иного ракурса, то вряд ли народ сильно беспокоился о своем багаже в такой-то ситуации.

«Она потащила свой чемоданище в лес. Взяла и потащила. Она вообще вряд ли понимала что делает, – решила я. – С такой-то больной головой да за минуту до смерти. Бедная. Господи, какой ужас!»

Я резко села. Потом встала на ноги. Покрутила шеей, размяла затекшие ноги. Вспомнила, что можно бы и покурить.

Кижмы наряжались в сумерки. В этот небольшой отрезок времени, между вечером и ночью, все виделось четче и яснее. Размытое становилось резким, во всем проявлялись новые оттенки – не такие, какими они были в середине дня. Семенов дом тоже преобразился. Побелели доски, а оконные проемы, наоборот, стали глубже и страшнее. Сквозняк шевелил края черной пленки, прикрепленной к рамам. На веранде стало совсем темно. Я нашарила выключатель, чтобы включить яркую лампочку, свет от которой тут же осветил убогую меблировку недостройки.

Ну хоть что-то.

Я села на скамью, открыла бутылку воды и закурила.

«Не о том думаю, – с досадой проговорила я. – Нужно доказать, что чемодан принадлежал погибшей, а не вычислять количество ее шагов от вагона до места смерти».

Я и сама не очень понимала, почему меня вдруг унесло в эту сторону. Но интуиция подсказывала, что мой интерес обоснован.

Тренькнул телефон. Сообщение от Ольги гласило о том, что они попали в адские условия, узнали много нового и неприятного о соседях и продолжают ремонтировать водопроводный стояк. Что касается созвона, то она честно пыталась дозвониться, но, видно, теперь ей не везет со всех сторон, потому что я целый день была недоступна.

Я тут же попробовала сама позвонить на Ольгин номер. Услышав заунывную информацию о том, что абонент не абонент, я решила поискать место, где мобильная связь будет гораздо лучше. Помотавшись по участку и поняв, что здесь ничего не светит, я решила выйти за ворота.

Город спать не собирался. За заборами частных домов то и дело мелькали человеческие силуэты, в воздухе крепко пахло дымом от костра. У людей был выходной.

Связь появилась в нескольких метрах от ворот. На экране висело уведомление о пропущенных телефонных звонках. Четыре были совершены с Ольгиного номера, а два – с номера Кирьянова. Я тут же ему перезвонила.

– Связь плохая, Вов. Извини, – затараторила я. – Ты чего хотел-то?

– Хотел сказать, что сделал то, о чем ты просила.

– Так быстро? Не может быть.

– Как ни странно, но все получилось легче, чем казалось. Чемоданы под брендом «Идальго» производят только в Москве. Тебе очень повезло, что внешний вид продукции у них только в двух видах дизайна. Это желтый чемодан с изображением Эйфелевой башни и красный в черную клетку. Так вот, красные чемоданы пользуются меньшим спросом, нежели желтые. Их покупают реже. Поэтому число людей, заказавших именно красные, гораздо меньше, что нам только на руку. Не знаю, Тань, я в интернете посмотрел и понял, что мне желтые совсем не нравятся. И башня эта убогая на крышке, будто какую-то запчасть нарисовали.

– Ты ж мой хороший, – расчувствовалась я.

– К делу, – прервал меня Кирьянов. – У меня тут стажеры тусуются, я одного заслал в эту контору, он и раздобыл контакты всех, кто когда-либо заказывал красные чемоданы.

– Ну не томи, – взмолилась я.

– Стажер проверил фамилии клиентов по базе данных, пропавших без вести. Представь, есть совпадение. Ваша неопознанная личность носила имя Дарья Чудовцева. Ей было всего двадцать три года. Родилась в Москве, не привлекалась и все такое. Ушла из дома и не вернулась. Заявление на розыск год назад в ОВД «Чертаново Северное» подала ее родная сестра Елена Чудовцева. Это было как раз второго июня.

– Ты с сестрой не разговаривал?

– Нет, ей я не звонил, – отрезал Кирьянов. – Теперь сама, Тань, иначе будет испорченный телефон.

– Конечно, я все сделаю, – перебила я Кирьянова. – Просто подумала, что ты прошел немного дальше, чем хотел.

