Обманчивый покой

– Это, значит, он не отправлял все мои письма, – понял Вадим. – А мне говорил, что почта подвела или потеряли в главке.

– Вполне возможно. Воспользовался положением, чтобы никто не узнал о девушке. Сделал все, чтобы труп не опознали. Чтобы не начали копаться в причинах ее смерти, ведь родственники могли настоять.

– Почему он тогда не убрал Федора?

– Он его и убрал. Психологически. Сломал мужику жизнь. Такое случается. Нажимал на слабые точки и контролировал человека. А физически устранить побоялся. Все-таки Буслаев физически мощный, он бы Юсову дал достойный отпор.

Вадим в недоумении приподнял брови. Я примерно понимала, что происходит у него у голове.

– Почему Юсов не оставил ее в лесу? – посмотрел он на меня.

– Я тоже об этом подумала.

– Ну посудите сами: ему бы правильнее было закопать труп в глубине леса, а не тащить его к спасателям.

Из-за поворота показался автобус.

– Потому что на руках с жертвой он выглядел героем, – предположила я. – А с героев какой спрос?

Елена Чудовцева приехала через несколько дней. Встречаться с ней я не стала. В этом не было необходимости.

После предъявления обвинения начальнику дежурной части Юрию Константиновичу Юсову Вадим перестал выходить со мной на связь. Зная всю кухню с эксгумацией и бумажной волокитой, я решила не напоминать о себе. К тому же в Кижмы вернулись блудные дети – Ольга и Вовка. Слишком дерганые, но подозрительно загорелые.

– Провели один день на пляже, – похвалилась подруга, демонстрируя белые полоски от лямок купальника. – Всего один день, Тань! Но чуть не сгорели. В Тарасове жарче, чем тут.

– Ну надо думать, – согласилась я.

Пока они были в пути, я решила ничего им не рассказывать, но потом поняла, что все равно кто-нибудь да ляпнет. Поэтому выложила все от первого лица. Было это вечером, когда мы распивали вино, сидя на веранде. Парочка слушала меня, раскрыв рот.

– Я чего-то недопонял. Тебя чуть не убили, что ли? – уставился на меня Вовка.

– Убийца попался человечный, – объяснила я.

– Ужасная история, – подвела итог Ольга. – Это как же надо так запугать человека, чтобы им манипулировать?

– Да такое вокруг да около, – отмахнулся Вовка. – Но все же, Тань… Вот и оставляй тебя одну.

– Я была не одна.

В кафе я больше не заходила. То утро, когда мы с Вадимом пришли в ее дом, запомнилось очень хорошо. И хоть я понимала, что Наталья просто хотела защитить своего мужа, а не навредить мне, но осадок в душе все равно остался. Не у меня, а у нее. После такого она вряд ли захотела бы иметь со мной дело.

Я много времени проводила одна, гуляя по лесу. Далеко не заходила – боялась, что не выберусь. Каждый раз, проходя мимо той самой полянки, я сбавляла шаг и пыталась представить, как все было на самом деле. Федор Буслаев, застывший в ужасе. Юсов, поднимающий с земли камень, чтобы потом опустить его на голову девушке, над которой, по сути, надругался. И крики помощи со стороны железной дороги.

На месте крушения я тоже побывала. Меня сопровождал экскурсовод Костя, специально выкроив для этого время. Рельсы, которые я увидела, заржавели, на них лежал мусор, который оставляли после себя нерадивые туристы. После вылазки в глубине души осталось тяжелое послевкусие, от которого я не могла избавиться еще несколько дней.

Город долго гудел, обсуждая последние события. Юсова многие знали как ответственного человека и хорошего друга. Сторож Афанасий Сергеевич, регулярно освещая первую полосу народной молвы, вспомнил, что Юсов очень не любил в детстве играть в команде.

– Помню его пацаном. Никогда ни в футбол, ни в волейбол… Вот думаю, что, может, это в нем уже тогда проявлялось?

– Что проявлялось? – не поняла я.

– Ну что-то неправильное.

– Не факт. Многие не любят командные игры.

– А я думаю, что это в нем с детства сидело, – настаивал дед Афанасий.

Слава богу, что со мной редко делились подобным мнением, да и то только дед Афанасий.