– Не прошел, у меня своих проблем выше головы. Но я больше чем уверен, что мы нашли того, кого нужно, потому что Дарья ушла из дома тридцать первого мая прошлого года, а ты мне сказала, что катастрофа в лесу случилась второго июня. Получается, что Елена не сразу заявила о пропаже сестры, а выждала некоторое время. Об этом сама у нее спросишь. Ну а трех дней как раз хватает для того, чтобы добраться из Москвы до любой точки в Карелии и при этом не особенно торопиться. Да и особая примета – на верхней челюсти один из зубов украшен камушком – совпадает с той, о которой указала Елена в заявлении.

– Дарью полиция не искала, получается?

– Думаю, что искали, но не нашли. Ты позвони сестре, там видно будет, что за ситуация.

В который раз Кирьянов помогал мне выбраться из тупика, выход из которого я иногда искала очень долго. За это я его и обожала.

– Вова, я так тебя люблю. Спасибо, друг ты мой ненаглядный. Значит, Дарья Чудовцева. Сбросишь телефон сестры?

– Уже отправил на электронную почту.

– Низкий тебе поклон, Вовчик.

– Не за что. Обращайся.

Я отняла телефон от уха. Экран погас. За спиной раздался шорох, я обернулась и вздрогнула – возле ворот стоял Федор Буслаев. Вот уж кого увидеть я совсем не ожидала.

– И давно вы тут? – поинтересовалась я.

– Только что подошел.

– Неправда, я бы услышала.

– Вы услышали и обернулись.

Только теперь я заметила в его руке небольшой бумажный сверток.

– Ужин принес. Наталья прислала, – качнул свертком Федор.

– О, да ладно, – расчувствовалась я. – Я же ничего такого не сделала.

– Может, пригласите?

Федор отступил, пропуская меня внутрь двора. И я зашла через ворота. А что мне еще оставалось делать?

За моей спиной послышался лязгающий звук. Федор закрыл ворота на замок.

И вот тогда мне стало не по себе.

…

В свертке оказалась курица-гриль, помидоры и мягчайший хлеб.

– Спасибо вам и вашей супруге, Федор, – поблагодарила я, увидев угощение.

На душе было неспокойно. От Федора исходила угроза, и я это очень хорошо чувствовала. Тем не менее старалась вести себя как ни в чем не бывало. Играла роль благодушной дурочки, что у меня всегда получалось очень хорошо.

– Я поговорить хотел, – сказал он и опустился на скамью рядом со мной.

– А где же ключи от замка? – заволновалась я.

– Вон они, на перилах.

Точно. Ключи Федор вернул. Однако теперь мы были с ним заперты на одной территории, и я не знала, чего от него ожидать.

– Я вас слушаю, – повернулась я к Федору.

– Уезжайте отсюда, – приказал он. – И забудьте все, что узнали. Вообще про нас забудьте.

– Не поняла, – захлопала я ресницами. – Что случилось-то?

– Не ройте там, где не нужно, – понизил голос Федор.

– Угрожаете? – напряглась я.

– Пока что только прошу. У меня фургон за углом. До станции подброшу. Утром будете в Петрозаводске.

– Да вы с ума сошли…

– Вы не понимаете. Ради вашей же безопасности. Просто поверьте.

Он порывисто вздохнул, провел рукой по лицу. Его пальцы дрожали, да и сам он с трудом справлялся с собой.

«Не ты опасен, а кто-то другой, – поняла я. – И правду не скажешь».

– Федор, я никуда не поеду.

Он дернулся в мою сторону, и я сделала шаг назад.

– Не надо, – предупредила я.

– Дура ты, – опустил голову мужчина. – Так и знал, что не послушаешь. Сядь. Сядь, не бойся. У меня нога ноет, просто позу поменял.

Я осталась стоять в стороне. Если полезет на меня, то придется драться. Так-то я в своих способностях не сомневалась, но когда на тебя наступает здоровенный мужик, то в душу закрадываются сомнения насчет уверенности в себе.

– Вы зачем сюда приехали? – Федор тяжело смотрел на меня исподлобья.

– Мы приехали в дом моего друга, – ответила я.

– А куда друзья делись?

– У них возникли срочные дела.