К Вовке же в городе относились неоднозначно. Удивительным образом после того, как стало известно о злодеянии начальника дежурной части ОВД города, на нашего Вовку стали поглядывать косо. Сначала это было незаметно, а потом дед Афанасий принес вести с полей: дед Шулепов, оказывается, тоже был преступником.

– Да это сплетни, – успокоил нас сторож. – Несут – что сороки метут хвостом. Всякую ересь говорят. Здесь же не большой город, особенно не скроешься.

Он противоречил сам себе. Я постаралась разведать у него природу слухов.

– У Семена, кроме Тани, была еще одна любимая женщина, – открыл секрет дед Афанасий. – Не знаю, я сам лично не видел, но другие тогда говорили, что он сильно от своей Тани гулял. Конечно, ей тоже об этом нашептывали. Думаю я, что она потому и заболела, что сильно переживала. А девица, с которой ей изменял Семен, была приезжая. Сама она о себе мало рассказывала, но намекала на то, что жизнь ее хорошо побила. В Кижмах она устроилась учительницей. Моложе Тани была, конечно. Стройнее, выше ростом. С черной такой косой. Потом она ее остригла и стала еще интереснее. На нее мужчины заглядывались, но она всех отшивала. Я и сам признаю, что она была очень привлекательной. Веяло от нее чем-то не нашим, а иностранным, богатым и немного запретным. Вот Семен и «сгорел». А потом Таня узнала про его измену и заболела. И в скором времени та самая красавица куда-то исчезла. Именно так – испарилась. Не вышла в понедельник на работу, с квартиры съехала, никому ничего не сказав. Еще и оплату за квартиру на месяц оставила хозяйке в почтовом ящике. Ни одной вещички не оставила. Был человек – нет человека.

И вот тогда поползли слухи о том, что Семен от нее избавился. Говорили всякое. Кто-то якобы видел, что он любовницу на вокзале провожал. Но кто-то утверждал, что видел, как она в его дом входила, а больше ее и не видели. Семен же участковым инспектором был. Всех знал и его все знали. Доверяли, пускали в дом, делились секретами. Но после того как девушка исчезла, на него стали косо поглядывать. Мол, милиция же. Кому, как не ему, знать, как лучше от тела избавиться?

Я слушала сторожа и никак не могла взять в толк одну простую истину: люди больше знают о других, чем о себе. И это, кажется, будет всегда, вне времени. Но, с другой стороны, дыма без огня не бывает.

– И что же, ее никто больше никогда не видел?

– Не видели, – покачал головой Афанасий Сергеевич. – После этого Семен и затеял эту стройку. Хотел, видимо, перед женой загладить вину. Но, как ты знаешь, Таня не дожила. А потом и Семена не стало. Но дом-то остался. Большой, страшный. И строил его, возможно, убийца.

Он замолчал, поджав губы.

– А по ночам силуэт женщины в окне не виден? – спросила я.

Афанасий Сергеевич шутку не оценил.

– Я не любил оставаться в доме на ночь, – признался он. – Неуютно.

– Значит, здесь нет призраков.

– Нет. Только я и был. Но ничего нельзя знать наверняка. Примерно через три года после того, как мадам пропала, в реке нашли кости.

Сторож замолчал, любуясь эффектом, который произвели его слова.

– Чьи? – в полной тишине спросил Вовка.

– Экспертиза была секретной, – провозгласил сторож. – Результатов никто так и не узнал.

Вовка только посмеялся над его рассказом, но позже Ольга призналась, что нехорошая память об умершем Семене ее беспокоит.

– Я верю в привидения, – заявила она. – Как теперь тут ночевать?

– Лишняя бутылка пива могла бы все решить. Или здравый смысл.

– Как будто все так просто!

– Ты же не одна ночуешь. С тобой Вовка, а в соседней комнате или на веранде буду я.

Мы потихоньку приводили наш дворец в порядок. Вовка говорил, что практически вот-вот придет бригада строителей, и дело закипит. Мы же с Ольгой гуляли от души, купались в речке, фотографировали лес.

Кстати, про фотографии. Я предполагала, что Наталья и Федор не будут в восторге, если узнают, что я общаюсь с их сыном. Но именно его-то мы и встретили в лесу как-то вечером. Он радостно поздоровался с нами, но очень быстро ушел.

Я даже не заметила, как пролетел первый летний месяц. И меня вдруг очень потянуло домой.

С Вадимом мы не виделись уже очень долго. Я не понимала, как можно было не столкнуться, ведь жителей здесь раз-два и обчелся. Иногда я нарочно высматривала среди машин его серебристую «Тойоту Короллу», но все машины этой марки, как назло, исчезли из города.

В один прекрасный дождливый день я решительно вознамерилась навестить начальника отдела полиции. Дала себе установку, что много времени у него не отниму, буду говорить только по делу и все такое прочее. Повод для визита у меня был: я должна была вернуть Миронову ксерокопии документов, касающиеся катастрофы, случившейся год назад.

Однако начальника на рабочем месте не оказалось. Лейтенант из дежурной части вежливо пояснил, что майор Миронов на совещании и сегодня его можно не ждать.

Оставив ксерокопии дежурному и попросив передать их по назначению, я покинула отдел полиции. Вроде бы никогда не бегала за мужиками и не искала с ними встреч, а сейчас как подменили.

– Это как незаконченное дело, – объяснила мне Ольга вечером того же дня. – И не факт, что тебя зацепил только Миронов. Он мог тебе понравиться… ну как это… в контексте. Если бы он просто шел по улице, ты бы на него, может, даже внимания не обратила. А то, что ты впервые увидела его на празднике, ни о чем не говорит. Ты же не с того момента на него запала?

Ольгины доводы меня убедили. К тому же она так смешно строила из себя опытного психотерапевта, что я расслабилась только благодаря этому.

Я продержалась до середины июля и уже подбирала момент, чтобы объявить друзьям о своем отъезде, как вдруг объявился Кирьянов.

– Как ты там, радость моя? – бодро спросил он.

– Загниваю, – так же жизнерадостно ответила я. – Что случилось? Ты без повода не звонишь.

– Повод есть, ты права. Я насчет той самой девчонки, которую целый год опознать не могли.

– Дарья Чудовцева, – напомнила я. – Вов, только я этим не занимаюсь. Ни на общественных, ни на каких-либо еще началах. Я даже с ее сестрой не виделась.

– А чего так?

– Ну а что я там буду делать? Помогла – и хватит.

– А если я попрошу помочь еще раз? Ты подожди, не перебивай. Есть знакомый, имеет маленький, но очень крутой бизнес. Недавно у него умерла мать. Врачи говорят, что инсульт, а он уверен, что убийство…

Домой я отправлялась на поезде. Вовку и Ольгу попросила не провожать, потому что дел у них и без меня было предостаточно.

Погодка радовала второй день подряд. Днем солнце, а к вечеру дождь. Мне поскорее хотелось добраться до Тарасова, потом до дома, потом до ванной комнаты. И непременно вино, чтобы отпраздновать возвращение.

Накануне к нам заглянул Вадим. Пригласил меня прогуляться и привел на набережную.

– Я хотел поблагодарить за помощь, – признался он. – Хоть и не приветствую стороннее вмешательство. Но уж как вышло. Не наведи вы меня на этот чемодан, я бы и не знал ничего. Никто бы не знал.

– Зло всегда выберется наружу, – заметила я. – Рано или поздно. Про результаты эксгумации спрашивать рано?

– Конечно. Но Елена уверена, что нашла свою родную сестру. Понимаете, Дарья не просто так покинула дом. Она торопилась сюда к одному человеку, и он даже собирался ее встретить.

– Юсов? – не поверила я.

– Не Юсов, экскурсовод Костя Ланских.

– Ничего не понимаю.

– Может, по пивку? – подмигнул Вадим.

Мы свернули к уличному кафе. Три столика под цветными зонтами, позволяющими отдохнуть в прохладе, и фургончик с прилавком, где торговали вкусной мелочовкой, сложно было назвать кафешкой, но я и тому была рада. Вадим усадил меня за свободный столик, купил бокал пива, а себе взял бутылку газировки.

– Прилюдно распивать не имею права, – объяснил он.

– Не важно, – перебила я его. – Продолжайте.