– А вы остались, значит.

Он снова перешел на «вы». Хороший знак. Значит, сумел взять себя в руки.

– А я осталась потому, что у меня срочных дел нет. Что с вашей ногой?

– Сломал лет шесть назад, теперь ноет.

– Как же вы водите машину, если долго сидеть не можете?

– Могу. Но сегодня болит особенно сильно.

– Хватит нести ерунду, – потребовала я. – Один звонок – и я отправлю вас в полицию. Если со мной что-то случится, то подозрение падет на вас. Здесь камеры слежения по всему периметру, вы не знали?

Никаких камер видеонаблюдения ни на воротах, ни на доме не было. Но именно мысль о них показалась мне спасительной. Я действительно находилась в невыгодном положении. Федор представлял опасность, а высокий забор позволил бы ему сделать со мной все что угодно. И поди ищи потом свидетелей, которых нет.

– Что вы здесь потеряли? – спросил он. – Ходите, ищете. Зачем сегодня днем шли за мной? Следили?

Оказывается, он меня видел. Черт возьми, и ведь даже вида не подал.

– Не следила. Просто прогуливалась по городу.

– Просто прогулка после посещения полиции?

– И кто за кем следил?

– Я вас еще раз прошу: бросьте то, что делаете, – попросил Федор.

– Объясните мне, в чем проблема. Я же вижу, что вы хотите, но по какой-то причине не можете этого сделать.

– Ладно. Я попытался. Не могу.

– Чего вы не можете, Федор?

Он тяжело поднялся и на миг застыл, глядя под ноги. Потом, прихрамывая, пошел к воротам. По пути стянул с перил ключи. Отпер замок, бросил ключи на землю и вышел на улицу. Я поспешила закрыть ворота изнутри и вернулась в дом. Села на матрас, посмотрела на разложенные бумаги и взяла в руку телефон. Надеясь на то, что мобильный оператор пойдет мне навстречу, я позвонила Вадиму.

«Абонент временно недоступен».

Спала я плохо и мало. Ночевать на улице побоялась, поэтому перебралась в дом, где почему-то было еще страшнее. Сто раз проверила замок, десять раз обошла участок с фонариком, обмирая от страха каждый раз, когда где-то раздавались шорохи.

Я долго думала о том, в какой снежный ком из событий превратилась невинная вылазка на природу. Неприятностей было хоть отбавляй. Ольга и Вова прервали отдых из-за аварии в его тарасовской квартире. Исчезнувшая Оксана Громова, которую искал весь город, пряталась в доме. Мальчик Денис находит в лесу странный чемодан, но отец Дениса почему-то категорически отказывается сообщать о чемодане в полицию. Умершая девушка спустя год неожиданно обретает родственников и собственное имя. Мужчина, который решил угостить меня ужином, добавляет в меню угрозы для моей жизни.

«Есть же связь, – билось в моей голове. – Есть. Федор слышал мой разговор с Кирьяновым. Он понял, что девушку, которая погибла, теперь опознают, и сразу перестал быть вежливым и милым. Они были знакомы? Почему он не отнес чемодан в полицию? Словно хочет спрятать его. Зачем? Почему? Что с ним не так?»

Сон срубил меня на рассвете. Самое блеклое время суток.

Мобильный оператор явно решил исправляться. Звонок от Ольги раздался в восемь утра и заставил меня выругаться.

– Хотела сообщить, что у нас значительные подвижки. Если справимся сегодня, то сразу поедем к тебе. Двинемся в ночь, чтобы не терять времени и застать пустые дороги.

– Очень рада, – зевнула я.

– Как дела?

– За эту ночь, слава богу, ничего не случилось, – ответила я, все еще лежа на матрасе. – Все обычно и неинтересно.

– Ну, тогда на связи.

– Вове привет.

Рука с телефоном упала на плед. Голова была тяжелой, но сна я не ощущала ни в одном глазу. Через секунду резко вспомнила события вчерашнего дня и вскочила на ноги. А уже через пять минут я набирала номер Вадима.

– Вадим, нам срочно нужно увидеться. Можете прийти?

– Буду.

Он не задал ни одного уточняющего вопроса. Если надо, значит, надо. Поразительный тип.