– Елена рассказала о своей сестре. Та была совершенной оторвой. Девчонки росли без родителей, там что-то случилось, какая-то трагедия. Елена с двадцати лет заменила младшей сестре мать. По сути, она сама была еще ребенком, поэтому с воспитанием Дарьи справлялась плохо. Школу-то Дарья окончила, но дальше ее понесло по наклонной. Не наркотики, не мальчики – другое. Она ударилась в буддизм, потом увлеклась искусством граффити, потом связалась с какими-то рок-музыкантами. Но при этом успевала работать. Была продавцом-консультантом, выгуливала за деньги собак. И путешествовала. То одна, то с компанией очередных знакомых. Объездила много мест, завела блог с заметками о путешествиях. Иногда уезжала из дома без предупреждения, и сестра разыскивала ее по знакомым. Наш Костя, оказывается, тоже блогер. Она нашла его профиль, стали общаться. Оба на всю башку шибанутые, оба любят природу, ночевки в палатках и все остальное, от чего тащатся путешественники. Вот к нему-то она и ехала. Правда, точную дату не сказала, сюрприз решила сделать…

– И сделала, – закончила я. – А как обо всем этом узнали?

– Переписка с ним была в ее телефоне. А телефон мы нашли в той самой сумочке, которую Федор прятал в коробке. Дома же Дарья всегда стирала все личные диалоги с компьютера, чтобы сестра не доставала ее.

– Девушка любила экстрим.

– Девушка любила жизнь, – задумчиво сказал Вадим. – Костя уехал, если вы не знали. Вернулся домой. Сказал, что ему срочно нужен отпуск. Елена обвиняет его в том, что произошло с сестрой, но он-то ни при чем.

– Всем нам нужно время, чтобы прийти в себя. Пусть Костя отдохнет, – согласилась я. – И кстати, вот что еще интересно… Если они общались, пусть виртуально, наверное, и фотографиями обменивались. По крайней мере, в профиле соцсети точно фото есть.

Вадим в недоумении смотрел на меня, не понимая, к чему я клоню. И я продолжила:

– Почему Костя не узнал Дашу? Он же видел ее… тело? Да и в любом случае фотографии девушки в газетах размещались, когда пытались ее родственников найти.

– Ну, это просто, – пожал плечами Вадим. – Неужели вы сами не заметили?

– Вы о чем? – озадачилась я, хотя в голове промелькнула какая-то осторожная мыслишка.

– У Кости паршивое зрение. На редкость паршивое, минус пять вроде бы. А ни очки, ни линзы он не носит – то ли привык уже, то ли стесняется, не знаю. Он как-то говорил, что знакомых узнает по походке, повадкам, характерным жестам – то есть по движению.

Теперь мне все стало ясно. Я вспомнила, как при первой встрече с Костей обратила внимание на то, что у него беда со зрением. Только этот незначительный, на мой взгляд, факт благополучно вылетел из головы…

– Таня, я хотел сказать еще кое-что.

Я напряглась. «Не надо, Вадим. Я уезжаю. Не надо начинать, пожалуйста», – взмолилась я.

– Внимательно вас слушаю, Вадим Сергеевич.

– Я проверил слух о том, что бывшего владельца дома, в котором вы жили, обвиняют в убийстве. Семен Васильевич Шулепов был в Кижмах уважаемым человеком, но иногда люди совершают ошибки, правда? Неспроста же его считали преступником, хоть и не в лицо говорили. Должна быть причина. Так вот, я провел собственное расследование, проведя некоторое время в архиве и на телефоне. Та женщина, которая считалась его любовницей и внезапно исчезла из нашего города, просто решила переехать в другой район. Там она и прожила до конца жизни. Вышла замуж, родила дочку. В Кижмы не возвращалась. Всю жизнь проработала учителем. Скончалась восемь лет назад от онкологии. Дедушка Владимира абсолютно точно ее не убивал.

– Вот за это спасибо, – улыбнулась я. – Расскажу Вовке. Но слухам верят больше, чем правде. А можно вас попросить запустить слух о том, что вы только что рассказали?

– Не знаю, как это делается, но попробую, – рассмеялся Вадим. – Думаете, поверят?

– А куда они денутся?

Мимо столика промчался парень на скейтборде. Следом прогулочным шагом прошествовала пожилая пара. Он был в белом костюме, а она в голубом летящем платье.

На вкус пиво оказалось отличным. Пожалуй, такого я никогда не пробовала.